Г. Зотов - Апокалипсис Welcome: Страшный Суд 3D Страница 10

Аваддон, стоя в центре зала, протягивает ко мне руку – я вижу на перстне печать Ноя. Стоящие рядом бесы отшатываются, поминая имя Сатаны.

Дело плохо. Посланник.

– Тебя вызывают! – с громовой интонацией сообщает Аваддон, и каменные плиты на полу идут трещинами. – Собирайся, демон. Я пришел за тобой.

Вот это новость! Спрашивать блеющим голосом: «А почему именно я, еще куча времени до конца Страшного Суда?» – моветон, тем паче если на тебя уставилось столько народу с рогами. Ладно, пусть меня первым бросят в озеро огненное – в какой-то мере это даже честь, признание заслуг. Значит, в глазах Рая зло, которое я сотворил, это не абы какое вшивое зло качества китайских будильников – а настоящее, истекающее кровью соблазненных девственниц, пахнущее черепами из могил праведников, источающее тонкий запах коварного обмана. Однако я думал, что у меня еще есть время для отрыва в Бутове… Но если Рай отправляет к тебе посланника, специального сопровождающего на Страшный Суд, то… поздно глотать серу, когда рожки отвалились.

Альмезия, побледнев, слезает с моих колен. Я поднимаюсь, мужественно глядя ей в глаза, полные влаги. Ласково провожу рукой по ее щеке и чувствую, как мелко дрожит кожа бесовки. Ох, кисочка…

– Прощай, возлюбленная, – пафосно говорю я. – Вспоминай меня…

С ее ресницы падает крупная слеза. Велиалия, конечно, никакая не возлюбленная, и, признаться, мне абсолютно пофиг, станет ли она меня вспоминать или завалится этим же вечером в кровать к одному из соннелонов. Но так принято говорить, играя героя. Женщины это обожают.

Золотые монеты рассыпаются сквозь пальцы – они мне уже ни к чему.

Соннелоны, с грохотом отодвинув стулья, встают, склоняя головы, – отдают последнюю честь. На самом же деле, я думаю, большинство предвкушает, как они примут участие в дележке Восточного сектора Бутова – он остается бесхозным.

Вдруг голову иголкой колет смешная мысль. Ведь есть еще и огненные демоны, живущие в высших слоях атмосферы[13], – по преданию, они скоро должны спуститься на Землю – к Страшному Суду. И как же этих ребят бросят в огненное озеро, если сам огонь – стихия их существования?

Посланникам сопротивляться нельзя. Да и какой смысл это делать? Ведь против амулета не выстоишь, даже руку не успею поднять на крылатую тварь.

Я обвожу взглядом зал кабака: идущий на смерть, но не побежденный.

– Аve Satanas! – Я выбрасываю вперед ладонь, символизируя пальцами рога.

– Ave Satanas! – в едином порыве мрачно отвечает ресторан, а Альмезия заходится в рыданиях.

Концентрация ненависти во взглядах бесов такова, что кажется, воздух колеблется прозрачными струями, как от огня.

Ангел не реагирует – он поворачивается на каблуках. Звон разбитого стекла – кто-то бросил в него кружку, но с хитрым умыслом – так, чтобы она не долетела.

Мы выходим за порог «Вельзевула». Идем мимо скучных проституток, за порог, в сторону тополиной аллеи. Я пытаюсь насладиться последними минутами своего земного бытия. Смотрю на тополя, ибо никогда их больше не увижу. Но почему-то в душе – никакого благоговения. Ну, деревья и деревья. С черной листвой, в белой краске. Не деревья, а хрень сплошная.

– Стой! – приказывает мне сзади Аваддон.

Я послушно останавливаюсь – в тени у ободранного подъезда.

– Что, кандалы будешь надевать? – с показным равнодушием спрашиваю я.

Из-под маски слышится издевательский смех.

– Испугался, братец? – веселится эта тварь. – Нет, я вовсе не посланник. Специально зашифровался – чтобы тебе, придурку, реноме в глазах прочих демонов не портить. Обвинят в сотрудничестве с ангелами, потом не отмоешься. Я вызвал тебя, чтобы поговорить. Разговор очень важный. Слушай новость – и, пожалуйста, без своих клоунских примочек. Начнешь добро стебать – дам в морду. Мы давно не виделись, но я не изменился.

– Я просто обожаю методы становления добра, – усмехаюсь я, подавив смятение. – Так ты за этим меня из кабака вытащил? А мне так везло в карты!

Аваддон смотрит на меня, как бульдог на крысу, юмор сразу же замерзает в глотке. Убедившись, что я заткнулся, он начинает излагать. Излагает медленно, вдумчиво и подробно – я впитываю слова, словно губка, по телу ползут мурашки. Сатана исчез. И никто в Раю, кроме четырех посвященных лиц (два ангела-стража не в счет), – про это не знает. И (внимание!!!) Страшный Суд может быть отменен, потому что Назаретянин внезапно утратил мощь и не способен разглядеть местонахождение Дьявола. А главное во всем этом – Апокалипсис снова находится под угрозой.

Я слушаю и просто не верю своим ушам. Силы подземные, НЕУЖЕЛИ?!

Расхохотавшись, я сажусь прямо на асфальт. Маска наблюдает за мной. Мне становится так хорошо, что Аваддона рядом я пережил бы и без серы.

– Тебе нужна моя помощь? – давлюсь я смехом. – И с какого хера, как ты думаешь, я буду вам помогать? Ты даже не представляешь, как мне это на руку! Да, ход Апокалипсиса уже не повернуть вспять, ибо точное время для Страшного Суда в Библии не прописано – у вас есть уйма времени для поисков Сатаны. Но если распиаренная дата Суда перенесется хоть на неделю, пропажа Дьявола в клочки разнесет ваш имидж. Так зачем я буду этому мешать? Хоть сто раз дай мне в морду – мою радость это не перекроет… Ооооо!.. Как хорошо-то… ахахахахаха… хахахахаха…

Я сгибаюсь от смеха в три погибели. Маска не лезет драться, но моему поведению брателло тоже не удивлен. Вздохнув, он лезет в карман хитона.

Наверное, сейчас глушанет святой водой. Да и хрен с ним.

– Я знал, что ты так ответишь, – говорит Аваддон. – Поэтому попросил сделать для тебя одну вещь. Скажу честно, она далась нелегко: но я пояснил Ною, что иначе нам не заставить беса сотрудничать. Задумайся – тебе самому-то не любопытно? Дьявола похитили чужаки: ведь ни одно создание из Ада не перешагнет через Христову кровь (при слове «Христова» меня немедленно бьет током). Да, ты верно мыслишь – Страшный Суд уже не перенести. Он начнется в любом случае, рано или поздно. Однако теперь ты будешь лично заинтересован – чтобы он состоялся как можно раньше.

Он достает из кармана бумагу. Почти прозрачную: видимо, пергамент.

– Вот. Ознакомься. – Голос безразличен, как всегда. Братец это умеет.

Я берусь за пергамент – и морщусь: он жжет пальцы, словно огнем.

Вчитываюсь в голубые строчки… и у меня темнеет в глазах…

Глава V

Акцент Свиньи (комната с кафелем, где-то в центре Москвы)

Пиар-директор использовал любые ухищрения. Богатство его методов могло поразить и человека сведущего, а уж несведущий-то аплодировал бы ему стоя. «Гном» поднимал мобильный на такую высоту, что трещала кисть руки. Жестоко тряс его. Вынимал и вставлял батарейку. В отчаянии пару раз даже лизнул клавиатуру – но сигнала все равно не было. Окончательно пав духом, пиарщик отшвырнул бесполезный сотовый: тот валялся внизу, издевательски подмигивая хозяину красным огоньком.