Алексей Атеев - Кровавый шабаш Страница 10

— Надо найти и навестить эту дамочку… Ну, ту — вторую… — сказал Альберт.

— Ладно. Так что, Евгения, поступаешь в распоряжение лейтенанта Валеева. Теперь он твой непосредственный начальник. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уяснила?

ЭРОС И ТАНАТОС

Она заканчивала завтрак, когда раздался телефонный звонок.

— Тебя, — сказала мать.

— Привет. — Женя узнала голос Альберта. — Буду через десять минут возле твоего дома, спускайся.

Возле подъезда никого не было видно. Женя завертела головой и увидела знакомую «копейку», за рулем сидел Павлик. Он приветливо махнул рукой, словно приглашая сесть в свой кабриолет. А Женя заметила приближающегося Альберта. Неужели пешком пришел? Похоже на то.

— Не выспалась? — спросил Альберт. — Чего такая кислая? А я пешком. Тут ведь недалеко. — Он взглянул на часы. — В десять будем у нее.

— Вас подвезти? — вступил в разговор Павел.

— Школьный знакомый, — представила его Женя.

— Что ж, поехали. Нам на Вокзальную. На место приехали быстро.

— Остановите, пожалуйста, — вежливо попросил Альберт.

— Вас ждать?

— Ждать?! — Альберт удивленно посмотрел на Павла. — Я, конечно, не возражаю, но…

— Что ты привязался?! — со злостью бросила Женя. — Подождать!.. Отвезти!.. Ты что, в извозчики ко мне нанялся?!

— Вы ее извините, — сказал Альберт, — видать, не с той ноги встала. Большое вам спасибо. Ждать, наверное, не стоит, неизвестно, сколько мы там пробудем. Надеюсь, еще увидимся. Чего ты так на него взъелась? — полюбопытствовал он, когда они шли к подъезду. — Он мне понравился, хороший мальчик.

Хозяйка открыла дверь, Женя и Альберт вошли в довольно просторную прихожую. Из одежды на хозяйке имелось лишь бикини. Нисколько не стесняясь, она разглядывала посетителей, особенно Женю, и Женя, в свою очередь, изучала представительницу древнейшей профессии. Белокурые кудряшки, вздернутый носик, пухлые губки и большие серые глаза. И в придачу мальчишеская фигурка, стройные ножки, маленькие, круглые, как яблоки, груди. Несмотря на заспанный вид и потеки косметики на лице, гражданку Горшкову можно было смело назвать очень хорошенькой.

— Садитесь. — Алла указала на кресла, сама удалилась и почти сразу же вернулась, облаченная в полупрозрачный халатик.

— Кофе хотите?

— Не откажемся, — сказал Альберт.

— Сейчас. — Она снова скрылась. Было слышно, как звякает посуда.

— Через пять минут будет готово, — сооб-щила она, возвратившись. — Настоящий мокко, а не какая-нибудь растворимая дрянь. Турецкий с пенкой. Меня один турок научил варить. Очень кофе люблю. Особенно с утра. А с похмелья и вовсе ничего лучше не придумали. А мусорня кофе любит?

— Вот вы, гражданка Горшкова, довольно долго спите в то время, когда весь народ давно на ногах и работает не покладая рук, пытаясь восстановить подорванную кризисом экономику.

Горшкова засмеялась.

— Ага, работает, — согласилась она, — только денег за свой труд месяцами не получает. А в мусорне регулярно зарплату выплачивают?

— Приличные люди… — начал Альберт.

— Так то приличные, а я падшая, — перебила его Алла. — Сейчас кофе принесу. — Она явилась с подносом, на котором стояли три крохотные чашечки, дымящаяся джезва и сахарница.

Женя налила себе, попробовала. Кофе оказался очень вкусным, крепким и душистым.

— Хороший кофе, — подтвердил Альберт, отставляя пустую чашку, — вполне можешь в барменши подаваться. Наверняка от клиентов отбоя не будет.

— У меня и так от клиентов отбоя нет. А кофе в барах пускай другие варят. Ты, лейтенант, давай говори, чего надо. Неофициальная часть закончена, переходим к деловой беседе.

— Вы знали Светлану Станиславовну Верж-бицкую?

Усмешка сползла с лица Горшковой. Она перекрестилась.

— Светочку? Знала, как же. И на похоронах была. Ее, правда, не в земле хоронили, а в крематории…

— Она занималась проституцией?

— Веселый ты парень. Про тебя все девчонки говорят: лейтенант Валеев хороший человек, невредный… А тут как-то сразу: проституцией. Несовременное выражение. Сказал бы хоть — жрица любви… Да, Света была нашего круга.

— Вот вы сказали: «наш круг». Что вы имеете в виду?

— Постой, Валеев. Перед практиканткой покрасоваться хочешь? Ты же прекрасно знаешь, о чем идет речь. Мы не какие-нибудь ша-лашовки. Впрочем, чего тебе объяснять.

— Мы с ней, — Альберт кивнул на Женю, — расследуем убийство. Вот я и пытаюсь выяснить, стала ли она случайной жертвой или это издержки профессии? Вы как считаете, почему ее убили?

— Никак не считаю. Я не знаю.

— По-вашему, смерть связана с ее занятием?

— Опять двадцать пять. Если бы я что-то знала — сказала бы. А гадать не желаю. Возможно, и связана. Скажем, какой-то придурок на нее глаз положил. Он вполне мог ее замочить.

— Что она была за человек?

— Хорошая, скромная. Возможно, самая скромная из нас. Интеллигентная. Очень обходительная. Такие не всем нравятся. Иным подавай хамство. Какие сами, таких и рядом видеть хотят. Но Света никогда не изменяла себе, так сказать, не поступалась принципами… Достойно вела себя. Ты думаешь, если проститутка, то она и вовсе грязь? Ошибаешься. Унижений она не переносила. Причем не боялась последствий. Ну, когда клиент выйдет из себя, с кулаками кинется… Да у нее подобного и не случалось. Уж не знаю, чем объяснить. Даром обладала, видать. А как человек? Про душу, что ли? Мне кажется, она готовилась к смерти.

— То есть?

— Встречаются такие люди. Словно ждут смерти, испытывают тягу. Слышал выражение «эрос и танатос»?

— Вроде нет.

— Темнота! Ну, про Фрейда, надеюсь, слыхал? Так вот. Он толковал: миром двигают два инстинкта: тяга к жизни, к продолжению рода, то есть эрос, и танатос — подсознательное стремление к смерти. У большинства оно явно не выражено. Но тем не менее присутствует в повседневной жизни и проявляется в сновидениях, в определенных поступках, на первый взгляд необъяснимых. По кладбищам она любила прогуливаться. Кстати, могилки совсем рядом с ее домом. Поговаривали, пыталась с жизнью расстаться, вроде вены себе резала. Шрамик на запястье у нее имелся, это точно. Но, похоже, старый. Если вообще шрам появился по этой причине. Разное, конечно, болтают… Но вот что я от нее самой услышала. Как-то, за полгода до смерти, Светка забежала ко мне поздравить с Рождеством. Подарок принесла. — Горшкова поднялась, достала из горки фарфоровую фигурку ангела. — Вот он — подарок.

— Чисто рождественский сувенир, и очень изящный… — со знанием дела сообщила Женя, разглядывая фигурку.