Карен Рэнни - У дьявола в плену Страница 10

«Меня называют Дьяволом, потому что до Эдинбурга дошли слухи о моих припадках. Когда на меня накатывает безумие, я вижу всех демонов ада. По ночам меня мучают кошмары, а днем преследуют видения. Я уже не совсем уверен, принадлежу ли я этому миру, хотя и не могу полностью избавиться от ощущения, что я часть этого мира. Я уже зашел далеко по пути к безумию, и вместе с тем я жажду прикосновения невинного человека так же, как я Жажду вина…

Выходите за меня замуж, и вы ни в чем не будете нуждаться. У вас будет все, кроме моего постоянного общества. Я буду с вами, только когда мне захочется, и буду нуждаться в вашем присутствии до тех пор, пока не стану достаточно силен, чтобы избавиться от своего безумия и, возможно, от своего страдания».

После такого признания она умчалась бы в карете обратно в Эдинбург с такой скоростью, на какую только способны ее лошади. Возможно, она даже предупредила бы всех о его странном покаянии, так чтобы ни одна женщина никогда больше не смотрела на него с испугом и не спрашивала, почему его прозвали Дьяволом.

Какой же он глупец! Возможно, что эта женщина не лучше его.

Дверь неожиданно приоткрылась, и он отдернул палец. Сначала появился луч света, а потом ее лицо.

— Вы заблудились, ваше сиятельство? — спросила Давина, но не открыла дверь пошире и не пригласила его войти.

Неужели она так же колеблется, как он? Может, она чувствует себя так, словно они идут на цыпочках по битому стеклу? Или по тонкому льду после первых заморозков? Ступают осторожно, нащупывая безопасные места?

— Может, так оно и есть, — ответил он, честно стараясь восстановить душевное равновесие. Надо что-то сказать и уйти. «Спокойной ночи!» Годятся ли эти слова при таких обстоятельствах, как первая брачная ночь?

Наверное, лучше сказать что-то такое, чтобы она поняла, как велико его желание. «Я хочу лечь с вами в постель. Хочу прикасаться к вам…» Нет, это слишком откровенно.

Он может пообещать ей, что оставит ее в покое, если она позволит ему что-то другое. «Разрешите мне посмотреть, как вы спите, и просто восхититься вашей красотой. Или слушать ваше дыхание и дышать в такт с вами…»

И тогда ночь на несколько часов перестанет быть ужасной. Давина не превратится в какое-то другое существо, которое начнет рычать и будет все в крови. Она останется такой, как сейчас — красивой и нормальной.

— Так вы заблудились? — опять спросила она и на этот раз немного отступила и пошире открыла дверь.

Другой мужчина принял бы это за приглашение, но ему было достаточно известно о поведении женщин в таких ситуациях, и он понял, что это проверка. Она оценит его в следующие несколько минут. Если он толкнет дверь, она заклеймит его как варвара. А если он не тронется с места и позволит ей диктовать свои условия, она сочтет его слабаком. Поэтому он выбрал третий путь, который больше подходил ему по характеру, а возможно, и по обстоятельствам. Он просто сказал:

— Я не заблудился, Давина. Просто я не знал, дал ли я вам достаточно времени, чтобы подготовиться.

— Чтобы стать женой, а не просто невестой?

Он улыбнулся, а она продолжила:

— Моя тетя говорит, что я бываю бестактной. Думаю, что мой отец был с ней согласен. Но я никогда не считала добродетелью прятаться за слова, ваше сиятельство.

— Маршалл, — поправил он. — На данном этапе нам следует пренебречь формальностями, не так ли?

— Мы не знаем друг друга, ваше сиятельство. Если я буду называть вас по имени, вы будете считать, что мы друзья. Ведь так? В таком случае я буду рада называть вас Маршаллом.

В это мгновение искушение взяло над ним верх. Он слегка толкнул створку, и Давина отступила, позволив ему войти в свою комнату и закрыть за собой дверь.

Только тогда он осмелился разглядеть ее как следует. Всю. С ног до головы. Роскошь спальни поблекла в сравнении с ее необыкновенной красотой.

На ней было надето нечто белое, кружевное, окутывавшее ее от горла до пяток. Она выглядела восхитительно.

Кто-то, видимо, составил о ней неправильное мнение и надушил ее слишком — дли нее — сильными духами с восточными специями. А может быть, эти духи лишь часть его безумия, а от нее пахнет только мылом.

— Вам следовало бы уже давно выйти замуж. — Неужели он винит ее за то, что она здесь, что она его жена, что уязвима для его рассудка? — Вам следовало выйти замуж и найти любовь… либо до брака, либо во время брака.

Она нахмурилась.

— Мой отец говорил, что нельзя изменить прошлое, а будущее может никогда не наступить. Я могу жить только в настоящем, ваше сиятельство.

На сей раз он ее не поправил. Наверное, ему была необходима эта небольшая формальность. Но о какой формальности может идти речь, если она стоит перед ним полуголая?

— В таком случае давайте жить в настоящем, леди жена.

Он протянул ей руку, и она улыбнулась. При этом у нее был вид человека, которого ведут на виселицу.

Глава 6

Однако вместо того чтобы вести ее в спальню, он остался в гостиной и сел в кресло у камина.

Она стояла рядом с ним в часовне и сидела с ним во время обеда. Но ни у алтаря, ни за столом он не выглядел таким большим. Казалось, он возвышается над всеми предметами спальни до такой степени, что она заставила себя выпрямиться, расправить плечи и поднять подбородок. Приняла боевой вид, как сказала бы ее тетя Тереза.

Интересно, у нее действительно проявился характер, или она просто защищается? И что за ужасная мысль в первую брачную ночь?

Было в нем что-то такое, что излучало силу. Возможно, потому, что он был графом. А может, потому, что он много лет был дипломатом и ему часто приходилось говорить от имени британской короны. Что бы это ни было, сейчас она это почувствовала — будто от него к ней прокатилась волна. А может, это вовсе не сила?

— Вы злой человек, Маршалл?

По его еле заметной улыбке она поняла, что ему понравилось это определение.

— Интересный вопрос. Если бы я был злым, я наверняка знал бы об этом. Если я отвечу, что я не злой, это вас убедит?

— Нам обязательно надо это делать? — вдруг спросила она, взглянув в сторону спальни. За закрытой дверью горела одна газовая лампа. Он, наверное погасит ее, прежде чем начнет…

— Боюсь, что должны. Иначе это будет похоже на то, как бывает, когда вас сбрасывает лошадь. Вам больше никогда не захочется сесть верхом, но всю оставшуюся жизнь вы будете думать, каково это было бы, и, возможно, немного сожалеть.

Она не поверила своим ушам.

— Вы только что сравнили брачный акт с верховой ездой?

— Есть люди, которые говорят, что этот акт не так уж и непохож, — невозмутимо ответил он.