Тим Каррэн - Червь Страница 10

— Нет, Стиви, — полушепотом скомандовал он.

Из горла пса вырвалось низкое рычание. Надо же! Тони никогда не видел его таким. Червь являлся угрозой, и давно забытые инстинкты заставили пса встать на защиту территории.

Червь зашипел, изо рта свисали сгустки слизи.

Стиви, крадучись, двинулся вперед.

— Черт возьми, Стиви! Перестань!

Пес был в футах четырех от него. Он прекрасно знал Стиви. Когда нужно, этот пес мог быть очень быстрым. У Тони было очень нехорошее предчувствие, что если он попытается схватить Стиви, тот сразу бросится на червя и вступит в заведомо неравный бой.

Стиви крался вперед.

Тони понял, что ему необходимо оружие. Подошла бы любая рухлядь. Что можно бросить в червя и отвлечь его. Нужно выиграть время, чтобы успеть схватить пса и выскочить за дверь.

— Стиви, — попробовал он снова.

Безрезультатно. Стиви был целиком увлечен защитой территории. Проснувшаяся в нем генетическая память захлестнула его, пробудила первобытное, яростное стремление защищать свою собственность и уничтожать любого, кто на нее покусится.

Черт, тупая шавка, сейчас не время!

Червь шипел уже очень громко.

Он принял вызов и был готов к бою. Это была упитанная тварь, только теперь она стала еще толще. Она сложила свои кольца так, что стала похожа на мясистую, истекающую слизью «игрушку-пружинку». Из широко раскрытого рта торчали ряды шиповидных зубов.

Тони схватил первое, что попалось под руку — роман Джеймса Паттерсона в жесткой обложке, валявшийся в кресле-качалке Чарис. Он был толстый и тяжелый. Тони как-то начинал читать Паттерсона по совету Чарис, но быстро вернулся к Элмору Леонарду. Если он поразит червя этой книгой, то тут же изменит свое мнение, что книги Паттерсона годятся лишь для дверных подпорок.

Он взял ее в руку, взвесил… И тут Стиви с пронзительным лаем кинулся на червя.

— СТИВИ, НЕТ!

Червь замер, видимо ожидая, когда пес окажется на расстоянии удара. Он весь напрягся как пружина, и когда Стиви был уже рядом, шевельнулся… и пулей прыгнул вперед, как те шуточные змеи из банки. Его сгруппированные, сжатые сегменты высвободили мышечное напряжение, и он бросился на Стиви, так же бешено вращаясь, как при атаке на бельевую корзину.

Стиви буквально разлетелся на брызги крови, осколки костей и клочья тканей.

Червь прошел прямо сквозь него, разметав останки во все стороны. Пес успел лишь жалостливо взвизгнуть, прежде чем его разорвало и практически вывернуло наизнанку. Стены ванной заляпало ошметками мяса и кровью, клочья шерсти медленно оседали на пол как пух из подушки.

— СТИВИ! — завопил Тони.

Теперь червь двигался на него, вращаясь как ледовый бур. Тони швырнул в него книгу. Она ударила в червя, отбросив его в сторону, и, падая, развалилась пополам.

К тому времени Тони уже бежал со всех ног.

Он схватил биту и заскользил через гостиную, зная, что червь идет за ним, и что шансов у него нет. Лучший путь отхода был через кухню, поэтому он направился туда. Если повезет… бррр… пока червь будет есть Стиви, он выиграет себе какое-то время.

Полупьяный от ужаса, он выскочил через заднюю дверь, и слетел по крыльцу в грязь, где его ждали куда худшие твари.

12

Когда Айви закричала — а закричала она так, будто ее режут — Джено выпрыгнул из кресла на крыльце. Споткнулся об порог, чуть не сломав лодыжку, ударился бедром об дверную раму, и ввалился в кухню, чертыхаясь себе под нос.

Он понятия не имел, что ему предстояло увидеть.

Но оказавшись на месте, очень разозлился.

Айви стояла у стола, прижавшись спиной к стене. В руке у нее была скалка — ну и ну — и она занесла ее для удара, как какая-то разъяренная домохозяйка из старого кино, готовая разнести голову мужу.

Пол был затоплен черной жижей. Там, где она стояла, было дюйма два максимум, но рядом с кухонной техникой и особенно перед раковиной, глубина была не меньше фута.

— Срань господня! — воскликнул он. — Что за гребаный бардак!

Дверцы под раковиной были наполовину сорваны с петель. Вот откуда взялась зловонная жижа — из-под раковины. Она текла и брызгала сгустками. Этому было единственное возможное объяснение — прорвало сливную трубу.

Именно это он увидел в первые секунды своего нахождения на кухне. Мерзкая грязь, вонь и полный бардак. Правда, ничто из этого не объясняло поведение Айви, которая выглядела так, словно обнаружила чью-то голову в холодильнике.

— Оно под раковиной! — выпалила она. — Прямо под гребаной раковиной!

Джено непонимающе посмотрел на нее. — Что под раковиной?

Казалось, это был вполне рациональный вопрос, но Айви его словно не слышала. Она таращилась в сторону раковины, как загипнотизированная. Немигающие, налитые кровью глаза были готовы выпрыгнуть из орбит, подбородок блестел от слюны. Она продолжала держать скалку на изготовке. В этой застывшей позе она походила на какую-то классическую греческую статую… без скалки, конечно.

Он собрался было повторить вопрос, когда одна из дверец под раковиной с глухим стуком захлопнулась и повисла на петле. Другую, похоже, заклинило, и она осталась приоткрытой.

Что бы то ни было, оно по-прежнему находилось там.

Джено сразу понял, что это крыса. Что же еще? Если эта грязь натекла в результате прорыва сливной трубы, неудивительно, что с ней из канализации сюда попала еще и крыса.

Ему нужно оружие.

Он увидел в углу метлу. Лучше, чем ничего. Черенок толстый и тяжелый — вполне хватит, чтобы разнести голову гребаной крысе. Особенно той, которую принесло из канализации вместе с потоком грязи и выплюнуло под раковиной.

— Джено… нет… — выдавила Айви.

Но к тому моменту он сам уже не обращал на нее внимания, потому что она походила на умалишенную. Дрожала, выпучив глаза от страха, и пускала слюну. Она была безнадежной дурой, поэтому он не то, чтобы удивился этому. Не много же ей нужно, чтобы слететь с катушек. Хотя они и без того уже были стерты донельзя.

Это мужская работа, понимал Джено, и он справится с ней, как справлялся с большинством проблем жены, живущей в почти постоянном состоянии прогрессирующей мании. Когда звонил телефон, она начинала стонать, думая, что кто-то умер. Когда через улицу от них останавливалась незнакомая машина, значит это преступники, готовящие ограбление. Боль в левой руке определенно предвещала обширный инфаркт. Прогуливающиеся мимо дети торговали «наркотой». Пришедшее по почте письмо счастья означало организованный против нее заговор. Боже, она уже редко выходила из дома, потому что боялась: а) подхватить какую-нибудь ужасную инфекционную болезнь вроде птичьего гриппа, и б) быть избитой и изнасилованной на парковке у «Пиггли-Уиггли».