Брайан Ламли - Демогоргон Страница 10

— НЕТ! — забубнил Мхирени. — Нет, только не я. Возьми его, возьми Хумнаса, только меня не трогай!

— ИХЬИ ХУМНАСА БОЛЬШЕ НЕТ, ЯКОБ. ТЫ И САМ ЭТО ЗНАЕШЬ. НО ЕГО ОДНОГО НЕДОСТАТОЧНО. МНЕ НУЖНЫ ТРОЕ. МНЕ НУЖЕН ТЫ, ЯКОБ!

— НЕТ! — отчаянно мотая головой снова возопил Мхирени.

Он попробовал побежать, но лишь топтался на одном месте в какой-то жалкой замедленной пародии на бег. Очевидно бедняга совершенно лишился сил от ужаса, потери крови или чего-то еще. Он переступал с ноги на ногу, взмахивал руками, грудь его тяжко вздымалась, но при всем при том он едва шевелился. Глядя на него, Каструни вдруг почувствовал, что ему становится плохо — но мгновением позже, когда он увидел как из проклятой дыры появляется еще что-то, ему стало еще хуже.

Что ИМЕННО это было, Каструни сказать бы не смог. Ни тогда, ни когда-либо впоследствии. Лишь одно было ясно — оно не принадлежало ни к нашему миру, ни к хоть как-то упорядоченной Вселенной вообще. Это было какое-то отливающее черным сущее воплощение кошмаров!

С него во все стороны летели клочья пены, оно колыхалось, поднимаясь вверх из зияющей у подножия стоящей торчком плиты дыры, подобно какому-то чернильно-черному желе. И оно явно было живым, поскольку смеялось смехом Джорджа Гуигоса! Потом из него вдруг молниеносно рванулись вперед черные желеобразные щупальца и сбили Мхирени с подгибающихся ног. Тот с воплем упал и черное скользкое нечто стало натекать на него подобно какой-то обладающей собственным разумом черной слизи. Мхирени, весь облепленный липкой мерзостью сумел подняться — теперь из слизи торчали лишь его руки и голова. Темное нечто снова попыталось повалить его. Он вцепился в покрывающую его массу руками и начал отрывать ее от себя, но она оказалась упругой и снова и снова возвращалась на место. Похоже, бороться с ней было бесполезно.

Снова раздался демонический смех. Даже пожирая Мхирени заживо, чудовище дьявольски хохотало.

Каструни просто не мог, да и не осмеливался шевелиться. Нет, он должен оставаться на месте и просто наблюдать. Ему было плохо, перед глазами все кружилось, земля и кипящее тучами небо смешивались в каком-то бешеном круговороте. Он отчетливо видел происходящее, и в то же время знал — такого просто быть не может. Ясно он отдавал себе отчет только в одном: что бы ни случилось дальше, он не должен издавать ни звука и ни в коем случае не терять сознания. Только не здесь и не сейчас…

Мхирени все еще пытался бороться, хотя видно было, что силы окончательно покинули его. А черная тестообразная масса по-прежнему опутывала его своими поблескивающими щупальцами. Было заметно, что штука эта очень едкая.

В то время как он, напрягая жалкие остатки сил, продолжал бороться с ней, она, как кислота, разъедала его плоть. Кожи на нем почти не осталось — видны были только кровоточащее мясо и белая кость — освежеванная человеческая туша металась из стороны в сторону и, наконец, сдалась, со сдавленным бульканьем рухнув на землю. Наверное, это было и к лучшему, поскольку к этому моменту в Мхирени уже не оставалось ничего человеческого. Теперь была видна только пульсирующая, похожая на амебу масса, нижняя половина которой все еще скрывалась под землей.

— ПОЛНОЧЬ! — снова прогремел голос и Каструни понял, что чудовище разговаривает само с собой, как это любил делать Гуигос. — НУЖЕН ТРЕТИЙ, — продолжало оно.

Масса вдруг вытянулась вверх и приобрела форму, отдаленно напоминающую человеческую фигуру — только слишком большую, массивную, нескладную и отвратительную на вид. Привязанные на прежнем месте ослы, увидев ее начали пятиться, бить копытами и реветь от ужаса так громко, что, наверное, могли бы разбудить и мертвых. Человекоподобная черная амеба услышала их рев и неуклюже повернулась в их сторону.

— ПОРА — ПОЛНОЧЬ! — снова прогрохотал тот же ужасный голос.

С равным успехом это могло быть и заклинанием — призывом к темным богам, повелевающим грозами — на которое не замедлил последовать ответ. Вдали вдруг появилась молния шагающая на двух тонких изломанных сверкающих ногах. Молния, но обладающая разумом. Она БУКВАЛЬНО шла, двигаясь к Хоразину с востока, с каждым шагом ударяя в землю ослепительной вспышкой и быстро приближаясь к кошмарному существу, которое тянуло свои невероятно удлинившиеся псевдоподии к ослам.

Каструни видел все: в свете то и дело ударяющих в землю молний-ног, даже с закрытыми глазами он чувствовал шагающую по направлению к нему разумную молнию, навсегда отпечатавшуюся у него в памяти.

По-прежнему стоя у разверстого зева входа в подземелье человекоамеба протянула свои двадцатифутовые тонкие щупальцеобразные руки к отчаянно ревущим животным. Наконец два осла сумели сорваться с привязи и бросились прочь, спасаясь от этих черных дрожащих рук, но третий осел оказался привязан более надежно. Он мог лишь пятиться назад, вставать на дыбы и реветь. Но, так и не дотянувшись до этой, казалось бы совершенно беззащитной, жертвы, тестообразные псевдоподии вдруг замерли.

— ЧТО… ОСЕЛ? — спросил вдруг ужасный голос. — ОТЕЦ, РАЗВЕ ОН ГОДИТСЯ? ВЕДЬ ЭТО ЖИВОТНОЕ НА КОТОРОМ ПРИЕХАЛ ПРИГОДНЫЙ!

Молния на мгновение остановилась, но тут же, будто по чьему-то безмолвному приказу или почувствовав какую-то угрозу, ударила снова — мощнейший разряд ударил в вертикально стоящую плиту и уронил ее обратно на зияющую черную дыру, снова запечатав вход в подземное убежище. Черная амеба отшатнулась от удара и воскликнула:

— Я… Я ПОНЯЛ, ОТЕЦ — И Я ПОВИНУЮСЬ!

Вытянутые вибрирующие псевдоподии мгновенно обрушились на осла.

Когда чудовище принялось поглощать его плоть и, содрогаясь, увеличиваться в размерах, животное в агонии отчаянно закричало. Теперь молнии сверкали под нижним слоем туч почти непрерывно, освещая мир внизу сполохами, создающими впечатление, будто разом захохотали все стихии! И в свете этих странных вспышек Каструни увидел такое, что, наконец, вывело его из оцепенения и заставило сначала бегом броситься в ночь, таща за собой осла, а затем вскочить ему на спину и погнать так, будто за ним по пятам неслись все демоны ада — что, возможно, и имело место. Зрелище и впрямь вполне могло свести человека с ума или навсегда искалечить его — что, в какой-то степени, и произошло, поскольку всего за одну эту ночь Каструни совершенно поседел. А увидел он вот что:

Чернильно-черная амеба, по-прежнему содрогаясь стоявшая на прежнем месте, ВДРУГ НАЧАЛА МЕНЯТЬ ФОРМУ!

Теперь, вместо чудовищного слизняка, лишь отдаленно напоминающего человека, стали отчетливо видны голова и плечи НАСТОЯЩЕГО человека. Его лицо, освещенное мигающими небесными вспышками, было запрокинуто к небу и содрогалось от ужасного хохота — хохота, в котором по-прежнему явственно слышался голос Джорджа Гуигоса. Зато само это лицо ничуть не походило на лицо старика! Оно сверкало белоснежными зубами Ихьи Хумнаса и было украшено его крючковатым носом, но в то же время на нем был виден и белый прочерк шрама Мхирени! И, что еще хуже, по мере того как происходила, захватывая все остальное тело перерождающегося чудовища, эта метаморфоза, тело осла постепенно поглощалось и превращалось в мешок с исходящими паром костями…