Пауль Локамп - Есть время жить Страница 10

– Добрый день. Как в центре дела? Нам бы в Старый город проехать, – спросил я.

– Дела хреново, господа. Чего вам дома-то не сидится, видите, что в городе творится? – у полицейского были красные воспалённые глаза; видно, уже не первый день на работе.

– Нам бы до Арсенала добраться.

– Чем защититься, в случае чего, есть?

– Пистолет, и вот у коллеги бита бейсбольная, – я кивнул на Айвара.

– Ну, про пистолет я уже понял, у вас на машине наклейка IPSC, – полицейский вернул мне документы, козырнул и посоветовал: – Не катайтесь особо, опасно.

Доехав по непривычно пустому проспекту до поворота в центр, у православной церкви мы увидели довольно большую группу людей разного возраста. Рядом с входом стояла патрульная машина, и полицейские, судя по их жестам, уговаривали народ разойтись по домам.

– Смотри, – толкнул меня Айвар. – Народ в церковь ломанулся!

– А так всегда бывает, – отозвался я. – Как в стране что-то начинается, народ ищет спасения. Причем не в себе, а на стороне. Кто в церковь, а кто за бутылку хватается. Увидишь – если мозги окончательно откажут, они ещё крестный ход устроят. Будут зомбей хоругвями разгонять. Разные секты появятся, и уличные проповедники тоже, как пить дать.

– Проповедников сожрут быстро, а секты – да, вполне может быть. Что-то вроде «Секты Судного дня» или им подобных. Еще и ксендзы подключатся, объявят зомби «обуянными дьяволом» и будут изгонять за денежку, – Айвар усмехнулся. – Нечистую силу, может, и не изгонят, но пошумят изрядно. Экзорцисты-с.

Мы подъехали к Арсеналу, поставили машину в переулке рядом с магазином и, озираясь по сторонам, пошли к магазину. В сам магазин нас сразу не пустили, держали в предбаннике. Проход перегораживал офисный шкаф, оставлявший небольшой проем, в котором стоял продавец с Мосбергом.

– Привет, Андрюс! Хорошо ты окопался тут!

– Чего надо-то? – зло огрызнулся он.

– Андрюс, – Айварас выставил вперед ладони, – я все понимаю, ситуация хреновая, но не надо на нас бросаться, хорошо?

– Ладно, парни, не злитесь, – было видно, что он на взводе; его пальцем в бок ткни – он стрелять начнёт и не посмотрит, что знакомые. Я посмотрел ему в глаза и всё понял:

– Кто-то из близких?

– Брат, вчера вечером. Его почти у подъезда зажали. Трое зомби. Он пистолет вытащил, начал орать, что будет стрелять и всё такое, в ступор вошёл. Выстрелил, конечно, когда они его за руку укусили, но поздно. Сожрали, тупо сожрали, суки!

Вот и еще один не смог выстрелить. А ведь стрелок был отменный, призы брал.

– Мои соболезнования, Андрюс. Нам бы купить кое-что надо.

– Заходите, выберем, – он пропустил нас в магазин и запер дверь.

Долго не размышляя, мы взяли две радиостанции с зарядками и хэнд-фри к ним. Особо навороченных не брали – нам не на войну, да и денег не так уж много осталось. Айвар полностью переоделся в камуфляж и по моему совету взял еще наколенники и тактические перчатки. У меня наколенники и перчатки были дома; изредка на соревнованиях ими пользуюсь, когда на упражнениях низкие порты попадаются, чтобы лишний раз штаны не пачкать и колени не повредить. Заодно взяли две керосиновых лампы из старых армейских запасов и пятилитровую банку с керосином. Выбрали два тактических жилета – вещь зело удобная, и небольшие рюкзаки-однодневки, литров на сорок. Уже уходили, когда я вспомнил:

– Андрюс, слушай, а у тебя аптечек армейских нет? Мы бы взяли штук пять-шесть.

– Есть, «First Aid Kit». По составу так себе, но на безрыбье…

– Нам бы еще лекарств каких-нибудь достать, – я припомнил, что его мать работает в аптеке. – Не поможешь?

– Завтра позвони, узнаю, что есть…

23 марта, вечер

Вечером решили не разъезжаться по своим квартирам, а ночевать у меня. Было о чем поговорить, о чем подумать и что решить. За свои тридцать семь лет я ни разу не стрелял в человека. Вчерашний вечер изменил эту ситуацию. Вспомнились слова одного знакомого из Вильнюса, которому пришлось применить оружие. На него напали пятеро пьяных отморозков, и ему пришлось выбирать – или убивать, или быть убитым. Он выбрал первое. Двое нападавших были убиты, еще двое отделались легкими ранениями, один стал инвалидом. Знакомого, конечно, оправдали – он не превысил меры необходимой самообороны.[10] Так вот, он сказал хорошие слова: «Робби, если ты решил стрелять, то запомни, что свою жизнь ты уже поделил. На жизнь ДО и жизнь ПОСЛЕ. И неважно, каким будет решение суда». Может, немного сумбурно, но точно. Оружие я любил, как его любит каждый нормальный мужик, но стрелял только на соревнованиях и на тренировках в тирах, посвящая этому хобби почти всё свободное время. Даже на охоту не ходил – мне было жаль животных, которых убивают ради сомнительного удовольствия. Изредка выбирался на тренировки в Тактический центр, где ребята из подразделения Арас пытались выбить из меня «джентельменство» выстрела. Они так называли спортивную стрельбу, хотя сами в наших соревнованиях активно участвовали; этот спорт дает нужные рефлексы владения оружием. В чём джентельмество, спросите вы? А вот представьте себе стрельбу по мишеням. У вас уже на подкорку мозга записана информация о безопасном обращении с оружием. И это прекрасно, это вещь нужная, как воздух; технику безопасности всегда писали кровью. Поэтому вы никогда не направите ствол на человека. Вы просто не воспринимаете человека как возможную мишень. Даже если вы прицелитесь в человека, будет происходить внутренняя борьба с табу, которое запрещает направлять оружие на людей. Придется себя ломать, приучать к мысли, что зомби – это не люди, а обычные мишени, в которых можно и нужно стрелять. Иначе можно так подставиться, что в скором времени будешь так же бродить по улицам и драться за кусок послаще. Легко сказать, но тяжело сделать.

Во-первых, надо обсудить с соседями ситуацию. У нас в подъезде пока тихо, но чувствую – это ненадолго, скоро и тут зомби появятся. Надо укреплять квартиру, подъезд, дежурства какие-то организовывать. Во-вторых, надо созвониться с семьёй, узнать, как у них дела, и вытаскивать их оттуда. Ехать? Среди всего этого хаоса я просто не доеду. Значит, надо укрепляться здесь, они сделают то же самое на Украине, а уж когда всё более-менее прояснится – ехать за ними. Айвар, пока я размышлял, пытался дозвониться до Инги в Америку – увы, безрезультатно.

24 марта, утро

Утром позвонил Андрюс и сказал, что есть кое-какие лекарства, но в обмен на патроны. Ого, уже бартерный обмен начался, а не рановато ли? При попытке предложить ему деньги он назвал такую цену, что мы слегка обалдели. По его словам, за ночь ситуация так усложнилась, что цены на товары растут не по дням, а по часам. Мы обещали подумать и позже перезвонить. Позавтракали, просмотрели новости и прошерстили интернет – ситуация и правда ухудшилась. Был один репортаж из Вильнюса, где показали, как полицейские расправлялись с несколькими зомби на проспекте Гедиминаса. Причем моё внимание привлекла не сама сцена расстрела, а то, что на заднем плане зомби было гораздо больше. Оператор благоразумно не высовывался вперед, но работал толково, чувствуется, что профессионал. А вот у журналиста, хоть он и пытался придать своему голосу оптимистичный тон, нотки страха проскальзывали. Естественно, это тебе не интервью у эстрадных девочек брать. Потом опять включили обращение комиссара полиции, но мы уже не слушали, стали собираться. Сегодня мы планировали доехать до родительской дачи, забрать оттуда кое-какие вещи и разведать обстановку; может, есть смысл перебраться туда на время? До неё недалеко, всего тридцать километров, можно хоть каждый день ездить, был бы бензин…