Поруганные (СИ) - "Solveig Ericson" Страница 11

Это была кровь наших волколаков.

На белом мехе Ликоса расцветали черные круги, перетекающие в полосы, серая шерсть других волколаков тоже темнела пятнами.

Отвлеченный кровью, я не заметил, как в наш круг прыгнул стригой. С кровавой пеной вокруг бледной пасти – кровь одного из нашего защитника – он набросился на Александра. Но закончить начатое, ему было не суждено. Кувалда сгреб его поперек груди одной рукой, а другой сдавил лысый череп, который лопнул, как яичная скорлупа, выдавив из себя глазные яблоки и светлое мозговое вещество.

- Осмотрите Александра! – приказал Кувалда, отворачиваясь от нас, чтобы схватить другую тварь.

Я подскочил к мужчине, мои руки лихорадочно тряслись от паники, но я начал снимать с нашего лидера рубаху. Алекс схватил меня за руки и оторвал от себя.

- Со мной все в порядке, в порядке! Оно даже царапнуть меня не успело.

- Ты уверен? – не сдавался я.

Александр кивнул, глядя на меня дикими глазами. Гена помог ему подняться, а Валерия обняла за плечи. Наши прижались тесней друг к другу, кто-то старался не смотреть по сторонам, надеясь, что так они в большей безопасности, а кто-то предпочитал видеть всё происходящее. Я принадлежал к последним, не люблю ожидать удар в спину.

- Адель! – услышал я зов Леры. – Где Адель?!

Выхватив из завернутого плаща Ликоса нож, которым он резал мясо, я огляделся по сторонам. Холод ужаса сковал меня на мгновение, а потом волна паники окатила жаром.

- Адель! – позвал я.

Я волчком крутился на месте, стараясь разглядеть её темную головку.

- Адель! – голос мой сорвался, потому что я увидел её бегущей к поверженному волколаку, в бок которого бульдожьей хваткой вцепился стригой.

Адель храбро бежала к ним в своем драненьком коротком платьице, зажав в ручках какой-то дохлый сучок. Я ринулся за ней не помня себя от страха. Девочка подбежала к Кувалде – а это оказался именно он – и стала колотить сучком бледную тварь по голове. Стригой оторвал свою окровавленную морду от волколака и собирался броситься на девочку, которая замерла в ужасе. Не знаю, как мне удалось успеть во время, но я, с размаху, всадил нож в огромный черный глаз, который пролился мне на руку вязкой жидкостью. Бледный завизжал от боли и бросился на меня, насадив себя сильнее на лезвие.

Возле моего лица клацали острые клыки, а я орал басом от страха и ярости, глядя в морду своей смерти. Тварь прижала меня к земле, полосуя мои руки когтями. Я старался удержать её за шею левой рукой подальше от своей собственной, а правой пытался засадить свой нож поглубже в белое брюхо. Но кроме хлещущей на меня холодной плазмы из широкой раны, я не смог добиться большего. Моя левая рука стала слабеть, а щелкающая пасть приближаться, тогда я полоснул живот стригоя снизу вверх и почувствовал, как на меня вывалилось что-то прохладное и скользкое. Кишки! Я заорал громче, но тварь уже оторвали от моего тела.

Ликос швырнул стригоя о дерево и характерный треск возвестил, что позвоночник сломан. Волколак был весь мокрый от собственной крови и слизи стригоев, вся шерсть слиплась, он повернулся ко мне, взирая бешеными ледяными глазами, а потом выдал свой лучший звериный рык и заорал:

- Почему, мать твою, ты из круга вышел!

Я уставился на него совиными глазами.

- Адель…

- Мы без твоей помощи справимся! – он снова зарычал.

- Так не справлялись же! – заорал я в ответ.

Я огляделся и увидел, что Анубис водворил девочку внутрь круга, а кровавое побоище еще в самом разгаре. Ликос нагнулся ко мне, желая поднять на ноги, но в этот момент бледный бросился ему на спину и вцепился зубами в шею. Ликос взревел, схватил тварь за голову, и я уже ждал, что та лопнет, как помидор, но видимо силы волколака стали покидать. А может угол захвата был не удобным. Тогда он со всей оставшейся силой врезался спиной в дуб, и таранил ствол всё сильнее и сильнее, пока спина твари не разлетелась на куски плоти и костей. Стригой свалился на землю, а Ликос стоял пошатываясь и зажимая рваную рану на шее, из под его ладони стекала кровь нескончаемым потоком. Одна нога волколака подогнулась, потом вторая, и он свалился на землю окровавленной грудой.

Я со всхлипом втянул воздух и пополз к нему, что было мочи. Он не шевелился.

- Ликос! – я старался перевернуть его на спину, а когда наконец сделала это, то увидел, что кровь толчками вытекает наружу, а глаза закатились. Нужно закрыть рану! Но чем?

Я оглядел себя и стянул через голову рубаху, оставаясь сверху в чем мать родила. Скомкав материю, я заткнул ею рану.

- Ликос! Ради Бога, Ликос! – скулила я над ним. – Помогите! Помогите!

Рядом с нами, сверкая желтыми глазами в ночи, возникли Анубис и Буря. Анубис присел рядом и оторвал мои руки от шеи Ликоса. Моя рубашка вся пропиталась кровью, но рана на шеи волколака уже была сухая, подернутая тонкой розовой кожей.

- Жить будет! – рыкнул Анубис.

- Реально, - кивнул волчьей головой Буря.

Я посмотрел на Ликоса и обнаружил, что он смотрит на меня светло-голубыми глазами, затем его взгляд скользнул по моей голой груди, потом на Анубиса с Бурей, после чего глубоко вздохнул и сказал, обращаясь к ним.

- Так и знал, что от него в бою никакого толка, мало, что сам чуть не окочурился, так еще и придушить меня решил.

Я вспыхнул от обиды и злости.

Вот скотина лохматая!

Глава 4

Нам пришлось продолжить путь до рассвета. Мы столкнулись с каким-то непонятным для нас везеньем и остались все целы и невредимы. Стригои, как отвратительные белые тараканы уползли в ночь, прервав атаку.

Многие наши волколаки были сильно ранены, в том числе и Ликос, Анубис объяснил мне, что их раны не смертельны, но требуют серьезной мобилизации сил организма, поэтому я провел оставшуюся часть пути на спине Бури. К рассвету мы добрались до не большой системы озер, спрятанной в глубине леса. Мы разбили лагерь под сенью дубов, елей и кедров, солнце только стало пробиваться сквозь переплетение ветвей и озаряло нас слабым золотисто-зеленным светом.

Когда мы устроились «со всеми удобствами», как выразился Анубис, почти все волколаки уже сменили свою форму на человеческую. Только Ликос и еще пара раненных сохраняли полуволчье обличие. Я спросил у Лериного воздыхателя, почему они не перевоплотятся, на что Анубис ответил:

- Почти все силы уходят на регенерацию тканей, и перевоплощение будет очень болезненным. После него они будут как выжатые лимоны на час-два, поэтому они тянули время до стоянки.

Немногим позже я увидел, что Ликос направился в чащу тайги, прячась за кустарниками и низкорослыми деревцами. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на меня не смотрят, я лучше запахнул на себе огромный кожаный плащ Ликоса – который мне достался после того, как я изображал из себя сестру милосердия – и направился в противоположную сторону. Обойдя наш лагерь по кругу, я пошел в направлении, в котором скрылся Ликос.