Стивен Кинг - Сияние Страница 11

Комната растаяла. Другая комната. Эту он

(узнает)

знал. Перевернутый стул. В разбитое окно, крутясь, летел снег, уже припорошив край ковра. Раздернутые шторы вкривь и вкось свисали со сломанного карниза. Низкий шкафчик лежал ящиками в пол.

Снова глухой стук, ровный, ритмичный, страшный. Бьющееся стекло. Надвигающееся разрушение. Хриплый голос, голос безумца, еще более страшный от того, что знаком:

– ВЫХОДИ! ВЫХОДИ, ГОВНЮК МАЛЕНЬКИЙ! ПОЛУЧАЙ, ЧТО ЗАСЛУЖИЛ!

Хрясь. Хрясь. Хрясь. Разлетающееся в щепки дерево. Зычный крик ярости и довольства. ТРЕМС. Все ближе.

Он поплыл через комнату. Картины сорваны со стен. Проигрыватель.

(мамин проигрыватель?)

перевернут, лежит на полу. Ее пластинки – Григ, Гендель, «Битлз», Арт Гарфункель, Бах, Лист – раскиданы повсюду. Зазубренные черные осколки похожи на куски пирога. Из соседней комнаты, ванной, сноп света – жесткого, белого света и мигающее красным глазком в глубине зеркальца на дверце аптечки слово: ТРЕМС, ТРЕМС, ТРЕМС…

– Нет, – прошептал он. – Нет, Тони, пожалуйста…

И свешивающаяся через белый край фарфоровой ванны рука. Мягкая, безвольная. Вниз по пальцу – среднему пальцу – медленно стекает струйка крови, капает на пол; ноготь аккуратный, ухоженный…

Нет, нет, нет, нет…

(ну, пожалуйста, Тони, ты меня пугаешь)

ТРЕМС, ТРЕМС, ТРЕМС

(перестань, Тони, перестань)

Все тает.

Стук в темноте становится громче, еще громче, отдается эхом повсюду, со всех сторон.

Теперь он в темном коридоре, в страхе вжимается в синий ковер, громада которого сплошь заткана буйными зарослями извивающихся черных силуэтов, прислушивается к приближающемуся стуку, и вот уже Некто – неясный силуэт – сворачивает за угол и начинает подходить к Дэнни шаткой походкой, от него пахнет кровью и гибелью. В одной руке он раскачивает из стороны в сторону деревянный молоток (ТРЕМС), описывая не сулящие ничего хорошего дуги, вбивая его в стены, разрывая шелковистые обои и выколачивая призрачные облачка известковой пыли:

– ВЫХОДИ-КА, ПОЛУЧИ, ЧТО ЗАСЛУЖИЛ! КАК НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА!

Силуэт приближается, от него резко пахнет чем-то кисло-сладким, он огромен; молоток со злобным свистом рассекает головкой воздух, а потом врезается в стену, так, что вылетает облако пыли – при вдохе обнаруживается, какая она сухая и колючая, – и раздается глухое громкое «бумм!». Крошечные красные глазки горят в темноте. Чудовище идет за ним, оно обнаружило его, зажало здесь спиной к голой стене. А люк на потолке на замке.

Темнота. Ощущение, будто он плывет.

– Тони, пожалуйста, забери меня назад, пожалуйста…

И он вернулся, он, весь в поту, опять сидел на кромке тротуара Арапаго-стрит, взмокшая рубашка прилипла к спине. В ушах еще стоял глухой стук и пахло мочой, его собственной – в предельном ужасе он обмочил штаны. Перед глазами стояла безвольная рука, перевесившаяся через край ванны; кровь, сбегающая вниз по среднему пальцу и то непонятное слово, которое было куда страшнее любого другого: ТРЕМС.

И вот – солнечный свет. Все реально. Кроме Тони, стоявшего на углу шестью домами дальше, превратившегося в пятнышко, голос его был тихим, тонким и приятным.

– «Осторожнее, док…»

Миг – и Тони исчез, а за угол завернул папин видавший виды «жук», тарахтя, он проехал по улице, выбрасывая назад облака синего дыма. Дэнни медленно вскочил на ноги с тротуара, размахивая руками, приплясывая с ноги на ногу, вопя: «Пап! Эй, пап! Эй! Привет!»

Папа завернул фольксваген на тротуар, вырубил мотор и открыл дверцу. Дэнни помчался к нему – и прирос к месту, широко распахнув глаза. Душа мальчика ушла в пятки, он закаменел. Рядом с папой на переднем сиденье лежал молоток с короткой ручкой, к покрытой запекшейся кровью головке прилипли волосы.

В следующую минуту на этом месте оказалась сумка с продуктами.

– Дэнни… док, с тобой все в порядке?

– Угу. Все о'кей. – Он подошел к папе и зарылся лицом в отделанную овечьей кожей вареную куртку, крепко-крепко-крепко обхватив его. Джек обнял малыша в ответ, слегка недоумевая.

– Эй, док, не сиди столько на солнце. Ты весь потный, с тебя просто капает.

– Кажется, я немного поспал. Пап, я люблю тебя. Я ждал.

– Я тоже люблю тебя, Дэн. Вот, привез вам кое-что. Как думаешь, ты уже достаточно большой, чтобы отнести это наверх?

– А то!

– Док Торранс, самый сильный человек в мире, – сказал Джек, взъерошив ему волосы. – Хобби которого – засыпать на углах улиц.

Потом они пошли к дверям, а мама уже спустилась на крыльцо встретить их, и Дэнни стал на вторую ступеньку и смотрел, как они целуются. Они были рады видеть друг друга. Они источали любовь – как источали ее парень с девушкой, что прошли по улице, держась за руки. Дэнни обрадовался.

Сумка с продуктами, всего лишь сумка с едой, которую он держал в охапке, захрустела. Все было в порядке. Папа дома. Мама его любит. Ничего плохого. А потом, не все, что Тони показывает, непременно сбывается.

Но в сердце Дэнни поселился страх, глубокий, леденящий, он гнездился вокруг сердца и того неподдающегося расшифровке слова, которое он увидел в зеркале своего духа.

5. Телефонная будка

Поставив фольксваген перед универмагом «Тейбл-Меса», Джек дал мотору заглохнуть. Он снова задумался, не стоит ли съездить и поменять бензонасос, и снова сказал себе, что им это не по средствам. Если автомобильчик сумеет добегать до ноября, можно будет со всеми почестями отправить его на покой. К ноябрю здесь, в горах, будет столько снега, что «жук» утонет целиком… а может, утонут и три «жука», поставленные друг на дружку.

– Я хочу, чтоб ты остался в машине, док. А я принесу тебе конфету.

– А почему мне нельзя с тобой?

– Мне надо позвонить по личному делу.

– Поэтому ты не позвонил из дома?

– Точно.

Несмотря на их тающие финансы, Венди настояла на том, чтобы телефон был. Она доказывала, что с маленьким ребенком – особенно с таким малышом, как Дэнни, который иногда страдает обмороками – нельзя позволить себе не иметь телефона. Поэтому Джек раскошелился на тридцать долларов за установку аппарата – уже скверно, – и на девяносто за страховку, что нанесло по бюджету действительно ощутимый удар. Но до сих пор телефон молчал, как рыба, не считая двух раз, когда ошибались номером.

– Пап, а можно мне «Бэби Рут»?

– Можно. Сиди спокойно и не балуйся с переключением передач. Ладно?

– Ладно. Я карты посмотрю.

– Давай.

Джек вылез из машины, а Дэнни открыл бардачок «жука» и вытащил пять потрепанных карт расположения бензоколонок: Колорадо, Небраска, Юта, Вайоминг и Нью-Мексико. Он обожал дорожные карты, обожал водить пальцем вдоль трасс. По мнению Дэнни, в переезде на Запад самым хорошим были новые карты.