Дмитрий Емец - Юный граф Дракула Страница 11

На самом деле он располагался на добрый десяток сантиметров левее. Хитров знал это наверняка, потому что вчера запомнил, что паркетина, на которую опиралась подставка, была с пятном краски.

Теперь это пятно краски оказалось чуть в стороне.

Но самое значительное изменение, произошедшее со скелетом, заметил Петька.

– Зубы! – сдавленно воскликнул он.

– Что зубы?

– Посмотри на них! Типа помнишь, они были все выкрошены?

Филька увидел: желтые зубы скелета стали теперь идеально белыми. Белыми и блестящими. Точно так же посвежели и кости. Но это было еще полбеды, главной же бедой было другое.

Мальчик заметил у скелета четыре выступавших клыка – два сверху, два снизу. На двух верхних клыках отчетливо выступали пятна крови.

Вначале Хитров решил, что это его кровь, оставшаяся с позавчерашнего дня. Но его кровь могла быть только на одном клыке, но никак не на двух. Вдобавок ее уж точно не могло быть так много.

«Стафилококк!» – подумал Филька.

Ты угадал, юный граф! Стафилококк! Как же давно я не ел! Его кровь была очень кстати. Скоро я обрету силы, и мы с тобой встретимся – два графа Дракулы: старый и молодой!

Стараясь не смотреть на скелет и не слушать раздававшееся в голове бормотание, Филька повернулся к шкафу. Как он и предполагал, разбит был именно крайний шкаф. Парта, за которой Хитров вчера сидел, стояла вся засыпанная мелкими осколками стекла.

Осколки покрывали парту и пол, в самом шкафу их почти не было. А это значило, что удар нанесли изнутри. Из шкафа. Если бы били снаружи, чтобы влезть в шкаф, то стеклом была бы засыпана полка.

И еще Филька понял: Туфелька ошибалась, когда сказала, что ничего не пропало.

Она просто не заметила.

Кое-что исчезло.

Исчез ворон.

Но ворон исчез не один.

Сердца тоже не было…

Пока Хитров рассматривал разбитый шкаф, Петька Мокренко караулил возле дверей. Внезапно дверь распахнулась, и в класс ввалился Орангутанг. Вообще-то называть его Орангутангом не полагалось. За это можно было угодить в больницу с сотрясением мозга.

Орангутанг был здоровенный одиннадцатиклассник. Рыжий, с волосатыми кистями и каким-то приплюснутым черепом. Это был странный тип. Странный и какой-то психованный с наклонностями садиста. Ему доставляло удовольствие бить. Когда он кого-то бил, у него даже глаза выкатывались, словно он испытывал наслаждение.

Фильку Хитрова и Петьку Мокренко он не любил больше других. Причину этой нелюбви объяснить было сложно: вроде будто бы они его когда-то обозвали или Орангутангу только казалось, что обозвали. Впрочем, это не имело значения. Для Орангутанга главное было бить. А уж повод выдумать можно всегда – за этим дело не станет.

Ввалившись в класс, Орангутанг немедленно потрепал Петьку по щеке. Хлопки эти, вроде бы дружественные, на самом деле были почти пощечинами.

– Ну что, рад меня видеть, толсторожий? Вижу, что рад! Прогуливаете, пацаны? Вам мама не говорила, что надо ботанеть, а?

Петька невольно попятился. Дать сдачи верзиле на три года старше он не осмеливался.

Орангутанг нехорошо прищурился.

– Так, значит, не рад? Ну-ну. Тут мне один друган сказал, что вы катили на меня бочки? Было такое или не было? – стал допытываться он.

Одновременно его правая рука стала медленно подниматься, как если бы он собирался двинуть Мокренко в челюсть. Петька приготовился уклоняться, но тут резкий удар в живот заставил его согнуться. Орангутанг ударил левой – сильно и быстро. И еще добавил коленом. Оказывается, замах правой был только отвлекающим маневром.

– Хороша штучка? Эх ты, боксер лажовый! Думаешь, больно? Сейчас будет еще больнее! – пообещал Орангутанг.

– Эй ты, обезьяна! – вдруг окликнул его чей-то голос.

Когда в кабинет биологии вошел их смертельный враг, Филька вначале испугался. Но испугался лишь на миг. Что-то в нем уже изменилось.

Он был не таким, как прежде.

Он был другой.

Страх перед Орангутангом исчез.

Несколько секунд Хитров сдерживался, но когда Петька скорчился от удара, он не выдержал и крикнул:

– Эй ты, обезьяна!

Одиннадцатиклассник оцепенел. Такой наглости он не ожидал.

– Что ты сказал?

– Эй ты, обезьяна, а ну оставь его!

Орангутанг удовлетворенно осклабился. Он отпустил Петьку и стал надвигаться на Хитрова. Движения его были неторопливыми. Сузившиеся зрачки полыхали злобой.

– Тебе будет сейчас не просто плохо! Ты вообще пожалеешь, что родился! – просопел он.

Глава VI

«ТЫ ВИДЕЛ, ХИТРОВ? ТЫ ЭТО ВИДЕЛ?»

– Кхе-кхе… Простите за назойливость. Кто вы такой?

– Я полтергейст!

– А я вурдалак!

– Приятно познакомиться!

Орангутанг больше не угрожал. Подойдя к Фильке, он за ворот подтащил его к себе и начал наносить удары. По лицу он не бил: бил в живот, в грудь и кулаком сверху по макушке. На лице остаются следы – на теле они не так заметны. Это несложное правило Орангутанг усвоил давно.

Боль от ударов Филька все-таки ощущал. Но очень слабую. Она была больше похожа на пощипывания. Если вам когда-нибудь лечили с заморозкой зубы, то вы поймете, о чем идет речь.

Куда сильнее боли был гнев. Мальчик чувствовал, что у него выдвигаются клыки. Они выдвигались короткими толчками, один за другим. Еще немного, и он не сможет прятать их во рту. Губы и так уже распирало, он едва мог держать их закрытыми.

Орангутанг бил уже в полную силу. Бил костлявыми кулаками, бил локтями и коленями. Неподвижность Фильки и то, что он не убегал и не просил пощады, озадачивала верзилу и приводила в бешенство.

– Что, Хитров, гордый? Сейчас я тебе покажу гордость! Ты у меня на четвереньках уползешь! Подошвы будешь мне лизать! – хрипел Орангутанг.

– Держись, Филька! Я типа иду! Держись!

Петька Мокренко, оцепенело торчавший у доски, набрался наконец смелости и с разбегу повис у Орангутанга на плечах.

Одиннадцатиклассник пошатнулся, но потом вырвался, толчком опрокинул Петьку на пол и стал пинать его.

– Восстание рабов! Я вам покажу восстание рабов! А ну лежать! Лежать! – визжал он.

В голосе Орангутанга слышалось недоумение. Почти паника. Что-то шло не по плану. Не так, как всегда. Его не боялись. Войдя в раж, он пинал Мокренко все сильнее, не давая ему подняться.

Терпение Фильки лопнуло. Он прыгнул вперед.

– А ну не трогай его! Вон пошел или пожалеешь!

Белый от ярости, Орангутанг повернулся к нему. Его кулак стал взлетать, но еще раньше, чем он ударил, он увидел Филькины клыки…