Бентли Литтл - Незаметные Страница 11

Вот тут мне и представился шанс. Я мог прямо сразу сказать ей, что ненавижу эту работу, что это было ошибкой, что я хочу ее бросить и поискать другую.

Но я этого не сделал.

Я ничего не сказал.

Почему – не знаю. Конечно, она не бросилась бы мне на горло. Может быть, она бы попыталась меня отговорить, но в конце концов она бы поняла. Я бы ушел без шума, без скандала, и все было бы тихо и спокойно.

Но я почему-то не мог. У меня не было этических предубеждений против ухода, не было верности каким-то абстрактным идеалам, но, как бы ни презирал я свою работу, как бы ни казалась мне неквалифицированной моя должность, как бы ни было мне неуютно среди своих коллег, я не мог стряхнуть с себя ощущение, что мне это полагаетсяделать, что я долженработать на «Отомейтед интерфейс».

И я не сказал ничего.

Мамочка Джейн нагрянула к нам в воскресенье утром, и я притворился, что занят, спрятавшись в спальне и возясь с поломанной швейной машиной, которую отдала Джейн одна из ее подруг. Мамочку Джейн я никогда особо не любил, и это чувство было взаимно. Мы ее не видели с тех самых пор, как я получил работу, хотя Джейн ей об этом и сказала, и она прикинулась, что этому рада, но я подозреваю, что втайне она досадовала на исчезновение лишнего повода критиковать меня и доставать этим Джейн.

Джорджия – или Джордж, как она любила, чтобы ее называли, – была представителем вымирающей породы, одной из последних «мамаш-мартини», суровых и сурово пьющих женщин, которые доминировали в пригородах времен моего детства, женщин с хриплыми голосами, которые всегда подбирали себе мужские клички:

Джимми, Джерри, Уилли, Фил. Меня слегка пугало, что у Джейн такая мать, потому что я всегда считал, что по виду матери можно определить, что получится из дочери. И должен сознаться, что кое-что от Джордж я в Джейн подмечал. Но в ней не было жесткости. Она была мягче, добрее, симпатичнее своей матери, и разница между ними была достаточно заметной, чтобы понять: история не повторится.

Я старался шуметь посильнее, возясь со швейной машинкой, чтобы заглушить слова, которые мне не хотелось слышать, но в промежутках между стуком и скрежетом напильника до меня доносился из кухни хриплый от алкоголя голос Джордж: «...он по-прежнему никто...» и «...бесхребетное ничтожество...», «... неудачник...»

Я не выходил из спальни, пока она не ушла.

– Маму очень обрадовала твоя новая работа, – сказала Джейн, беря меня за руку.

– Ага, – кивнул я. – Я слышал.

Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась:

– Зато я рада.

Я поцеловал ее.

– Этого мне достаточно.

На работе самодовольная снисходительность Стюарта уступила место более прямому презрению. Что-то переменилось. Что – я не знал. То ли я что-то сделал, что вывело его из себя, то ли у него в личных делах что-то случилось, но его отношение ко мне стало заметно другим. Внешняя вежливость исчезла, и осталась только неприкрытая враждебность.

Он перестал меня вызывать к себе по понедельникам на выдачу недельного задания, а просто оставлял работу на моем столе с запиской, что я должен сделать. Часто эти записки были неполны или загадочно туманны, и хотя обычно я мог догадаться о сути задания, иногда у меня понятия не было, чего жеон вообще хочет.

Однажды утром я нашел у себя на столе пачку древних компьютерных руководств. Насколько я мог понять, в этих руководствах описывалось, как использовать клавиатуры и терминалы того типа, которого в «Отомейтед интерфейс» не было. Приклеенная записка Стюарта гласила только: «Пересмотреть».

Я понятия не имел, что именно я должен пересматривать, и поэтому я взял верхнее руководство из пачки вместе с приклеенной запиской и отнес в офис Стюарта. Его там не было, но я слышал его голос, и нашел его за разговором с Альбертом Коннором, одним из программистов. Речь шла о боевике, который он смотрел в выходные. Я стоял и ждал. Коннор все время на меня поглядывал, явно пытаясь намекнуть Стюарту, что я его жду, но Стюарт продолжал пересказывать фильм медленно и подробно, намеренно игнорируя мое присутствие.

Наконец я прокашлялся. Это был тихий звук, вежливый, неназойливый, спокойный, но мой начальник резко повернулся ко мне, будто я проорал ругательство.

– Вы когда-нибудь перестанете меня перебивать, когда я говорю? Черт побери, вы разве не видите, что я занят?

Я отступил на шаг.

– Мне только нужно было...

– Вам нужно заткнуться. Я устал от вас, Джонс. Устал от вашей бестолковости. Ваш испытательный срок еще не закончен, не забывайте. Вас можно выставить без объяснения причин. – Он вперился в меня злобным взглядом. – Вам понятно?

Мне было понятно, что он говорит. Но еще мне было понятно, что он блефует. Ни он, ни Бэнкс не имели надо мной такой власти, как хотели изобразить. Иначе меня бы уволили уже давно. Или, скорее всего, вообще бы не взяли на работу. За ниточки дергал кто-то другой, повыше их. Они могли рвать и метать, но когда ниточки дергались, они ничего не могли поделать.

Может быть, поэтому Стюарт так на меня последнее время взъелся.

Я стоял на своем.

– Я только хотел узнать, что я должен пересмотреть. Из записки это не ясно.

– Вы. Должны. Пересмотреть. Эти. Руководства.

Стюарт говорил медленно и сердито, отделяя каждое слово.

Коннор смотрел на нас. Даже его удивил взрыв Стюарта.

– Какую часть этих руководств? – спросил я.

– Все. Если бы вы дали себе труд просмотреть книги, которые я оставил у вас на столе, вы бы заметили, что эти аппаратные системы у нас больше не применяются. Я хочу, чтобы вы пересмотрели инструкции для операторов таким образом, чтобы они соответствовали нашим теперешним системам.

– Как я должен это сделать? – спросил я.

Он вперился в меня взглядом:

– Вы спрашиваете меня, как вам делать вашу работу?

Коннору становилось все более неудобно, и он мне кивнул:

– Я вам покажу, – предложил он.

Стюарт оглядел программиста ледяным взглядом, но ничего не сказал.

Я вошел за Коннором в его ячейку. Работа оказалась легче, чем я думал. Коннор просто дал мне пачку руководств, которые пришли с теми компьютерами, что недавно были куплены «Отомейтед интерфейс». Он велел мне их отксерить, поместить в сшиватели и распространить по отделам компании.

– То есть вы хотите сказать, что я просто должен заменить старые книги новыми?

– Именно так.

– Почему же тогда мистер Стюарт велел мне пересмотретьэти руководства?

– Это у него фигура речи. – Программист постучал по обложке верхнего руководства пачки, которую он мне дал. – Только обязательно верните мне их, когда закончите, – они мне нужны. Список распределения вы найдете где-то у себя в столе – там сказано, в какой отдел сколько экземпляров. У Гейба всегда был список распределения со всеми текущими изменениями.