Ирина Щеглова - Самый страшный кошмар лета (сборник) Страница 11

– Да успокойся, Глебон, – остановил его Юрка, – ничего тут не случилось, да и не могло, мы же рядом. – И он самодовольно кивнул на брата.

Мне было стыдно. У Глеба было такое выражение лица, такое… В общем, если бы он заставил меня так волноваться, я бы его убила, честное слово!

– Глебушек, ты нас извини, мы тут немного чуть пожар не устроили, мы просто не знали, что труба не чищена…

Глеб слушал меня, и я видела, как приподнимаются его брови, ясное дело, он недоумевал. Тогда мы все собрались вокруг него и стали наперебой рассказывать о событиях минувшей ночи, опустив подробности о шабаше, разумеется. Олег обнимал за плечи абсолютно спокойную и сонную Дашку, она жалась к нему и блаженно жмурилась. «Вот безумные», – ворковал Олег, то и дело целуя ее в макушку.

Наши рассказы были довольно противоречивыми, и, если бы мне что-то такое поведали, я бы заподозрила рассказчиков во вранье. Но почему-то никто нас ни в чем не заподозрил. Наверно, потому, что парни так волновались, что, найдя нас в целости и сохранности, просто очень обрадовались.

Я вспомнила о том, что надо обязательно показаться на глаза моим бабушкам. А то как-то уж очень нехорошо все вышло. Знала бы, ни за что не согласилась бы на Дашкины уговоры. Но и ругать подругу я не хотела, не было сил.

Договорились с парнями о том, что мы будто приехали сегодня утром все вместе. Привели себя кое-как в порядок и отправились к моим бабушкам.

Конечно, они нам обрадовались. Сразу же стали за стол усаживать. Они нас ждали, потому что я звонила накануне. Вроде бы все сошлось, и я немного расслабилась. Оставалось надеяться на то, что нас никто не видел и не доложит о наших похождениях старушкам.

– Ох, ноне гроза была, – покачала головой старшая сестра Натуся, прихлебывая чай, – знатная гроза!

Мы с девчонками переглянулись.

– А дождь так и не прошел, стороной снесло, – поддержала ее младшая – Клавдия, – сухая гроза была.

– В такие ночи из дому лучше носу не показывать, – кивнула Натуся.

– Почему? – наивно хлопнув глазами, спросила Дашка. Я с силой наступила ей на ногу под столом.

– Нечистый гуляет, – ответила Натуся, – а с ним и вся его рать.

– Долго гуляет? – спросила слегка побледневшая Дашка.

– До самого Юрьева дня, до Георгия Победоносца то есть.

– А разве этот день не сегодня? – удивилась Дашка.

– Нет, Юрий Вешний шестого мая будет. – Натуся улыбнулась одними уголками губ.

Я стукнула себя ладонью по лбу, звук получился очень звонким, все повернули ко мне головы.

– Вот дура! – воскликнула я. – Совсем забыла! В Интернете пишут: Вальпургиева ночь и Юрьев день – одно и то же. Но я-то знаю, что Георгий Победоносец шестого! Могла бы хоть в календарь глянуть!

Бабушки опять чему-то тихо улыбнулись, мне даже показалось, что они едва сдерживаются, чтоб не засмеяться.

– Что, девчонки, время шабаша перепутали? – хохотнул Юрка. – Эх вы! – Остальные подхватили шутку, заулыбались. Но только не Дашка.

– Ничего мы не путали, – набросилась она на Юрку и снова обратилась к бабушкам: – А вы не знаете, в вашей местности бывают шабаши? Вообще, когда они случаются? Вот я читала, что самое излюбленное время для всякой нечисти это неделя перед Рождеством, потом Юрьев день, когда зори встречаются, еще Троицкая неделя, или в народе ее еще называют – русалии, ночь на Ивана Купалу и тридцать первого октября.

Бабушки слушали внимательно, но никаких ответов не давали. Ждали чего-то. А Дашка опять увлеклась своими рассуждениями:

– Мне просто интересно, чисто теоретически, что будет, если в такую ночь окажешься где-нибудь… – Даша закатила глаза, – в поле, например, или в лесу?

– Это – кому как повезет, – Натуся быстро взглянула на нее и снова уткнулась в свою чашку. – Хорошему человеку, может, и ничего не будет, особенно если с молитвой. А худому… – и она многозначительно замолчала.

Клавдия одобрительно кивнула.

– В такие ночи в лес ходить не следует, да и на горы лучше не подниматься, – добавила она, – а то разбирайся потом, хороший ты аль нет…

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и опустила глаза.

– Опять же, пожаров сколько случалось! – вспомнила Клавдия. – Охо-хо…

– Да, бывало, и скотина, а то и люди горели, – подхватила Натуся.

Я быстро взглянула на их лица. Старушки определенно о чем-то знали или догадывались. Валя не выдержала первая.

– Теть Клав, теть Натусь, да мы же ничего такого, – залепетала она виновато, – вот и парни с нами были, правда же? – обратилась она к ребятам. Те дружно загудели:

– Да!

Бабушки взглянули на нас внимательнее.

– Натворили чего? – спросила Клавдия.

Мы дружно заверили их, что ничего такого не натворили, просто у Глеба на летней кухне в трубе загорелась сажа, но все обошлось.

– Вы уж нас простите, но мы тут со вчерашнего вечера, – я вздохнула виновато.

– Да уж наслышаны, – кивнула Клавдия.

– Как вы узнали?! – ахнула Дашка.

– О, нашла чему удивляться, – усмехнулась Натуся, – Валюшкина мамка заходила, сказала, что вы за березой поплыли.

Мы с Дашкой и Валей смущенно переглянулись. Я понимала, вся вина полностью на мне. Я точно знала, в деревне ничего не скроешь. Но вчера меня словно бес попутал… вот именно! Я же была против затеи с шабашем с самого начала, но потом почему-то она показалась мне привлекательной.

– Что же не зашли-то? – спросила Натуся. – Мы вас ожидали.

Стыдно было ужасно. Пришлось оправдываться, мямлить всякую чепуху. Бабушкам, видимо, надоело слушать наше вранье. Натуся хлопнула ладонью по столу и сказала:

– Ну, дело молодое. Главное, чтоб не натворили чего.

И мы снова стали оправдываться. Вообще все почувствовали себя неловко. Хотя ребята тут были совершенно ни при чем, но они тоже вроде бы считались соучастниками. Сашка с Юркой распрощались и укатили по делам. Валя тоже ушла домой, пообещав вечером зайти. Глеб с Олегом отправились приводить в порядок двор после ночного погрома. Остались мы с Дашкой, расстроенные и виноватые.

Бабушки вели себя как обычно, ни словом не упрекая нас. Но мы бродили по дому понурые и постоянно предлагали свою помощь. После бессонной ночи вид у нас был тот еще, и бабушки довольно скоро отправили нас выспаться.

Мы вошли в маленькую комнату с лежанкой и старинной никелированной кроватью, на которой обычно спали с Дашкой, когда гостили у сестер. В комнате из-за закрытых штор было сумрачно и сонно. Пахло свежими травами. На лежанке стояла корзина. Дашка немедленно сунула туда свой нос и сразу же приглушенно вскрикнула.

Я резко повернулась к ней. Дашка стояла с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.

– Вот, – она протягивала мне свой фотоаппарат, потерянный прошлой ночью.