Артем Тихомиров - Женщина в тени Страница 11

– Так он был садистом? – спросила Ида. – Что-то такое происходило раньше?

– Не знаю. Был жесткий секс, но где садизм, а где нет? Не знаю. Часто я была просто пьяная и мне нравилось играть…

Инга остановилась у окна, держа сигарету в пальцах, и посмотрела во двор.

– Я сама виновата. Пошла за этим ублюдком, как только он меня поманил, а сейчас по счетам плачу. Все правильно.

– Ну конечно! Почему это ты?

Инга отмахнулась.

– За все надо платить. Просто как дважды два.

У Иды зазвонил сотовый. Ее парень. Она дала ему дополнительные инструкции, как проехать.

– А если эти твари караулят во дворе? – спросила Инга. – Или где-нибудь рядом? Они не дадут нам уехать…

– Да как это не дадут? Мы что, в лесу? Это не город, что ли? Неужели им беспредел здесь творить можно? – возмутилась Ида.

Инга не ответила.

– Прорвемся, подруга, не вешай нос.

Инга усмехнулась.

– У Леньки есть пистолет. Просто так им нас не задержать. Боевой.

– Ну тогда прорвемся. Если они на танке не приедут, – сказала Инга.

Ида засмеялась.

Инга продолжила поглощать никотин. Пока ее подруга бегала по комнатам, собирая вещи в две большие спортивные сумки, Инга думала о скверике и женщине, с которой она провела один странный вечер. Неизвестно, что было бы, останься она здесь. Куда бы сейчас подалась Светлана Борисовна? Они расстались, так ничего и не выяснив. Невзирая на медальон и записку, чувство неудовлетворенности у Инги осталось. Стыд, загнанный глубоко внутрь.

Может быть, все происшедшее является расплатой за глупость и эгоизм. Инга склонна была принять такую версию.

Она сунула руку под свитер и нащупала медальон. Каким-то чудом он остался на ее шее во время нападения, несмотря на то, что насильники срывали одежду наугад. Инга погладила пальцами поверхность черного камня. Может, это был собственный психологический тренинг, но через пару мгновений девушка ощутила прилив сил. Дрожь стала проходить, боль растворяться, в голове появились ясные мысли. Странное дело. Кажется, медальон помогает. По крайней мере, помогает успокоиться. Самовнушение? Инга не отметала эту версию. В принципе, истинная причина не так и важна – главное результат. Она сжала медальон в ладони, вызывая в памяти образ той странной женщины. И хотя детали образа порядком стерлись, глаза ее она видела четко. В этой четкости была некая пугающая простота. Будто Инга заглянула в зеркало и увидела там не свое отражение, а какое-то чужое. По ее предплечьям побежали мурашки, микроскопические волоски встали дыбом.

Мираж развеялся, глаза призрака, захватившего на время ее сознание, исчезли. Инга вздохнула. Сейчас ей было спокойно и не страшно.

– Пойдем, чаю попьем, – сказала Ида, уводя подругу на кухню. – У, выглядишь ты неважно. Дома я тебе сделаю компрессы, тебя нельзя выпускать на улицу в таком виде. А на работе скажу, что ты болеешь. И не навру, заметь.

– Только поосторожней с Боровом, – сказала Инга. – Не так поймет… Не хочу, чтобы ты себе проблем нажила.

– Не наживу. Меня ему за загривок не взять. Ладно, пока об этом говорить не будем…

Инга посмотрела на подругу с чувством неловкости. Она считала, что не имеет права, чтобы кто-нибудь так старался ради нее.

Переезд прошел без осложнений. Вещей набралось две сумки, в основном, одежда. Ничего из обстановки Инге здесь не принадлежало, и она была рада этому. Бежать, так бежать налегке. И это действительно было на бегство. Инга написала записку хозяйке, объяснив, что какое-то время она поживет у подруги, оставила причитающиеся старухе деньги, а ключ отдала соседям. Жаль было уходить. К этой норе Инга испытывала какое-то странное чувство привязанности. Здесь она пряталась от ужасов города и могла зализать раны, чтобы с новыми силами броситься в бой. Теперь это стало невозможным. Инга пускается в опасное плавание по непроверенному маршруту, и неизвестно, что ждет ее в конце.

Леня поднялся, чтобы забрать сумки с вещами. Он посмотрел на Ингу, поздоровался и промолчал. Ида приказала ему не задавать вопросов, объяснив, что все детали потом. Леня сбежал вниз. Инга попрощалась с соседями и сказал, что готова. Ида оценила ее внешний вид. Самое главное – замаскировать повреждения на лице. К сожалению, много они сделать не могли. Черные очки и капюшон куртки, отороченный мехом.

Инга вышла из подъезда. Быстрый взгляд по сторонам. Теперь к машине.

Только очутившись внутри, она смогла расслабиться. Двор был почти пуст, никаких подозрительных личностей. Ленька сел за руль, Ида – рядом с подругой на заднее сиденье. Ходя они старались не спешить, чтобы не наломать дров с перепуга, это выглядело исключительно как паническое бегство.

Через два дня рано утром позвонила Ида.

– Слушай! С ума сойти! Дурдом какой-то!

Инга испугалась и села на кровати, завернувшись в одеяло.

– В чем дело? – голос ее был хриплым.

«Неужели все снова началось?»

– Мне звонил следователь! Представь!

Инга потерла лицо, вспоминая, что отдала свой телефон Иде. Ну и что из того? Он звонил ей или Инге на ее трубку?..

Она сунула руку под майку и нащупала медальон. Уже лучше. Как средство психической терапии, эта вещица была в последние дни незаменимой. Тем не менее, Инга почувствовала сильное сердцебиение.

– Какой следователь?

– Обычный! – Голос Иды звенел. Инга представила ее в клубе перед самым отъездом. Смена кончилась, девчонки собираются по домам… – Слушай сюда. Следователь откопал в телефоне Соколова твой номер и звонил мне пятнадцать минут назад. Рановато, но да это неважно!

Инга поглядела на настенные часы. Шесть сорок. Может быть, Ида уже в дороге.

– Сказал, что обзванивает всех.

– Зачем?

– Ой, да я же не сказала! Соколов погиб. Погиб, понимаешь? Два дня назад, утром! Кажется, около девяти часов!

«Около девяти часов», – мелькнуло у Инги в голове.

Их разговор состоялся в половине девятого, это она хорошо помнит.

– Что с ним случилось?

– Следователь сказал, что Соколов разбился на машине. Ехал слишком быстро, под сто пятьдесят по скользкой дороге, и врезался в стоящий на обочине КАМАЗ. Ну, я объяснила, что я не Инга, что твой телефон у меня и все такое, ну и задала вопросы всякие…

Инга окаменела. Ее взгляд приклеился к часам на стене.

– Короче, от машины мало что осталось, «бумер» всмятку, Соколова частями выковыривали из кучи железа. Ты представляешь, Инночка, что это означает? Слышишь меня?

– Слышу.

– Понимаешь или нет, что ты теперь свободна? Ты свободна! Этот подонок свое получил! Все! Я же говорила, что отольются кошке мышкины слезы!..

Инга зажала рот рукой. Ее затошнило как только она представила обезображенный труп.