Саймон Кларк - Вампиррова победа Страница 11

— Не хмурься так на молоко, дочка, скиснет.

— О, Мэвис. Я только готовлю чай. — Бернис оторвалась от болезненных мыслей. — Выпьешь чашку?

— Только если от твоей мины все молоко не свернулось, — добродушно отозвалась Мэвис. Ей было под шестьдесят, и на пухлом лице красовались очки в розовой оправе. — Я разолью молоко по чашкам, а ты совершишь набег на коробку с печеньем.

— Я пью с ломтиком лимона. Не беспокойся, я нарежу.

— Чай с лимоном? Ох уж эти городские нравы. Мэвис всего лишь мягко поддразнивала девушку. Ей нравилось разыгрывать перед Бернис неотесанную деревенщину, таращить глаза на ее одежду, перед тем как девушка натягивала рабочий комбинезон, в котором все работники на ферме выглядели как врачи в анатомическом театре.

— 0-ох, — заворковала Мэвис, — эта блузка ведь из чистого шелка? И синий лак на ногтях. Мистер Томас просто не сможет держать при себе руки.

— Я накрасила их специально для мистера Томаса, — озорно усмехнулась Бернис. — Я намерена свести его с ума.

И обе они покатились со смеху. Мистеру Томасу, владельцу фермы, было далеко за семьдесят, к тому же он был мрачно непреклонным методистом. Однажды он отправил домой одного из паковщиков, заявив, что чувствует, как от работника пахнет пивом, и готов поклясться в этом Небесам на самой Книге.

Теперь они двигались по кухне, похожей на клинику в сиянии белых плиток и серебристой нержавеющей стали, готовя каждая свой завтрак. Мэвис достала из коробки пластиковый стакан, чтобы поставить его в микроволновую печь.

Когда Бернис Мочарди сказала подругам, что она нашла себе работу на ферме, те были поражены.

Сидя в пиццерии на Кэнел-стрит в Манчестере, они засыпали ее вопросами. Они явно представляли себе, как Бернис в ковбойке и с соломинкой в зубах хлюпает весь день по навозной жиже и, может, время от времени похлопывает по крупу какую-нибудь упитанную свиноматку, объявляя во всеуслышание: «Ну, какой поросеночек отправится у нас на рынок?».

Когда она сказала, что это за ферма, они ушам своим не могли поверить.

— Пиявки?

— Да, на этой ферме выращивают пиявок.

— Но, господи боже, зачем выращивать пиявок? — в ужасе вопросили подруги Бернис.

— Н-да, а что это, по-твоему, за черные штучки у тебя на пицце?

Подруги завизжали. Рита выплюнула все, что у нее было во рту, в салфетку. Эриэл разом отхлебнула полкружки пива.

— Это же маслины, дурочки, — рассмеялась Бернис. — Пиявки — последний писк моды в медицине. Их используют, чтобы предотвратить заражение ран, чтобы помочь кровообращению, вот для чего.

— Но это же пиявки?

— Но это же пиявки, — передразнила Бернис. — В общем, лучше, чем работать за гроши в этом кафе. Если я еще раз простою тут весь день, готовя завтрак, я просто тронусь.

Разговор перешел на. мальчиков, но Эриэл и Рита сказали, что уже наелись, и поспешно перешли к мороженому.

Бернис работала на ферме уже два месяца. И ей здесь нравилось. Ее работа в основном заключалась в упаковке пиявок в небольшие влажные коробочки, в которых пиявок рассылали в больницы по всей стране. Если у больного кровь плохо циркулировала в пальце на руке или на ноге или в еще какой конечности, особенно после операции, на поврежденное место прикладывали пиявку — близкую родственницу обычному земляному червю. Тут пиявка начинала работать своими тремя крохотными челюстями, чтобы прогрызть — слава богу, безболезненно — себе дорогу сквозь кожу, а потом начинала с удовольствием отсасывать застоявшуюся кровь, от чего общий кровоток ускорялся и в ослабленные ткани поступала порция свежей, богатой кислородом крови. Больше всего Бернис нравились большие амазонские пиявки. Они напоминали крупных гусениц и явно наслаждались, когда их гладили по мягким спинкам. Бернис с удивлением для себя обнаружила, что вовсе не брезглива.

И ей нравилась Мэвис, которая сегодня счастливо болтала о своем походе в турагентство.

— Я заказала нам с Питом тот тур во Флориду, мы объедем все, что положено: Диснейленд, Орландо, Космический центр, Майами.

Пока она говорила, Бернис сообразила, что вновь возвращается мыслями к пленке. Что случилось с этим человеком? Что он увидел в коридоре гостиницы?

Мистера Морроу, у которого нет глаз и кладбищенские губы...

Она перекрыла этот ход мыслей. Нет, он что-то увидел, и это что-то вытащило его из комнаты. Она видела, как в телевизоре он сражается... с чем?

И кто снимал эту борьбу?

Тут ее посетила неожиданная мысль.

Сегодня после работы я вернусь в гостиницу, спущусь в подвал и посмотрю, что на самом деле там прячется.

2

«По пути в страну Гергесинскую Иисус встретил двух бесноватых. И были они столь свирепы, что никто не смел ходить тем путем. И вот они вскричали: „Что тебе до нас, Иисус, Сын Божий? Пришел ты сюда прежде времени мучить нас?“ Вдали же от них паслось стадо свиней. И Иисус изгнал бесов в стадо свиное. И вот все стадо бросилось с крутизны в море и погибло в воде».

Джейсон Морроу прекрасно знал эту историю. Она часто приходила ему на ум, когда свиней загоняли на бойню, где их визг эхом отдавался от белой плитки стен. Джейсон Морроу давно уже не замечал звуков, но улыбался, когда посетители кривились от громкости и силы визжания свиней. По сравнению с ними звук электродрели, вгрызающейся в кирпич, казался столь же приятным, сколь шум садового водопада.

Свиньи, семеня, вбегали на бойню, их розовые тушки были чудесно упитаны за недели обжорства свиным пойлом. Пока рабочие с электролопастями подходили, чтобы приложить их по обе стороны головы свиньи, Джейсон Морроу галочкой помечал соответствующие ящики у себя в описи. Ни искр, ни дыма, ни суматохи. Электрический разряд, проходящий между вшитыми в резиновые пластины электродами, взрывал мозг к чертям собачьим. Свинка, взбрыкивая копытцами, валилась наземь, затем застывала без сознания, готовая для coup de grace.

Джейсон Морроу деловито продвигался от одной падающей свиньи к другой и, удовлетворившись, что свинья оглушена, кивал мужикам с острыми как бритва топорами Он не стал бы утверждать, что наслаждается этой работой. «Я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать», — частенько говорил он жене, которая жаловалась, что он мало работает сверхурочно — только в дни забоя он выступал пружинистым шагом и мурлыкал себе под нос популярные песенки, наблюдая за тем, как контакты электрошока прилипают к еще одной мясистой голове.

Шлепок. Упала, взбрыкивая тупыми копытцами и остекленело выпучив черные, как маслины, глазки, еще одна свинка. Джейсон кивнул Джейкобу, который поставил окровавленный сапог на голову туши и занес над свинячьей шеей топор.