Вера Желиховская - Майя (фантастическая повесть) Страница 11

Засыпая сладко, Майя не чувствовала богохульного проклятия, обрушившегося на ее голову и голову Кассиния. Теперь проклятия, и знания, и силы барона Велиара были недействительны… Он это знал, и не было ему больше необходимости оставаться в доме профессора.

«На него сможем действовать и издали! — решил он. — А вот надо найти средство с нею справиться!.. Они теперь ее предупредят, наверное. И вооружат еще сильнее!..»

Самым удивительным фактом во всей этой ночной передряге было то, что на теле мертвой Газели не оказалось ни одной раны, — ни единого следа волчьих зубов.

IX

— Майя! Проснись, дитя мое!.. Давно пора. Братья и сестры ждут тебя… Ты хорошо отдохнула?

Майя не в первый раз слышала над собой этот ласковый голос, но медлила открыть глаза, так сладко ей спалось, так легко дышалось на мягком, нежном ложе, в просоньи казавшемся ей сотканным из лебяжьего пуха. Наконец, она сделала над собою усилие, подняла веки и посмотрела, ничего не понимая…

Она лежала на большой возвышенности, откуда во все стороны открывался далекий, величественный, чудно-красивый вид. — То, что ей казалось ложем из лебяжьего пуха, было высеченным в куске белого мрамора каменным ложем вверху пригорка, который до самого подножья был иссечен такими же изваянными в груди его местами отдохновения. Он весь был окружен галереями, винтообразно сбегавшими вниз с беломраморными колоннадами и портиками, кое-где красиво драпированными белыми же или пурпуровыми с золотом, тканями, то опускавшимися до низу, то подобранными величавыми складками.

Из-за них живописно открывались просветы на чуднокрасивые окрестности. Высочайшие цепи гор, снизу покрытые богатой растительностью, выше — увенчанные горделивыми снежными вершинами, перемежались долинами, где светлые озера блистали среди рощ, благоухавших всей прелестью тропических и северных деревьев и цветов. Холмы и луга были усеяны разнообразными жилищами; полу-фантастические здания всех стилей выглядывали из-за зелени и пышных цветников.

Множество водопадов и светлых ручейков стремилось каскадами, перерезывало волнистую местность по всем направлениям. Иные впадали в зеркальные озера; другие, пенясь и журча, по камням бежали далее, к синему морю. С одной стороны горы широко расступались, и там, в блиставшей бирюзой и золотом дали, безоблачное небо сливалось с безбрежным океаном.

Но прямо перед изумленной Майей раскидывалась долина, вся окруженная лесистыми, темными холмами; а в ней, под цветущей дубравой, вместе с ней опрокинувшись отражением в светлое озеро, возвышалось большое, уединенное здание. То было нечто вроде индийской пагоды со многими этажами, галереями и киосками.

Не веря своим глазам, молодая девушка закрыла их, ослепленная! Потом протерла и вновь открыла… Пред нею были все те же волшебно-чудные картины, — ничто не исчезло, ничто не изменилось… Она привстала и хотела внимательней осмотреться; но голос, будивший ее только что, послышался опять, и она увидала позади себя высокую, приветливо ей улыбавшуюся женщину.

— Пойдем, — говорила она, — все хотят тебя видеть и ждут давно. Надеюсь, что ты успела отдохнуть с тех пор, как брат Кассиний тебя принял к нам?

Майя отвечала ласковой улыбкой на ее улыбку. Хотя она не могла бы назвать этой женщины или сказать, где ее видела, но она тотчас ее узнала, чувствуя, что хорошо, давно ее знает, и нисколько не удивилась ее присутствию.

— Я отдохнула прекрасно! — отвечала она. — И готова следовать за тобой, куда прикажешь. Давно, скажи, привел меня сюда Кассиний?.. Какое чудесное место!.. Как мне жаль, что я, может быть, потеряла много времени во сне?

Женщина снисходительно усмехнулась.

— Ты его не потеряла, если раз очутилась между нами! — возразила она. — Твой сон был нужен для совершения пути… Время должно цениться не само по себе, а по той пользе, с которой оно проходит. Готова ли ты следовать за мной?

— Совершенно… Но скажи мне, где я? Где Кассиний? Увижу ль я его, наконец?.. И куда он привел меня?.. Не здесь ли тот приют истины и великой любви, о котором он говорил мне?.. Все здесь так прекрасно! Милая… Как звать мне тебя?.. Я не помню твоего имени… О! какое дивное место и как мне хорошо!

Глаза Майи блистали. Она чувствовала себя так весело, так легко, словно у нее выросли крылья, словно она готова была, как бывало в детстве, подняться на воздух и полететь.

Красивая высокая женщина смотрела на нее ласково, снисходительно улыбаясь, как взрослые смотрят на детей.

— Ты задала столько вопросов сразу, дитя мое, что их трудно упомнить! — отвечала она. — Меня зовут Софией. Кассиния ты увидишь. Он привел тебя в это преддверие нашей обители, чтоб спасти от злого влиянья одного из врагов правды и противников людского спасения…

— Де Велиара! — вспомнила Майя, и на лице ее отразилась тревога. — Но как же будет с отцом? — испуганно спросила она. — Он испугается, что меня нет! Он не перенесет этого!

— Не беспокойся, мое дитя. Мы бы не поступили так жестоко… Ты духом с нами, но для отца и всех оставленных тобою ты спокойно спишь и проспишь долго, не возбуждая ничьих опасений… На этот раз тебе с нами нельзя оставаться. Потом вернешься, если захочешь сама… если устоишь в соблазнах. Пойдем.

Они стали спускаться по бесконечным галереям, сводившим, почти без ступеней, к подножью холма. Изредка лишь более крутые лестницы взбегали на отдельные террасы, куда, сказала ей спутница ее, уходили сестры, желавшие уединиться для размышлений или для занятий. Там, говорила она, за террасами, отделявшимися от глаз драпировками вдоль колоннад, находились еще более уединенные гроты, где сестры могли предаваться одиночеству, не боясь помех.

— У каждой из нас есть такая келья, — говорила София. — Но если нет у нас особых занятий или влеченья к созерцанию, мы больше бываем все вместе.

— Разве здесь монастырь?.. Кого ты называешь сестрами? — удивилась Майя.

— Сестрами и братьями мы все зовем друг друга. Разве ты не сестра мне по духу?..

Они сошли, наконец, в тенистый парк, где пели тысячи птиц, и по лужайкам, покрытым вольно росшими цветами, паслись группами дикие звери и домашние животные. Скоро они очутились в той прелестной долине, которая видна была сверху.

— Это лабиринт, — то, что издали казалось нам рощей! — сказала София. — Туда ты не можешь проникнуть. Даже и нам, посвященным, не всем и не всегда свободен доступ к жилищу самых высоких адептов, каков Кассиний… Да вот и он идет сам.

X

Радостно забилось сердце Майи. Она ускорила шаги навстречу своему учителю. Кассиний приветствовал ее улыбкой.