Эдгар По - Маска Красной смерти (сборник) Страница 12

«Найденные вещи, очевидно, пролежали на этом месте по меньшей мере три или четыре недели; они сильно испорчены дождем и слиплись от плесени. Кругом выросла трава, отчасти скрыв их из виду. Шелковая материя на зонтике сохранилась, но верхняя его часть, покрытая плесенью, полопалась, как только зонтик открыли. Клочки платья, зацепившиеся за кусты, были около трех дюймов шириной и около шести дюймов длиной. Один из них являлся частью верхнего платья, другой клок материи также составлял часть юбки. Эти лоскуты висели на кусте терновника, на расстоянии около фута над землей. Судя по всему, наконец-то найдено место, где было совершено возмутительное преступление».

После этого появились новые свидетельские показания. На допросе госпожа Делюк показала, что она содержит трактир у большой дороги, неподалеку от берега реки. Местность глухая, уединенная. По воскресеньям трактир служит притоном для разных темных личностей, приезжающих из города и переправляющихся через реку в лодках. Часов около трех, в то воскресенье, о котором идет речь, в гостиницу явилась девушка в сопровождении смуглого молодого человека. Они пробыли там некоторое время, потом вышли из гостиницы и направились к лесу, расположенному по соседству. Госпожа Делюк обратила особенное внимание на платье девушки, поразившее ее сходством с платьем ее умершей родственницы. Заметила она и шарф. Вскоре после ухода парочки появилась компания каких-то головорезов; они безобразничали, не заплатили за съеденное и выпитое и ушли из трактира той же самой дорогой, к лесу, вслед за молодым человеком и девушкой; в сумерках буяны вернулись в гостиницу и тотчас переправились на другой берег реки, очевидно, торопясь куда-то.

В тот же вечер, вскоре после того, как окончательно стемнело, госпожа Делюк и ее старший сын услышали отчаянные женские крики. Длились они недолго.

Госпожа Делюк признала не только шарф, найденный в зарослях, но и платье, надетое на убитой. Кучер омнибуса[12], Валанс, также заявил, что он видел в то воскресенье Мари Роже переправляющейся через Сену на пароме в обществе смуглого молодого человека. Он, Валанс, хорошо знал Мари и не мог ошибиться. Родственники девушки единогласно признали вещи, найденные в чаще, как принадлежавшие покойной.

К этой сумме сведений и данных, собранных мной из газет по поручению Дюпена, прибавился лишь один факт, но факт, очевидно, большой важности. Оказалось, что после обнаружения упомянутых вещей в чаще леса было найдено почти безжизненное тело Сент-Эсташа, жениха Мари Роже, и найдено поблизости от предполагаемого места преступления. Возле него лежала опорожненная склянка с этикеткой «лавдан»[13]. По его дыханию стало ясно, что он отравился. Он умер, не сказав ни слова. В его кармане была записка, где он в немногих словах говорил о своей страстной любви к Мари и о своем намерении покончить жизнь самоубийством.

– Нечего и говорить, – сказал Дюпен, просмотрев мои заметки, – что это дело гораздо запутаннее, нежели дело об убийстве на улице Морг, от которого оно разнится в одном важном пункте. Настоящее дело – обыкновенное, хотя и возмутительное преступление. В нем нет ничего особенно чудовищного. Вы сами видите, что именно из-за кажущейся заурядности дела его сочли легко разрешимым, хотя в действительности выходит наоборот. Сначала не признали даже нужным назначить награду.

Помощники префекта были сбиты с толку. Они тотчас сообразили, каким образом и почему могло быть совершено подобное злодейство, вообразили, что знают и способ, и мотив убийства – даже представили несколько возможных способов и мотивов – и решили, что все непременно должно было происходить согласно одной из их догадок. Но легкость, с которой были созданы эти версии, и сама вероятность каждой из них должны, в сущности, указывать скорее на трудность, чем на легкость отыскать правду.

Я уже замечал ранее, что, только поднимаясь над обыденным, рассудок находит надлежащий путь к истине и что в таких случаях, как этот, самым подходящим вопросом является не «Что случилось?», а «Что случилось такого, чего никогда не случалось прежде?» При проведении следствия на улице Морг полицейские агенты были смущены и озадачены необычностью обстоятельств преступления. Для более тонкого ума они послужили бы, наоборот, гарантией успеха, между тем как этот же ум пришел бы в отчаяние от заурядного характера, которым на первый взгляд отличается дело Мари Роже.

В деле об убийстве на улице Морг уже в самом начале следствия не существовало никаких сомнений, что тут действительно совершено убийство. Мысль о самоубийстве была полностью исключена на первых же порах. В настоящем случае мы точно так же свободны от всяких подозрений насчет самоубийства. Мертвое тело, которое вытащили из воды у заставы, найдено в таком положении, что не может быть никаких сомнений относительно этого важного пункта. Но существовала догадка, что найденное тело принадлежит вовсе не Мари Роже. А между тем назначена награда за поиск именно ее убийц, да и мы заключили условие с префектом только касательно Мари Роже.

Мы оба хорошо знаем этого господина – нельзя безраздельно ему доверять. Если мы, приняв за исходную точку наших поисков найденный труп, нападем на след убийцы, а между тем позже выяснится, что тело принадлежит не Мари, а кому-нибудь другому, или, с другой стороны, если вдруг мы отыщем Мари живой, в обоих случаях труд пропадет даром. Поэтому для нашей же собственной выгоды, если не ради правосудия, необходимо прежде всего установить тождественность найденного тела с личностью исчезнувшей Мари Роже.

Надо иметь в виду, что цель наших газет – скорее вызвать сенсацию, нежели способствовать разоблачению истины. Последняя цель преследуется лишь тогда, когда совпадает с первой. Газета, которая просто придерживается общего мнения (каким бы небезосновательным оно ни было), не пользуется успехом в глазах толпы. Публика считает умным и прозорливым то, что идет в разрез с общими представлениями. В умозаключениях, как и в литературе, больше всего ценится эпиграмма.

Предположение, что Мари Роже жива, привлекло газету «Этуаль» вовсе не правдоподобностью, а скорее своим полуэпиграмматическим, полумелодраматическим оттенком, и по той же причине эта мысль была с таким сочувствием принята публикой. Разберем аргументы этой газеты в основных чертах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Гебриды – архипелаг в Атлантическом океане у западных берегов Шотландии.

2

Гении – в римской мифологии: духи-хранители, преданные людям, предметам и местностям.

3

Сивиллы – легендарные прорицательницы, упоминаемые античными авторами.

4

Додона – древнегреческий город, знаменитый своим храмом Юпитера и его оракулами.

5

Мне говорили собратья, что, если я навещу могилу подруги, горе мое исцелится (лат.).

6

«Никто не тронет меня безнаказанно» (лат.) – королевский шотландский девиз, исторически используемый королевством Шотландии на королевском гербе Шотландии.

7

Requiescat in pace («Да упокоится с миром») – латинская фраза, часто встречающаяся в виде аббревиатуры «RIP» или «R. I. P.» на надгробиях, в извещениях о смерти, а также при упоминании о недавно умерших.

8

Стереотомия – в геометрии: сечение поверхностей и тел.

9

Котурны (греч.) – высокие сапоги из мягкой кожи, являлись частью костюма актера в трагедии; в эпоху эллинизма делались на утолщенной, увеличивавшей рост подошве.

10

«Утратила былое звучание первая буква» (лат.).

11

В начале сороковых годов в окрестностях Нью-Йорка была убита Мэри Сесилия Роджерс, и хотя ее смерть вызвала много пересудов в публике, тайна этого убийства так и оставалась неразгаданной в то время, когда был написан и напечатан этот рассказ (в ноябре 1842 г.). В этом очерке автор, рассказывая о смерти парижской гризетки, проанализировал в мельчайших подробностях главные факты убийства Мэри Роджерс, что же касается фактов второстепенных, то он заменил их сходными. Всякий аргумент, основанный на вымысле, применим к действительности: целью автора было доискаться истины.