Эдуард Байков - Битва бессмертных Страница 12

Однако – не удалось.

Один из зомби вдруг замер. Жуткое лицо обратилось в сторону спецназовцев, глаза странно сузились…

«Заметил», – понял Валерий, хотя в грамотной маскировке своих солдат был уверен. Впрочем, не до загадок! Вот она, конкретная проблема: что делать?

Монстр угрожающе заворчал, и тут же остановились, повернулись и замерли все прочие – их было порядка двадцати.

Застыли. Ну понятно – информация пошла в таинственный разум Роя, и тот принимает решение… Принял – фигуры дернулись, словно разом включились, пошли на сближение.

Все верно: Рой решил прощупать эту человеческую группу – что она из себя представляет. По возможности уничтожить, то бишь превратить всех в зомби. А если выйдет так, что люди всех зомби перебьют, не беда: двумя десятками больше, меньше – наплевать. Потом окружу и возьму свое – так, должно быть, мыслил Рой. Законы логики одинаковы для всякого разума, и человеческого, и нечеловеческого.

Но и человеческому разуму надо было принимать решение, причем мгновенно.

– К бою! – скомандовал Подольский. – Маски, перчатки надеть! В рукопашной быть предельно осторожным, беречь открытые участки тела. Не допускать никаких попаданий!

Спецназовец носит с собой то, для чего обывателю нужна целая квартира со всеми чуланами, а может, еще и сарай в придачу. Развести огонь, перекусить, обработать рану, видеть в темноте, сделать мелкий ремонт, переплыть реку… все это и многое другое боец спецназа умеет делать с ходу, все для этого у него есть при себе. А уж маски и перчатки – это, так сказать, таблица умножения, дважды два. Секунда – и у всех открытыми участками остались лишь глаза. Но их и следовало беречь пуще всего.

Зомби взревели и понеслись во всю прыть. По команде Валерия атаку встретили метким огнем: стволы автоматов принялись нашпиговывать тела врагов свинцом. Кто-то из бегущих, кому пули порвали мозг, упал, задергался, кто-то лишь споткнулся, взревев еще отчаяннее и страшнее, а кому-то удалось миновать зону огневого поражения…

– Штык-ножи примкнуть! – крикнул командир, и противника встретили врукопашную.

Семерке асов-«волкодавов» ничего не стоило сладить с толпой тупых существ. Штыки, приклады заработали без злобы, но и без пощады – профессионально. С треском лопались черепа, кровь струями плескала из распоротых шейных артерий. Упавших вояки мгновенно добивали штыковыми ударами сверху. В пять минут все было кончено.

– Осмотреться, – велел Подольский.

Одному из спецназовцев кто-то из тварей успел плюнуть в лицо – спасла маска. Теперь боец ее стащил, кинул в кучу трупов, полез за походной аптечкой…

Да, у спецназовцев, как у Диогена, все свое всегда с собой. Обеззараживающее средство развели в должной пропорции водой, тщательно вытерли брызги крови, которые попали-таки на комбинезоны и разгрузки, промыли штыки, приклады. Все это опять же в темпе, четко, слаженно, без слов. Еще пять минут – группы и след простыл.

Бой произошел в квартале старых зданий, на границе с частным сектором, уже недалеко от вокзала. Валерий, однако, не повел своих тупо напрямик. Они порядком покружили, запутывая следы… кто знает, может, это было излишней перестраховкой, но на осторожности Подольский никогда не экономил.

Поплутав с полчаса, он наконец счел, что достаточно, – и двинулся к цели.

Вокзал находился в низине, к нему вели две улицы – одна западнее, другая восточнее. Команда Подольского двинулась по западной. Здесь были невзрачные домики, уже начавшие дичать сады-огороды… Двигались по-прежнему боевым порядком, но ничего худого не случилось. Примерно через двадцать минут вышли к спуску на вокзальную площадь…

Вышли – и страшно удивились.

4

Склон холма, ниже которого пролегала железная дорога, был отвесно срезан, а внизу находилась тяжелая техника – экскаваторы и бульдозеры. Ясно было, что срез грунта совсем свежий. Валера вмиг оценил ситуацию тактически, да и все ребята, должно быть, сообразили, в чем суть.

– Ну что, сержант? – риторически спросил Валера Штепу.

– Да дело ясное. – Тот сплюнул. – Кто-то, похоже, здесь закрепился, причем серьезно.

– А мы об этом ни сном ни духом… – проговорил командир. – Ладно. Объект есть, надо осваивать.

Если на территории вокзала кто-то и обосновался, то спецназ быстро нашел слабые места их обороны. Комплекс станционных помещений двумя крыльями – депо на западе и ремзаводом на востоке – упирался в низину, где холм кончался. Отряд скрытно двинулся западнее – так ближе – и вскоре оказался в огромном мрачном помещении депо.

Бойцы умели ступать беззвучно. Без малейшего шума группа стала пробираться в глубь техногенных сумерек, минуя застывшие громады тепловозов и электровозов. Здесь было тихо и пусто, но обостренным шестым чувством Валерий ощутил присутствие других людей…

Именно людей – не зомби.

Он предостерегающе поднял руку, и, подтверждая его догадку, ломкий мальчишеский голос выкрикнул:

– Стой! Стрелять буду!

Валера вмиг просек, откуда крикнул этот часовой, и оценил тактическую грамотность места – оттуда просматривалось почти все. Не опуская руки, он крикнул в ответ:

– Свои! Не стреляйте. Зовите главного, поговорим.

Пауза. Затем другой голос, постарше:

– Кто такие?

– Долгая история, – сказал Подольский. – Говорю же, зовите старшего, потолкуем. Нас семеро: вот мы все как на ладони.

Вновь напряженное молчание. Советуются. Потом юнец откликнулся:

– Ладно! Смотрите не рыпайтесь: вы под прицелом.

– Даже не подумаем, – устало произнес Валерий. А своим сказал вполголоса: – Все в норме. Похоже, здесь и вправду кто-то обосновался.

– И по-серьезному, – добавил Штепа.

Прошло немного времени, в глубине цеха зазвучали шаги. Кто-то шагал тяжко, твердо.

И вот из-за тепловоза возникла мощная фигура. Невысокий, но очень плечистый, плотный мужчина – про таких говорят: поперек себя шире.

Валерий вмиг понял, что человек этот далек от спорта, от всяческих единоборств тем более, но при этом наделен страшной, почти неимоверной силой – такой уж природный дар. И характером крут: на лице, густо заросшем черной бородой, с маленькими глазами, широким носом и тяжелой челюстью трудно было прочесть какие-либо тонкие душевные движения, зато воля и властность были прямо-таки высечены, как на граните.

Человек подошел к бойцам, посмотрел на Подольского, затем на Штепу, вернулся взглядом к капитану.

– Ну что, знакомиться будем? – спросил он глуховатым баритоном.

– Надо бы, – усмехнулся Валерий.

Мужик протянул руку, похожую на модель экскаваторного ковша:

– Силантьев. Трофим Иванович. Бывший бригадир путейской бригады. Теперь, – он кивнул массивной головой назад и вправо, – тут вроде президента что ли.

– Подольский. Валерий Яковлевич. Бывший капитан спецназа ГРУ. Бывший заключенный. Теперь практически никто.

– Ну, вот и познакомились, – сказал Трофим.

5

Люди, владевшие ситуацией на материке, допускали, что, кроме известных им островов жизни в Зоне – Бастиона, складов МЧС и ментовской колонии, могут существовать и какие-то иные очажки, помельче. Но их заранее списывали в безвозвратные потери – с долей вынужденного цинизма, а по-другому никак. По всем разумным подсчетам, такие группы больше недели продержаться не могли. О том, что чудеса на свете бывают, взрослые умные дяди на Большой земле знали, конечно, однако знали и то, что чудеса прогнозам и расчетам не подлежат. Случится такое – и слава богу! Но, скорее всего, не случится. Поэтому дяди в свои построения эти маловероятные чудеса не включали. А уж после падения всех центров сопротивления и эвакуации уцелевших из Башен – и подавно. О блуждающей группе капитана Подольского материк, разумеется, узнал сразу же, не успела еще колонна выйти из Зоны… но и к этому отнесся с разумным скепсисом, вернее, без больших надежд: что будет, то и сбудется – в точности по майору Ракитину, хотя и не зная об этой его присказке.

И, рассуждая так, «большие люди» совершенно упустили из виду одну крупную группу, заключившую себя в комплекс станционных зданий, затихшую там и никуда не высовывавшуюся…

Железная дорога в нашей стране всегда была своего рода «государством в государстве», а ее сотрудники – очень обособленной и специфической кастой. Когда случился взрыв и в городе была объявлена чрезвычайная ситуация, городской транспортный узел, естественно, трудился с полной нагрузкой: он не знал дней, ночей, выходных… Железно дорожники – народ дисциплинированный, поэтому паники и растерянности не было, хотя тревога, конечно, присутствовала. Вся дежурная смена осталась на рабочих местах, пассажирские поезда благополучно успели отправить, кое-кто даже из свободных смен успел прибежать – традиционно железнодорожники селились близ вокзала… А когда стало известно, что город полностью блокируют и отсекают от внешнего мира, на вокзале сумели оценить масштаб и опасность происходящего. По-быстрому собрали всех, кого только смогли, из домочадцев – женщин, детей, стариков… и перевезли, перевели, а кое-кого и перенесли в здание вокзала. После этого, как новгородцы на вече, собрались в зале ожидания.