Избранные Истории (ЛП) - Ли Эдвард Страница 12

- Но, видишь ли, он оставил дверь открытой - нарочно. Люси жила там дальше, по старой дороге, за буреломом, где раньше обитал старый башмачник Джейк Мартин. Туда почти не ходят, даже почту не носят, ведь Люси вселилась в дом старой Марм, а старая Марм разрешила ей, сама она сейчас в том мерзком доме престарелых.

Твое сердце, кажется, бьется с перебоями.

- Что... что случилось с ребенком?

- А ты че думаешь? Три, четыре дня прошло, пока кто-то решил дом проведать. Ясное дело, звери туда уже забрались и добрались до дитя. Скунс, опоссум, дикая собака. Кто знает? Бедняжку нашли снаружи - то, что от него осталось.

От этих слов тебе дурнеет.

- И все это он сделал с моей сестрой, просто чтоб кончу сбросить, - но Дори как-то странно говорит об этой трагедии.

Она не кажется особо расстроенной, замечаешь ты. А сама ты расстроена, это точно.

- Понимаешь, Марла, от мужчин не просто добра не видать. Большинство из них - зло. Почему-то когда трахают девок, они становятся злом.

Зло, - думаешь ты.

Она смотрит на тебя, сузив глаза.

- Ты знаешь, о чем я.

Ты пялишься в ответ. Да, ты знаешь. Первым с тобой это сделал парень твоей матери. Тебе было... одиннадцать, двенадцать? Так больно было, и столько крови. Твоя мать притворилась, что это ты из девочки превратилась в женщину, получила "Проклятие Евы", как она выразилась, но ты понимала: она знала, в чем дело. Если подумать, она и сама не была особо хорошей, но хотя бы не причиняла тебе вреда. Кое-кто из учителей тоже, пока ты не бросила школу, потом пару раз твой брат, Флойд, тоже сделал это с тобой, и сукин сын до сих пор тебе толком в лицо не смотрит, а всегда отворачивается и лыбится. А кроме всего этого, однажды вечером, прошлой зимой, тебя просто изнасиловали, когда ты шла домой короткой дорогой из магазина Хaллa, где работаешь. Какой-то выродок прятался в лесу, и вонял он до самых небес.

Да, похоже, все, что могут предложить мужчины, это сперма и боль. Ты решила не иметь с ними ничего общего, никогда.

- Я так и думала, - говорит Дори Энн, видя твое лицо. Затем отхлебывает еще немного чистого ликера. - Но видишь ли, я знаю больше других, мне Люси сказала.

- Что сказала? - спрашиваешь ты пересохшим горлом.

- Она была снова беременна, от того же мужчины, от которого у нее малыш Кейд, и я говорила, что она не сказала, кто он, но я все равно узнала...

- Кто? - спрашиваешь ты, едва не срываясь с места.

- Ты погоди, - говорит она с тончайшей улыбкой. - Это был тот же, кто грохнул ее, ведь она требовала жениться, а иначе пойдет в окружной суд, подаст на него и потребует сделать какой-то ДНК-тест. Видишь? Мужчин волнует только их конча, и все. Короче, знаешь Ронду Коннер из "Перекресткa"? Думаю, не, в твоем-то возрасте еще рано пить, а если ума хватит, то и не начнешь, - мутные глаза Дори Энн покосились на ее чашку. - Она держит там бар, хотя сама с папашей живет в Крик-Сити, и вчера, придя на работу, услышала голоса сзади, на парковке, два парня сидели в пикапе. Ронда врубилась, что они косяк смолят, но остановилась у черного входа, заслышав, как один из них сказал: Грохнул суку, да, сэр. И Ронда прислушалась, не пошла внутрь. Потом один из них говорит: ...перерезал залетевшей суке горло, так и сделал. Засудит она меня, сказала, чтоб ребенка содержал. Так и сказала, прошмандовка.

Глаза Дори Энн смотрели на мили вперед.

- Так я и поняла, что это тот же парень. А потом он говорит: Черт, я так ненавидел эту суку, что прежде чем грохнуть, высосал все молоко из ее сисек, понимаешь, она все еще кормила первого, которого я ей в брюхо засунул. А потом он рассмеялся и сказал: Сладкое, это да. И знаешь, что тогда сделала Ронда?

- Что? - шепчешь ты.

- Пошла и выложила все своему папаше, Уинчеллу Коннеру. А видишь ли, Уинчелл Коннер - сын Сизаля Коннера. Слыхала о таком?

Ты копаешься у себя в голове.

- Имя вроде чуток знакомое, но толком не уверена.

- Знакомое, милая. Коннеры - одна из немногих достойных семей в этих местах. Коннеров тут куча, но эти вроде с Кентукки приехали. И вот что я скажу...

Ты ждешь, ждешь, напряженная, елозишь.

А потом Дори Энн спрашивает:

- Ты про головач слышала?

Ты пялишься на нее в ответ. И повисает молчание.

Дори Энн кивает.

- Все об этом слыхали, но никто не говорит. Неудивительно. Не любят люди признаваться, что знают о таком.

- Но такого не бывает, мисс Дори, - ты скорее ее уговариваешь, чем утверждаешь. - Деревенщины это просто выдумали, типа так они ставят последнюю точку в распрях.

Но глаза Дори Энн утверждают иное. Она снова треплет тебя по рукам на столе.

- Головачи бывают, милая. Неприятно говорить, но их еще с Гражданской устраивают. Тогда их и придумали Тактоны и Мартины. Только так можно толком отомстить тому, кто сотворил с тобой нечто невообразимое. Если мужчина жену твою убил или ребенка изнасиловал, ты похищаешь его жену и тогда, тогда...

Остальное тебе говорить не нужно. Ты и думать об этом не хочешь.

- Дори Энн, а при чем здесь этот Коннер?

Снаружи все темнее, сверчки стали громче. Стекло звякает, когда Дори Энн подливает еще ликера.

- Это был Сизаль Коннер. Хороший человек, хотя пьет многовато. Раньше свиней резал для "Мясницкой компании Уильямa", но потом началась рецессия, типа той, что идет сейчас, и Сизаля уволили, когда закрывали фабрику. Это типа в семидесятые, милая. Мне самой лет десять было. Но Сизаль получил выходное пособие с фабрики Уильяма и купил себе трактор на средства и прах-вительство платит народу, чтоб они пшеницу собирали, типа су-б-си-ди-я, а у Сизаля была земля, на которой он годами пшеницу растил. И у него жена была больная - Джуди Мэй ее звали, - и Сизалю нужны были деньги прах-вительства, чтоб за электричество платить, ведь у Джуди Мэй чего-то с легкими было, она спать могла только с машиной для дыхалки. Небо-лазер, вроде, зовется. Но, видишь ли, была семейка, которая, бог знает с каких пор враждовала с Коннерами - Кроллы, и Хорас Кролл тоже работал на прах-вительскую субсидию, но его выгнали, потому что пил все время и бензин тырил. И старший сын Хораса - не помню, как его имя, - он с цепи сорвался из-за того, что его папку уволили, а Сизаль Коннер еще больше зарабатывает, с купленным-то трактором... этот пацан Кроллов вломился в сарай Сизаля и подсыпал че-то в бензопак трактора, что движок запороло. Нужна была тысяча долларов, чтоб починить, и Сизаль пошел в банк, ссуду взял, но неделя ушла, пока ее одобрили, - голос Дори Энн помрачнел. - Он запоздал с оплатой электричества, компания отключила его на неделю и... ну, сама догадайся. Джуди Мэй умерла от ре-спи-ра-льно-го приступа из-за того, что небу-лазер заглох.

Кажется, у тебя в голове гудит.

Вроде к отчаянию на лице Дори Энн примешалось облегчение? Ты спрашиваешь:

- И... что потом?

Но думаешь, что и сама догадываешься.

- Сизаль выкрал сначала младшего парня Кроллов, потом, через пару ночей, десятилетнюю дочь Кролла, потом самого Хораса, и наконец, того старшего сына, который трактор запорол. И каждый раз Сизаль и его ближайшие друзья - Джейк Мартин, Тафф и Хелтон Тактон - устраивали головач. Они прорезали им дырку в черепушке и трахали в голову.

После слов Дори Энн молчание, кажется, шквал обрушилось на хижину.

- Сизаль, тот давно помер, но его сын Уинчел продолжил род - Ронда из "Перекресткa" его дочь...

- И Ронда сказала ему... - говоришь ты, чтоб прояснить, - сказала, что она слышала слова мужчины в пикапе...

Дори Энн кивает, затем, нагнувшись ближе, шепчет:

- Уинчел похитил того человека сегодня вечером, Марла. Они устроят головач...

И когда Дори Энн говорит "головач", ее глаза внезапно блестят, как у юной девушки.

Ты открываешь рот, чтобы заговорить, но слов не возникает. Ты знаешь, что хочешь спросить, но не можешь.