Прогулка в одиночестве - Бентли Литтл Страница 12

Еще одно испытание.

Оно должно было быть чем-то серьезным и конкретным, чем-то, что не может произойти по другой причине, чем-то, что произойдет сразу же. Также оно должно быть чем-то, что можно проверить и увидеть своими глазами. Сегодня вечером.

И в нем должна участвовать Сандра Коуэн.

Это была самая важная часть, не так ли? Вот чего она действительно хотела - увидеть, как что-то случится с Сандрой. Но было недостаточно, чтобы это просто случилось; она хотела быть там, когда это произойдет.

Анна взглянула на полку над столом, ее взгляд упал на корешок книги Элвина Брукса Уайта[7], одной из ее любимых с детства. Внезапно ей в голову пришла идея. Она посмотрела на обложку книги Слэм.

И усмехнулась.

* * * *

Ночью улица казалась страшной.

На самом деле было не так уж и поздно, и это была пригородная улица в ее собственном тихом районе. Но Анна никогда раньше не убегала из дома. Она была хорошей девочкой, и тот факт, что она действовала за спиной родителей, делая то, что ей не следовало делать, заставлял ее чувствовать себя виноватой и придавал всему более темный, более злобный оттенок.

В следующем квартале на противоположной стороне улицы мужчина выгуливал собаку. Она видела только его силуэт, но он, казалось, двигался гораздо медленнее, чем следовало бы, словно обшаривал дома. Или ждал, что кто-то пройдет мимо, кто-то, на кого он сможет напасть.

Она открыла книгу Слэм, готовясь использовать ее.

Мужчина и его собака свернули за угол на Первую улицу.

Анна немного расслабилась. Дом Сандры был всего в квартале отсюда, и она ускорила шаг, молясь, чтобы ни родители, ни сестра не поднялись, не пошли в туалет, не заглянули в спальню и не обнаружили, что ее там нет. Если бы ей только сошло с рук это преступление…

Она может сделать запись для своей семьи в книге Слэм, чтобы быть уверенной, что они ничего не узнают.

Но она тут же выбросила эту мысль из головы.

Дом Коуэнов был двухэтажным, с гаражом на три машины. Анна стояла на тротуаре и смотрела на темные окна, пытаясь определить, какое из них принадлежит Сандре. Это была часть ее плана, которая оказалась ошибочной. Если бы у нее был сотовый, она могла бы позвонить чирлидерше и попросить ее выйти. Если бы было не так поздно, она могла просто позвонить в дверь. Но так или иначе, лучшая идея, которую она смогла придумать, это бросать камни в окно Сандры, пока она не откроет его.

Она уже собиралась обойти дом и взглянуть с другой стороны, когда на улице появилась машина. Стоя на тротуаре и ожидая, когда машина проедет мимо, Анна сделала вид, что находится здесь случайно.

Но нет.

Машина въехала на подъездную дорожку к дому Коуэнов, включив чувствительные к движению лампы, которые осветили весь передний двор. Через несколько секунд после остановки, двери машины распахнулись.

- Ни слова больше, юная леди, - сердито сказала мама, выходя из машины.

Избитая Сандра молча вылезла с заднего сиденья.

Арест за проституцию! Анна совсем забыла об этом. Она наблюдала из тени, как папа Сандры с портфелем в руках и мама с безупречной прической повели ее к входной двери. По видимому, ее родителям понадобилось много времени, чтобы вызволить ее из тюрьмы.

Все планы Анны были испорчены. Она никак не могла сделать так, как планировала, поэтому быстро открыла книгу Слэм на странице Сандры и под именем чирлидерши и статистикой написала: Она крыса.

Метафорически это всегда было правдой, но на этот раз она имела в виду не это. И книга Слэм так же восприняла это совсем не так.

Перемена произошла мгновенно. Хорошенькое личико Сандры вытянулось вперед, внезапно покрылось мехом, усы подергивались над огромными передними зубами. Все еще в форме чирлидерши, она опустилась на четвереньки на тонких, волосатых и когтистых руках и ногах.

Миссис Коуэн кричала так, что могла разбудить мертвых. Мистер Коуэн попытался схватить свою бешено карабкающуюся крысу-дочь, причитая: - Боже мой! Боже мой!

Анна секунду понаблюдала с тротуара.

А потом побежала домой так быстро, как только могла.

* * * *

Это была долгая тяжелая ночь. Она совсем не спала, а писала и зачеркивала, писала и зачеркивала, пока не услышала, как в пять часов утра зазвонил будильник отца. Натали Тайрон получила коровью голову, потом собачью, а потом свою собственную обратно. Бонни Бихар погибла в ванной в результате несчастного случая, а потом вернулась к жизни. Линн Фицджеральд, возможно, самая красивая девушка в Святой Марии, была ужасно изуродована, прежде чем ее внешность снова восстановилась. Анне нравилось наказывать тех, кто наказывал ее, и чувство мести было сладким. В течение одного короткого, сумашедшего, безумного момента она даже подумывала написать под именем Дженни. Дженни, возможно, и была ее лучшей подругой, возможно, одна из класса сестры Каролины писала отличные комментарии о ней в книге Слэм, но не стоило и забывать, что это Дженни всунула ей книгу. Она знала, что увидит Анна; возможно, она даже хотела, чтобы она это увидела.

Анна решительно и незамедлительно отбросила мысль о том, чтобы сделать что-нибудь с Дженни, шокированная и внезапно испуганная тем фактом, что в ее голове вообще возникла такая идея.

Она подумала об этом ужасном святом в лохмотьях на портрете на передней стене класса, затем подумала о нежном, любящем Иисусе, о котором она узнала в церкви.

И этим утром, она закончила писать, написав по одному комментарию для каждого человека, а затем спрятала книгу Слэм в нижнем ящике комода.

И там она и останется.

Перед уроком Анна зашла в часовню и помолилась, вознося свою благодарность и любовь этому милосердному мученику над алтарем, а когда она вернулась в школьный коридор, ее встретили приветствиями - "Привет!" и "Здравствуй, Анна!" - от студентов, которые никогда раньше с ней не разговаривали. Ей дали три книги Слэм, и когда она посмотрела на свои собственные страницы, они были заполнены комплиментами.

Она была популярна.

Дженни встретила ее возле комнаты сестры Каролины, как раз перед тем, как прозвенел звонок.

- Что происходит? - удивленно спросила ее подруга. - Все такие... милые.

Анна рассмеялась. - Мы как будто умерли и попали на небеса.

- Я поняла. Сегодня все выглядят иначе.

- Кроме нас.

- Кроме нас.

Они вошли в