Джо Хилл - Коробка в форме сердца Страница 13

Глядя теперь на видеокассету, он по-прежнему не мог объяснить себе, почему до сих пор держал ее в доме… или почему она держалась в его доме. Было бы логично, если бы он отыскал кассету и выбросил, когда обнаружил, что жена ушла. Более того: Джуд не понимал, зачем он вообще взял это видео. Да, ему предложили. И тут в голову Джуду пришла не очень приятная мысль: в последние годы он с готовностью принимал все, что ему предлагали, не особо задумываясь над последствиями. А последствия, оказывается, могли быть самыми серьезными. Анна предложила ему себя – он взял ее, и теперь она мертва. Джессика Макдермотт предложила ему костюм покойника – и теперь это его костюм. Его костюм.

Джуд ведь палец о палец не ударил ради того, чтобы заполучить этот костюм, или кассету с мексиканским снафф-порно, или другие предметы его коллекции. Наоборот, все они будто сами притянулись к нему, как притягиваются к магниту железные опилки. Он, как и магнит, ничего не мог поделать с тем, что они притягиваются и прилипают. Однако это выглядит как беспомощность, а беспомощным он никогда не был. И если он желает бросить что-нибудь в стену, лучше взять злосчастную кассету.

Но он слишком долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Холод, царивший в студии, ослабил его, и Джуд почувствовал усталость. Он почувствовал свой возраст. Было так холодно, что он удивился, не увидев пара от своего дыхания. Он подумал, что нет ничего глупее – и слабее – пятидесятичетырехлетнего мужчины, разбрасывающего книги в приступе ярости, а слабость он презирал больше всего. Он хотел бросить кассету на пол и растоптать ее, но вместо этого положил обратно на полку, смутно понимая: нужно действовать хладнокровно и хотя бы сейчас вести себя так, как подобает взрослому человеку.

– Выброси его! – раздался от дверей голос Джорджии.

От неожиданности Джуд вздрогнул. Обернулся, взглянул на нее. Джорджия была бледной от природы, однако сейчас, ее лицо казалось обескровленным и белым, как полированная кость. Она напоминала вампира еще сильнее, чем обычно. Сначала Джуд отнес это на счет косметики, но потом заметил, что лицо Джорджии влажно от пота, а тонкие черные волосы прилипли к вискам и лбу. Она стояла в одной пижаме, обхватив себя руками, и дрожала от холода.

– Ты что, заболела? – спросил Джуд.

– Да нет, – отмахнулась она. – Я ходячая реклама здоровья. Выброси его.

Он аккуратно положил видеокассету на полку.

– О чем ты?

– О костюме покойника. От него воняет. Ты же вынимал его из шкафа, разве не заметил, как он пахнет?

– А он не в шкафу?

– Нет, не в шкафу! Когда я проснулась, он лежал на кровати. Лежал, раскинув рукава, прямо рядом со мной. Ты забыл его убрать? Или ты даже забыл, что вытащил его? Богом клянусь – удивляюсь, как это в туалете ты не забываешь засунуть обратно в штаны свой хрен! Надеюсь, что вся дрянь, которую ты выкурил в семидесятые, стоила твоих нынешних проблем с головой. Зачем ты вообще доставал этот чертов костюм?

Если костюм действительно находится не в шкафу, значит, выбрался он оттуда самостоятельно. Но говорить это Джорджии не имело ни малейшего смысла, поэтому Джуд промолчал, притворившись, будто занят наведением порядка в студии.

Он деловито обошел стол, нагнулся и развернул лицевой стороной вверх рамку с платиновым диском, что упала со стены. Сам диск пострадал не меньше, чем стекло рамки. Джуд собрал осколки. Битое стекло с мелодичным перезвоном посыпалось в урну у письменного стола. Потом он вынул куски разбитого платинового альбома – «Веселые линчеватели» – и тоже бросил их в мусор: шесть блестящих кинжалов из прорезанной бороздками стали. Что теперь? Джуд предположил, что нормальный трезвомыслящий человек пошел бы взглянуть на костюм. Он обернулся к Джорджии.

– Пойдем, тебе лучше прилечь, ты ужасно выглядишь. А я уберу костюм на место и укрою тебя одеялом.

Он взял ее за руку, но девушка высвободилась.

– Нет. Провоняла вся постель. От простыней разит какой-то мерзостью.

– Ну, постелим свежее белье, – сказал он, снова беря ее за руку повыше локтя.

Джуд развернул ее и вывел в холл. Слева, ближе к спальне, в кресле-качалке сидел старик. Голова опущена, будто в задумчивости. Там, где должны были быть его ноги, висела завеса из лучей утреннего солнца. Призрачное тело словно растаяло там, где на него падал свет. Этот эффект придавал старику вид инвалида войны, у которого брючины заканчивались где-то посередине бедра. Ниже солнечного разлива виднелись черные кожаные ботинки, надетые на черные носки. А между бедрами и ботинками были только одни ноги – ножки стула, ослепительно желтые в лучах солнца.

Джуд заметил старика и мгновенно отвернулся. Он не хотел смотреть на него, не хотел думать о том, что призрак снова здесь. Он глянул на Джорджию – увидела ли она привидение? Но девушка, ведомая рукой Джуда, уставилась себе под ноги и опустила челку на глаза. Он хотел, чтобы она взглянула на старика. Хотел узнать, может ли Джорджия видеть его, но слишком боялся заговорить в присутствии покойника. Он боялся, что привидение услышит его и поднимет голову.

Разумом Джуд понимал, что надеяться проскользнуть мимо старика незамеченными – безумная мысль. Тем не менее он верил, что если оба они будут вести себя очень тихо, то сумеют пройти через холл, не побеспокоив призрак. Глаза покойника оставались закрытыми, подбородок упирался в грудь. Трудно было отделаться от впечатления, что это обычный старичок, прикорнувший на утреннем солнышке. В эти секунды Джуд хотел одного: чтобы призрак не двигался с места. Не шевелился. Не просыпался. Не открывал глаз. Пожалуйста, пусть он не открывает глаз.

Они приближались к креслу-качалке, но Джорджия так и не взглянула в ту сторону. Сонная, она положила голову Джуду на плечо и прикрыла веки.

– Так ты расскажешь мне, зачем разгромил всю студию? Это ты кричал? Мне показалось, я слышала какие-то крики.

Он не хотел смотреть туда, но не мог не смотреть. Привидение сидело на месте: голова чуть склонилась набок, на губах играет легкая улыбка, будто старик размышляет о чем-то приятном или видит хороший сон. Кажется, он не слышит ее. У Джуда появилась какая-то мысль, еще неоформленная, еще невыразимая словами. С закрытыми глазами, с едва заметным наклоном головы привидение как будто бы… прислушивалось к чему-то.

«Прислушивается ко мне», – подумал Джуд. Вероятно, ждет, когда его присутствие будет признано, и тогда в свою очередь признает (сможет признать) присутствие Джуда. Они были уже совсем рядом с призраком, должны были вот сейчас пройти мимо, и Джуд вжался в Джорджию, чтобы избежать прикосновения к покойнику.