Уильям Ходжсон - Ночная Земля Страница 13

Когда наконец прибор починили, она послала в ночь имя того человека, о котором говорилось в книге. Таким-то образом я и получил основания для надежды, но и, узнав об этом, я почему-то не перестал надеяться.

Должен упомянуть и еще кое о чем. Нередко я слышал возле себя милый негромкий смех, когда эфир трепетал от тихих и неразборчивых слов. Их, вне сомнения, произносила Наани, неискусная в использовании мозговых элементов, она все старалась ответить на мой зов… Далекий и милый голос постоянно дразнил меня.

Рассказав мне все, что я поведал вам о Меньшем Убежище, Наани объяснила, что у них не хватает пищи. Впрочем, до пробуждения Земного Тока, они не подозревали об этом, потому что не ощущали аппетита и ничего не хотели. Теперь же, очнувшись голодными, они ощущали недостаток вкуса во всей еде. Нам, жителям Большой Пирамиды, чувство это было известно из логики и теории, а не из собственного опыта.

Мы объяснили, что почва у них утратила свою силу, ей нечем напитать урожай и что потребуется много времени, чтобы поля в Малой Пирамиде вновь ожили, а потом поведали о некоторых способах, которыми они могли ускорить возвращение почвы к жизни. После долгих веков бессилия они рьяно взялись за дело.

Теперь вы должны узнать, что весть эта быстро распространилась по всему Великому Редуту, о ней повествовали все Часовые Листки, снабжая многословными комментариями. Библиотеки наполнились людьми, стремившимися заглянуть в старинные анналы, уже забытые или воспринимавшиеся с недоверием.

Все это время мне докучали вопросами, если бы я не проявил решительности, у меня не хватало бы времени даже для сна. Еще больше было написано обо мне и о моем слухе, много рассказывали и о моей любви. У меня голова пошла бы кругом, сумей я прочитать все это. Впрочем, кое-что мне было приятно, но было и неприятное.

Тем не менее, всеобщее внимание не избаловало меня, потому что я был занят своим делом. Кроме того, я постоянно вслушивался в ночь и говорил с нею. Встречные непременно принимались расспрашивать меня, и поэтому я старался держаться в Наблюдательной Башне, где находился Мастер над Монструваканами, и дисциплина была покрепче.

А потом началась новая история, точнее, возобновилась старинная песня. Я имею в виду время, последовавшее за открытием переговоров между обеими Пирамидами. Теперь мы часто слышали слова, доносящиеся из ночи. Они повествовали о жестокой нужде в Меньшем Редуте, просили о помощи. Тем не менее послав Слово Власти, я не получал ответа, и посему опасался, что Чудовища и Силы Зла прознали об этом.

Тем не менее, когда Слово Власти отвечало нам биениями в ночи, принимаясь расспрашивать, мы узнавали, что там, в Меньшем Редуте, уловили биение Слова Власти и ответили. Из их объяснений выходило, что предыдущие разговоры, которые мы испытывали Словом, вели не они. Более того, они полностью отрицали все хитроумные речи, так мы узнали, что Чудовища и Силы, пытались выманить людей из безопасного Редута. Впрочем, это было не ново, как я уже намекал, необычным было только упорство и мерзкая хитрость, которой сочились подложные послания Сил Зла, правивших в Ночной Земле. Посему выходило, что эти Чудовища и Силы в точности представляли содержание разговоров, ведущихся между Пирамидами, тем не менее, им не было дано произнести Слово Власти, поэтому мы все же могли опознать, кто именно говорит из глубин Ночи.

Сии слова мои должны открыть вам, людям нашего века, некую долю еще не рожденного ужаса. Живите со спокойной и тихой благодарностью Богу за то, что страдания наши еще не столь велики.

Но, при всем том, не надо думать, что люди будущих времен будут считать свою жизнь мукой: к подобному бытию они привыкнут, оно станет обыденным. Итак, знайте, что люди способны выдержать любые обстоятельства и приспособиться к ним, — с присущей им мудростью и изобретательностью.

Тем временем во всей Ночной Земле произошло необычайное оживление, приборы постоянно отмечали действие во тьме Великих Сил, и занятые записями Монструваканы несли строгую стражу. Словом, время это несло в себе чувство новизны, пробуждения нынешних и грядущих чудес.

В Краю, Откуда Доносится Великий Смех, постоянно громыхал хохот. Неуютные, потрясающие сердце раскаты бушевали над землями неведомого востока. Жерло Красного Дыма наполняло глубокую долину багрянцем. Угрюмая красная пелена поднималась над ее краями. Пряча за собой основания башен, расположенных на противоположной его стороне.

На востоке у Килнов кишели Гиганты. Килны извергали огонь. Мы не могли понять всего, что происходит вокруг, однако догадывались о смысле.

Даже от горы голоса, которая поднималась к юго-востоку от Юго-Восточного Стража, о котором я забыл упомянуть в своем корявом повествовании, впервые за время моей жизни донесся Звук. Анналы поминали о нем, но в Пирамиде его слышали нечасто. Голос этот, пронзительный и ни на что не похожий, вселял в души расстройство и ужас. Казалось, что какая-то неведомая великанша странным голосом выкрикивает неведомые слова и в ночи. Так, во всяком случае, мне казалось, и не только мне.

Словом, вся Земля пробудилась.

Силы Зла использовали и другие трюки, чтобы заманить нас в Ночные Земли. Так, однажды вострепетал эфир, и некий голос поведал о том, что часть людей вышла из Меньшей Пирамиды. И направилась к нам, испытывая недостаток пищи и нуждаясь в помощи.

Тогда мы послали в ночь Слова Власти и не получили ответа, что весьма обрадовало наши души, потому что все мы сомневались в своих сердцах, и теперь получили доказательство, что послание это было ловушкой. Теперь я постоянно разговаривал с Наани, потому что научил ее посылать свои мысли через ночь, пользуясь одними элементами мозга, не перенапрягаясь, ибо умение это истощает тело и силу ума, если злоупотребить им.

И все же, хотя я учил ее правильно пользоваться возможностями мозга, слова Наани обычно звучали негромко кроме случаев, когда она пользовалась прибором. Это я объяснял недостатком здоровья, хотя Ночной Слух у нее был отменным и лишь немного уступал моему.

Так, в непрерывном общении, постоянно делясь своими мыслями и рассказывая о делах, сближались наши души, а сердца твердили, что мы были знакомы прежде. А посему сердце мое восторгалось.

Глава IV

Голос умолкает

Любимая, твои шаги легки над землей в ночи.Поступь твоя лунным сиянием гонит мракПамять о твоих глазах зажигает в росе святые лучи…Слышу твой голос — за тысячей гор — и песня его такМучительна для осиротевшей души… Память, молчи.

И вот однажды ночью, к концу шестнадцатого часа, когда я уже собирался спать, вокруг меня вострепетал эфир, как нередко случалось в те дни. Однако на этот раз в трепете ощущалась странная сила, и в душе моей заговорил голос Наани.