Деннис Уитли - И исходит дьявол Страница 13

— Я не боюсь привидений, но не хочу, чтобы нам выстрелили в спину, — спокойно ответил он, — я все это здесь нагромоздил потому, что если слуги услышат возню наверху и рванутся на помощь Мокате, мы их тоже сразу услышим.

— Все это верно, Рекс, но ты просто должен держаться как можно ближе ко мне, пока мы не уберемся из этого жуткого дома. Мне, наверное, следовало бы сказать тебе раньше, только не сочти это за детские выдумки, но если что-то такое произойдет, мы должны буквально взяться за руки. Это учетверит наше сопротивление злым силам, потому что мы оба излучаем колебания, настроенные на добро. А сейчас давай поднимемся наверх и удостоверимся, а точно ли они ушли, хотя сомневаться вроде бы и не приходится.

Удивлению Рекса не было предела. Этот человек, боящийся темных углов и всерьез рассуждающий о ходьбе за ручку в момент чрезвычайной опасности, был совершенно не похож на того герцога, которого он знал. Тем не менее, наблюдая, как де Ришло по-кошачьи бесшумно и быстро взлетел по лестницам, презирая страх, а он был испуган — Рекс это видел, молодой американец еще раз убедился в его бесконечной храбрости.

На верхнем этаже они быстро осмотрели все спальни. Ни в одной не было никаких признаков присутствия гостей, и ни одна кровать не была разобрана.

— Моката, наверное, всех отослал обратно, а сам с автомобилем остался ждать Саймона, чтобы забрать его, как только тот вернется, — сделал вывод де Ришло, когда они выходили из последней комнаты.

— Похоже, что так. Можно бы и нам убираться, — Рекс поежился и добавил: — Здесь просто зверски холодно.

— Я думал, ты не заметишь. Но домой нам пока рановато. Глупо упускать шанс не торопясь порыться в этом доме. Здесь должно быть немало интересного. Давай включим свет везде, где только можно, и пойдем вниз.

Длинный стол в салоне, накрытый для гостей, еще раз поразил их великолепным ассортиментом вин и закусок. Герцог приблизился к нему и немного налил себе в стакан.

— Я вижу, Саймон снова отдает предпочтение «Клико». Удивительное постоянство. «Клико» или «Боллинджер» и ничего другого. Я, правда, ни одно бы из них не променял на «Пол Роджер», особенно хорошо выдержанное.

Рекс в это время положил на тарелку кусок утки по-монт-моренски и солидную порцию гусиной печенки с вишнями. Он не переставая думал о де Ришло, вновь и вновь спрашивал себя, что же означало необычайное возбуждение герцога несколько минут назад и прошло ли оно наконец, или эти мимолетные фразы о вине были сказаны лишь для того, чтобы скрыть какие-то тайные умозаключения. У Рекса никак не хватало смелости признаться, даже себе самому, что в этом доме действительно есть что-то странное. Этот холодок, идущий, казалось, откуда-то из-под стола и обволакивающий ноги. Эта непонятная, давящая тишина. Ему хотелось побыстрее покончить со всем этим делом и уйти отсюда.

— Мне наплевать, что он пьет. Я бы хотел знать: куда девался Моката и почему он пропал?

— Ответ на второй вопрос очень прост, — де Ришло поставил стакан и вытащил футляр с «Хойо де Монтеррей», — в нашей стране в настоящее время практически нет законов, запрещающих заниматься Черней Магией. За исключением Акта о бродяжничестве и жульничестве от 1842 года, согласно которому можно привлечь к ответственности всякого, кто считается или является зарабатывающим деньги на гаданиях и пророчестве и делает это обманным путем с помощью различных средств и приспособлений. Но так как все эти люди, как правило, нечисты на руку, то их часто смешивают с торговцами наркотиками, шантажистами, грабителями и даже убийцами. Вот почему Моката, узнав оккультными путями о нашем приближении, испугался прежде всего того скандала, который может вызвать приход полиции. Он не хочет привлекать внимание к своей деятельности. В данном случае Моката предпочел осторожность, оставил это место нам и временно отступил.

— Не очень-то логично с твоей стороны, — заметил Рекс, — давно ли ты говорил, что боишься Мокаты, потому что тот способен чуть ли не стереть нас в порошок, а теперь заявляешь, что он сам испугался получить синяк под глазом.

— Не забывай, милый мой, это лишь теория. Я и сам нахожусь в полном неведении. Многие последователи Тропы Левой Руки — не более чем неофиты, вновь обращенные новички. Все, что они могут, — пожелать не нравящимся им людям бед или несчастий в каких-то мелких делах. Но есть и адепты, эксперты своего дела, способные привести в действие огромные разрушительные силы, источник которых современным ученым пока неизвестен.

Если Моката занимает в этой иерархии невысокое место, тогда мы можем относиться к нему как к обычному мошеннику и справиться с ним, практически ничем не рискуя. Но если он является Магистром, то ему вполне может быть по силам ослепить нас или вообще умертвить. К сожалению, я очень мало знаю об этих темных делах, всего лишь некоторые несущественные приемы Тропы Правой Руки, или Белой Магии, как ее еще иногда называют. При крайних обстоятельствах это может нас немного защитить. Если бы я знал и умел больше, то можно было бы обнаружить местонахождение Саймона.

— Ничего, не расстраивайся. Мы найдем его. — Рекс рассмеялся и поставил тарелку. Звук его голоса мрачным эхом отозвался в безлюдном доме. Рекс резко обернулся и посмотрел через плечо в направлении все еще неосвещенной внутренней комнаты. — Что мы делаем дальше? — спросил он уже вполне серьезно.

— Попробуем найти, где Саймон хранит свои бумаги. Если нам это удастся, мы, возможно, узнаем настоящие имена и адреса хотя бы некоторых из его гостей. Сначала поищем в библиотеке. Возьми бутылку, а я возьму стаканы.

— Что ты подразумеваешь под настоящими именами? — спросил Рекс, следуя за герцогом.

— Но помилуй же, Рекс, неужели ты думаешь, что эту экстравагантную старуху с носом, как у попугая, и в самом деле зовут мадам Д'Юрфэ? Нет, это — дьявольский псевдоним, взятый ею после обращения в новую веру. Так звали графиню, пользовавшуюся репутацией дурной колдуньи, времен Людовика Пятнадцатого. Точно так же и остальные. Ты разве не знаешь, что значит Танифь, имя понравившейся тебе молодой леди?

— Откуда мне знать? — Рекс помедлил. — Я подумал, что она иностранка, вот и все.

— О, боже! Тогда слушай. Танифь была богиней Луны у карфагенян. За несколько тысячелетий перед этим египтяне звали ее Исидой. А между ними были еще финикийцы. У них это была леди Астарта. Ее культы справлялись в священных рощах и обязательно сопровождались закалыванием голубей и бесчисленными актами полной нравственной распущенности. Бог Адонис был ее возлюбленным, и люди каждый год оплакивали его мифическую смерть, возлагая на него надежды как на спасителя человечества. Во время шествований к ее алтарям верующие разжигали себя до безумия и во имя удовлетворения неутоленной страсти овдовевшей богини резали себя ножами. Это нам поведал сэр Джордж Фрэзер в книге «Золотая Ветвь». Однако пролитая кровь живет и поныне. На протяжении всей христианской истории ненасытная богиня жаждет все больше и больше. Одиннадцать слов, имеющих силу, состоящие каждое из одиннадцати букв, произнесенные в нужное время в определенном месте после соответствующей подготовки, — и она восстанет, ужасная в своей красоте, требуя новой жертвы.