Дж. Уорд - Темный любоник Страница 13

В шесть вечера, закончив работу, она положила редактуру Дику на стол и решила отменить сегодняшний визит в полицию. Все показания Буч снял с нее прошлой ночью, перспектива же оказаться под одной крышей с преступником не очень ее привлекала.

Плюс ко всему — дикая усталость.

— Бэт!

Голос Дика застал ее врасплох.

— Мне некогда, должна заскочить в полицию, — бросила она через плечо, надеясь, что этот аргумент его отпугнет.

Похоже, придется-таки нанести визит ребятам.

Полицейский участок находился в шести кварталах от редакции. Здание было построено в шестидесятые годы в стиле минимализма. Серая двухэтажная коробка с узкими окнами. Почтенный возраст не добавлял зданию красоты. По стенам ползли сверху черные потеки, как если бы крыша истекала кровью. Внутри все выглядело еще безрадостнее. Грязно-зеленый линолеум, стены, обшитые пластиковыми панелями под дерево, ободранные коричневые уголки. За сорок лет уборки грязь так глубоко въелась в трещины, что ее можно было выбить оттуда разве что пескоструем. Или судебным ордером на выселение.

Копы тепло встретили ее, Бэт с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Как только она вошла, вокруг собралась толпа, и ей пришлось протискиваться к дежурному. День прошел на редкость спокойно: арестовали несколько человек за попрошайничество и за распространение наркоты. Бэт уже собралась уходить, когда задняя дверь распахнулась и на пороге появился Буч.

Он был в джинсах и летней рубашке, красная куртка в руках. Ремень кобуры пересекал широкую грудь, пистолет раскачивался в такт шагам. Темные волосы еще не высохли, будто бы он только что вышел из дома.

Что было вполне вероятно, если вспомнить, как он провел минувшую ночь.

Буч шагнул к ней.

— У тебя есть время поговорить?

— Конечно, — кивнула Бэт.

Они прошли в комнату для допросов.

— Имей в виду, микрофоны и камеры выключены.

— Насколько я помню, это твоя обычная практика.

Буч усмехнулся и уселся на стол.

— Для информации: Билли Риддла выпустили сегодня утром под залог.

Бэт опустилась на стул.

— Так его зовут — Билли Риддл? Ты шутишь.

Буч покачал головой:

— Ему недавно исполнилось восемнадцать, по взрослым делам приводов пока не имел — я проверил досье, — но по малолетке — целый букет. Попытки изнасилования, мелкое воровство, подлог. Его отец — большая шишка, поэтому у парня есть личный адвокат. Я говорил с окружным прокурором, она готова предъявить ему обвинение, и тебе не придется давать показания в суде.

— Если понадобится, я готова дать показания.

— Молодец.

Буч откашлялся.

— Как ты?

— В порядке.

Ей не хотелось смотреть, как Свинцовый Зад изображает из себя доктора Фила. В бесстрастном голосе Буча О'Нила было нечто, заставлявшее ее казаться сильной.

— А что новенького насчет взорванной машины? Говорят, нашли остатки пластида. Как думаешь: работал профессионал?

— Ты сегодня ужинала?

Она нахмурилась.

— Нет.

Если учесть, сколько было съедено за обедом, можно пропустить и ужин, и даже завтрак.

Буч встал из-за стола.

— Отлично, я как раз собирался перекусить в «Тиллахе».

Он распахнул дверь и остановился в ожидании.

Она не двинулась с места.

— Буч, я никуда с тобой не пойду.

— Дело твое. А я-то как раз собирался рассказать, что мы нашли рядом со взорванной машиной…

Дверь медленно закрылась у него за спиной. Нет, она не поддастся на эту дешевую уловку. Она вовсе не собирается…

Бэт сорвалась со стула и поспешила вслед за Бучем.

Глава 8

Молочно-белая спальня сияла чистотой. Марисса ходила по комнате, не в силах принять решение. Сердцем она чувствовала, что Рэт потерял одного из братьев и страдает от боли. Она рвалась к нему на помощь, готовая обнять и утешить, согреть своим телом, как настоящая шеллан, понимая разумом, что ее ждет прием не из теплых.

Все в их отношениях было не так.

Поначалу Марисса еще пыталась что-то наладить. Она пришла за советом к Уэлси: спросить, как ей себя вести, чтобы завоевать расположение Рэта.

У Тормана с Уэлси было то, о чем Марисса мечтала. Они жили душа в душу, спали в одной постели, вместе плакали и вместе смеялись. Торман берег Уэлси.

Он был с нею рядом в тяжелые, но, слава богу, редкие дни, когда она становилась способной к зачатию. Он утолял ее ненасытное желание своим телом, пока этот период не заканчивался.

У Мариссы с Рэтом было иначе. Он ничего не делал ни для нее, ни с ней. Когда наступали критические дни, ей приходилось обращаться за помощью к брату. Тот был врачом и знал, как облегчить страдания. Обычно прописывал холодные обливания и успокоительное, но такая практика ставила и ее, и Хаверса в неловкое положение.

Как ни надеялась Марисса на помощь подруги, из этого ничего не вышло. Сдержанные ответы Уэлси никаких знаний не добавили. Зато сочувствующие взгляды показали, сколь многого она лишена.

Господи, как мучительно одиночество.

Марисса закрыла глаза и снова почувствовала боль Рэта.

Надо попытаться встретиться с ним. Ему очень плохо. И — что остается ей в этой жизни, если не он?

Она взглянула на будильник от Тиффани, стоявший на столике рядом с кроватью.

Чтобы застать его дома, отправляться нужно было сейчас.

Марисса глубоко вздохнула и дематериализовалась.

Рэт медленно поднялся с колен, с трудом выпрямляя спину, стряхнул впившиеся в кожу камни.

В дверь постучали. Он позволил замку открыться. Наверное, опять Фриц.

Почувствовав запах океана, Рэт прикусил губу.

— Ты зачем здесь, Марисса? — Не оборачиваясь, он проскользнул в ванную и прикрылся полотенцем.

— Позвольте помочь вам умыться, милорд. Я обработаю раны. Я могу…

— Мне не нужна помощь.

Он мастерски залечивал раны сам. К утру от них и следа не останется.

Рэт подошел к шкафу, чтобы выбрать одежду. Так: черная рубашка, кожаные брюки, трусы… Черт, только не эта жуть от BVD. Лучше уж надеть штаны на голый зад, чем умереть в таких подштанниках.

Первым делом, нужно навестить дочь Дариуса. Времени до ее превращения осталось совсем немного. Потом связаться с Вишу и Фури и выяснить, что удалось разузнать о мертвом лессере.

Рэт уже собирался сбросить полотенце и начать одеваться, как вспомнил о Мариссе. Обернулся и увидел, что она еще в комнате.

— Отправляйся домой, Марисса.

Она потупилась.

— Милорд, я чувствую вашу боль…

— Отправляйся же. У меня все в порядке.

Она помешкала и тихо исчезла.