Степан Мазур - Изнанка Мира Страница 13

Как-то раз барыга-очкарик на «пятачке», заметив страдания Майка, предложил вместо обычной травы «чудо-порошок». По доброте своей показал, как правильно его варить, как набирать в шприц.

Помог даже первый раз уколоться.

Этот миг Майк не забудет никогда.

Казалось, одиночество было повержено раз и навсегда. Оно будто ушло в сторону, открыв потерявшемуся в жизни новую дорогу. Но чем больше парень кололся, тем меньше времени оставалось на путешествия по стране грёз и тем ближе подбиралось всесильное, крепнущее с каждым днём одиночество. Не позволяя ему приблизиться, Майк увеличивал дозы и победно смеялся над поверженной пустотой.

Недолго… Пришлось пробовать новые, более сильные порошки.

Время проходило и неизбежное настигало вновь.

Однако сегодня Майк победит одиночество окончательно. Он купил у очкарика сразу несколько доз и попрощался с единственным «другом». Тот понял всё с одного обречённого взгляда, хмуро пожелал удачи в новом мире и молча отвернулся. На этом их дружба закончилась.

Майк устроил себе передозировку. И вот теперь у него есть крылья, а всё человечество во всём мире пусть так и остаётся прозябать в двуногом существовании. Сегодня он всем покажет кто в этом мире жил, а кто просто был.

Майк перекинул ноги через парапет, расправил крылья и… полетел.

Полетел навстречу небу.

Крылья, машите! Машите! Ну же!

Подлая земля, отказываясь понимать его чувства, оказалась сильнее, властно притягивая к себе.

Полёт длился долгие четыре секунды.

После «парения» тощее тело раздробило об глупый, жёсткий асфальт, который никак не хотел понимать, что у Майка есть крылья и он свободен. Он несоизмеримо свободнее любого человека на этой одинокой планете.

Подлый, лживый мир.

Толпа, жаждущая зрелищ, с любопытством взирала на разбитое вдребезги тело, лужу крови, раздробленный мозг и застывшие в последнем прозрении глаза.

Застывшее выражение лица Майка навсегда запечатало понимание нелепости совершенного. Понимания, что он всё-таки сделал что-то не так. Но он так и не понял — что.

Саркон вздохнул, разглядывая тело. Даже работать не пришлось. Зачем вызвали тогда? Для подстраховки? Но разве здесь могло быть иначе? Нарк был обречён на смерть. Они всегда обречены. Все. Соскочить может тело, но душа уже деформирована.

Прибывший первым патруль в момент растолкал толпу, обнёс место смерти жёлтой лентой и лишь короткий диалог полицейских обозначил происходящее:

— Ну что, Марк, ещё один нарк копыта отбросил?

— Да, Джон, ещё одна жертва очкарика.

— Пора бы его уже приструнить.

— Да, наверное… Давай после завтрашнего уикенда.

Полицейский довольно почесал пузо, поинтересовался:

— А твоя жена снова сделает эти замечательные гамбургеры с тунцом?

— Конечно, Джон.

— Отлично. А потом уже займёмся работой. Она ведь никуда не денется, верно?

— Правильно говоришь, Джон. Правильно.

Демон вздохнул и создал портал, спеша избавить город от своего присутствия, а Нью-Йорк продолжал жить обычной, кипучей жизнью мегаполиса.

Новое задание надавило на виски в то же мгновение.

— Ещё одна миссия на сегодня и спать, — сквозь зубы прошипел Саркон и получил полную информацию по следующему заданию.

«Мщение обречённого», как классифицировал он такие для себя в последнее время.

Доктор поднял глаза, и меня пробрала дрожь. Я не частый пациент больниц, травмпунктов и прочих поликлиник. Но прочитал всё в пустых зрачках профессионала от медицины. По спине побежал мерзкий пот, а грудь сдавило так, что едва не потекли слёзы. Гадко и мерзко.

Не требовалось слов, чтобы понять, что результат повторился. И весь окружающий мир стал бессмысленным, серым и пустым.

— К сожалению, медицина бессильна, Алексей Иванович. Рак крови… Да ещё на такой стадии. Странно, почему это так явно не проявляется на вашем внешнем виде.

В висках стучало, стало сложно дышать. Захотелось упасть на пахнущий хлоркой кафель, свернуться в клубок и лежать, не двигаясь. Это снаружи полон жизни и цветёшь как майский ландыш, а внутри уже подтачивает червяк, прокладывая каналы неотвратимой смерти. Чёртовы клетки, возомнившие себя организмами! Внутренние повстанцы! Где все эти нанотехнологии, что спасут всех и вся? Куда смотрит медицина?

— Сколько мне осталось? — прервал я, не слушая, болтовню доктора. В ушах стоял гул и слышался только грохот сердца, которое гоняло по венам вместе с жизнью отраву. Никаких вирусов, никаких болезней или наркотиков, просто генетический сбой тела. Как нелепая шутка, обернувшаяся трагической случайностью.

— Пара дней. Может неделя, — сухо ответил хирург.

Почему именно я? Господи, за что? Я не убийца, не вор, с чужими жёнами если и прелюбодействовал, то исключительно по обоюдной любви. Провидение, за что караешь? За неконтролируемые, животные вспышки страсти? Но об этих встречах вряд ли знает кто-то помимо Господа. Кому навредит?

Заверещал сотовый доктора, он извинился и вышел в коридор, оставляя Алексея Ивановича — молодого, преуспевающего предпринимателя, кем являлся я, который едва встал на ноги и начал жить, — один на один с тяжёлым известием.

Профессионал, чёрт бы его побрал! Как патологоанатом, что идёт обедать в строго отведённое время, несмотря на то, что только-только мог разбирать труп по запчастям. Эксперт!

И вот я один на один со смертью. Это как бревном по голове и в долгий полёт. Из тела выбрасывает, и никак не можешь понять — здесь ты или это всё сплошной кошмарный сон? Где это чёртово утро? Жена, разбуди!

— Нет, нет, нет! Ну, не может быть! Ну, что за чёрт? Я ещё не жил! — зашлёпали бессмысленно губы.

Бессильно громыхнул по столу, крича и не сдерживая себя в крепких словах. Теперь стесняться некого, барьеры все рухнули. Тем, кому терять больше нечего, стоящим одной ногой в могиле, бояться некого!

Хотелось бежать, сопротивляться, воевать до последнего, но этот внутренний червяк убеждал, что всё бессмысленно.

Пистолет к виску, что ли, чтобы не мучиться? У шурина дома ружьё. Поймёт. Даст.

А о чём думать? Об аде, рае? Или перевоплощении? Неужели совсем скоро сам узнаю что там, за чертой? Я уже близко. В церковь, что ли, сходить? Последний раз был там на крещении племянника. Лет этак семь назад, сразу после армии.

М-да, хреновый из меня христианин. Или напиться? Да так, чтобы на всю неделю… Вот же чёрт, не охоч до алкоголя. Уколоться? Дворовая шпана должна знать, где торгуют порошком, с деньгами проблем нет… Нет, не уколюсь. Даже на пороге смерти. Чего же сделать, что можно успеть за неделю?