Питер Джеймс - Алхимик Страница 14

Вокруг операционного стола неожиданно возникло смятение. Два санитара подкатили большой ящик аппаратуры на колесах. Он услышал резкое шипение сжатого воздуха. Снова. Потом молчание. Он открыл глаза, и комната, качнувшись, поплыла мимо него, словно он смотрел на нее из окна трамвая. Чья-то рука взяла его за предплечье, и он услышал голос акушера, вежливый, но усталый:

— Мне очень жаль, мистер Джонсон.

Сквозь слезы на глазах он посмотрел вниз на тело своей жены. Одна из медсестер убирала капельницы, которые были подсоединены к ней. Другая отключала провода от мониторов. Живот Сары продолжал судорожно вздыматься, и Алан в долю мгновения осознал — его жена мертва, но их ребенок все еще жив в ней.

От пупка Сары хирург повел разрез вниз, и за лезвием скальпеля потянулась кровавая дорожка.

— Я… — выдохнул Алан. — Я… она… она… — Его голос дрогнул, но никто вообще не обратил на него внимания; теперь все были заняты одним: две медсестры вытирали кровь на разрезе, хирург ввел в него руку в перчатке, а третья медсестра уже была наготове с тампоном. Алану перекрыли поле зрения.

И тут в воздух поднялась рука хирурга в резиновой перчатке, которая держала крохотное извивающееся существо. За ним тянулся длинный белый шнурок.

Алан Джонсон чуть приободрился. Это создание двигалось! Ребенок Сары! Их ребенок. Их ребенок появился на свет! Господь явил им Свою милость!

Он протолкался сквозь лес зеленых халатов, не обращая внимания на внезапно возникшее странное молчание, не видя морщины над масками.

И тут он оцепенел, в ужасе не веря своим глазам. Он смотрел на это существо. Ребенок. Их с Сарой ребенок.

Нет. О Господи, прошу Тебя, нет.

Это крохотное создание во влажных сгустках крови и последа трепыхалось, как рыба на крючке. Он заставил себя присмотреться к голове, к тому месту, где должно было быть лицо, но его там не оказалось — только масса чудовищно измятой и изуродованной плоти; одна кожа, ни носа, ни рта; только один глаз под странным углом в центре того места, где полагалось быть лбу.

— Иисусе, — услышал он за своей спиной чей-то изумленный голос.

— Оно живо, — сказал кто-то еще.

— Мужского пола.

Алан стоял, не в силах пошевелиться. Новорожденный был словно окутан каким-то покровом. Он где-то читал, что порой дети появляются на свет в таком виде; сейчас с него сдернут эту оболочку, и все станет прекрасно. Он должен быть именно таким. Их сын обязан быть прекрасным.

Хирург повернул ребенка; у него была темная спинка. Когда Алан присмотрелся, он понял, что спина ребенка покрыта густыми спутанными волосами.

Он испустил стон. Кто-то успел подхватить его, когда у него подкосились ноги. Две медсестры помогли ему добраться до дверей. Он пытался идти сам, но ноги больше не слушались его. Его усадили на стул в коридоре. Он видел висящий на стене огнетушитель и шланг; он чувствовал, что лицо его обвевает холодный ветерок. Чуть погодя он осознал, что перед ним стоит акушер в заляпанных кровью перчатках и, понизив голос, обращается к нему:

— Боюсь, что ребенок стал жертвой ужасной деформации. У малютки вообще нет лица. Такой редкий порок развития может быть вызван или дополнительной хромосомой, или, возможно, отсутствием крохотного сегмента хромосомы. У нас еще слишком мало знаний о ДНК, чтобы понимать причины подобных случаев. — Он помолчал. — Это называется циклопизм, или синдром циклопа.

— Всего лишь покров. Разве не так? Почему вы не можете снять его?

Акушер медленно покачал головой:

— Боюсь, что ничего подобного. Хотя хотел бы… Циклопизм бывает очень редко, и при сканировании мы не в состоянии заметить его. Сейчас он жив, но стоит нам перерезать пуповину, как он не сможет поддерживать свою жизнедеятельность. Я думаю, что куда милосерднее дать ему умереть, чем подключить к системам жизнеобеспечения.

Алан Джонсон поводил головой из стороны в сторону.

— Разве вы не можете что-нибудь сделать? Пластическая хирургия… неужто вы не… — Он понимал, что несет чушь, но ему была нужна хоть соломинка.

— Лучше всего ничего не предпринимать, — тихо, но твердо сказал акушер.

Алан закрыл лицо руками. Он попытался представить, чего бы захотела Сара, будь она… если бы она была… он вспомнил это зрелище, как ребенка держат руки в перчатках, он увидел этот череп, эту кровь, эти густые волосы на спинке. Он с беспомощной мольбой посмотрел на хирурга и заплакал — сначала тихо, а потом захлебываясь в рыданиях.

10

Лондон. Вторник, 25 октября 1994 года

В восемь утра, когда над городом нависало суровое кремнистое небо, Коннор Моллой только приходил в себя, потому что восстановление сил заняло больше времени, чем он предполагал. Но сейчас его маленький новый БМВ двигался в потоке машин по Юстон-роуд. Свернув с дороги, он присоединился к одной из верениц машин, которые проползали через металлические ворота службы безопасности, перекрывавшие подъезды к зданию «Бендикс Шер», и показал свое удостоверение охраннику, который кивком послал его на стоянку. Несмотря на ранний час, она была почти заполнена.

Он вылез из машины, бросив беглый взгляд на безукоризненно чистую серую окраску автомобиля. Беспокоиться о мытье ему придется через несколько дней, подумал Коннор, вспомнив о предупреждениях Чарли Роули.

Правила и инструкции. Правил тут было больше, чем в любой другой организации, и казалось, каждые несколько минут он открывал для себя еще одно. Большую часть своего первого рабочего дня, то есть вчера, он провел, изучая и знакомясь с ними, попутно под руководством Чарли Роули познавая географию этого здания. Когда Роули встретил его в аэропорту, Коннор даже не догадывался, что имеет дело с менеджером отдела генетики. А проведя всего один день в его обществе, он стал воспринимать Роули не столько как босса, сколько как коллегу и был полон желания продолжить начинающуюся дружбу.

Он узнал, что «Бендикс Шер» состоит из пяти директоратов: производства, маркетинга, научно-исследовательского (НИ), финансов и секретариата (ФС) и безопасности. В каждом из них существовала масса подразделений. Места для отдыха включали в себя роскошную столовую сотрудников, в подвале — оборудованный по последнему слову техники бассейн для гидромассажа, бассейн олимпийских параметров, площадки для сквоша и теннисные корты, где каждый мог заниматься по составленной специально для него программе.

Роули провел его почти по всем этажам, кроме верхних трех, которые были недоступны: сорок девятый принадлежал исключительно директору, а два под ним, которые Роули называл Пентагоном, вмещали в себя глобальный командный центр безопасности, отвечавший за весь «Бендикс Шер».

Коннор был представлен всем главам департаментов, про себя он каждый раз пытался понять, кто перед ним, тот лояльный сотрудник компании или потенциальный мятежник, как Чарли Роули. К его разочарованию, почти все произвели на него впечатление людей, ревностно преданных репутации «Бендикс Шер». Кроме нескольких исключений, в пределах его собственного отдела и группы патентов и соглашений практически все сотрудники, с которыми он знакомился, были изысканно одеты. Они встречали его энергичными рукопожатиями, пристальными взглядами и вежливыми словами приветствий, которые давались им явно нелегко, словно их произносили на иностранном языке.

Он заметил также, что среди них не было ни одного непривлекательного человека, чрезмерно толстого или с каким-нибудь физическим недостатком, и что представители небелой расы встречались только в составе охраны или чернорабочих. У Коннора Моллоя сложилось впечатление, что сотрудники «БШ» — люди одного типа, словно весь коллектив этих интеллектуалов, схожих внешностью и манерой поведения, был получен из одного инкубатора. Или же дело было в какой-то странной особенности здания, в котором они трудились, быть может, по прошествии времени оно оказывало воздействие на его обитателей?

Коннор только начинал свой второй день на новом месте, а уже стал сомневаться, обладает ли тут кто-нибудь, кроме Чарли Роули и длинноволосого старшего техника-лаборанта Джейка Силса, хоть толикой индивидуальности.

«Конформизм», — подумал Коннор, застегивая пальто, чтобы спастись от режущего ветра, и торопясь через автостоянку. Наука основана на дисциплине, на систематических наблюдениях, на эксперименте и измерениях. Тем не менее медицина всегда считалась наукой неточной. Может быть, создавая дресскод для сотрудников компании, руководство «Бендикс Шер» считало, что в состоянии произвести на мир впечатление, что уж его-то знание тайн медицины куда более основательно и точно, чем в других подобных учреждениях.

Подняв взгляд, он посмотрел на мощный скульптурный фасад здания без окон и невольно проникся к нему уважением. Затем, поднявшись по мраморным ступеням, он прошел сквозь электронные двери в беломраморный холл атриума, который был почти пуст. Он показал свое удостоверение другому охраннику, провел карточкой-пропуском через приемное устройство защитного турникета и направился к лифтам.