Питер Джеймс - Пророчество Страница 14

– Почему вы не сказали мне обо всем этом? Неужели вы думали, что это отпугнет меня?

– Что я должен был сказать?

Она прошлась в задумчивости по высокой колышущейся траве.

– Не знаю.

– Так почему вы расстроились?

– Вы совсем смутили меня. Я даже не взяла приличного платья.

– Боже мой! Мы же здесь одни, вы и я.

– А ваша прислуга?

Он обнял ее одной рукой и легонько прижал к себе.

– Ты выглядишь великолепно и так, и тебе совсем не нужны бальные платья. Мы здесь обычно ходим в джинсах. – Он легонько поцеловал ее в щеку. – Идем, надо разобрать вещи.

Она бросила на него взгляд, в котором читались злость и веселье.

– Сколько вы живете здесь?

– С 1580 года.

– Не думала, что ты такой старый.

В уголках его глаз мелькнул смех, волосы Оливера растрепал ветер, и они рассыпались по лбу.

– Халкины жили здесь с тех самых пор, как был построен замок. Правда, он не всегда передавался от отца к сыну, наша родословная очень запутана.

Оливер повернул к проходу в стене, и Фрэнни, следуя за ним, обнаружила еще одно крыло. Открытие, что дом настолько велик, поразило ее. Построенное в том же стиле, что и фасад, крыло располагалось за прямоугольными цветниками, обделенными заботой садовника. Позади здания виднелись теплицы и огород. Вьющаяся струйка голубого дымка напомнила Фрэнни, что лето уже на исходе.

– В этой части дома я… э-э… мы и живем, – произнес Оливер.

Она последовала за ним по узкой, посыпанной гравием дорожке, окаймленной с обеих сторон цветочным бордюром, вдоль стены дома, мимо шмеля, выделывающего акробатические трюки на гибком стебле вьющейся розы, мимо разросшейся, как дикое растение, гортензии и остановилась перед входной дверью. Это была дубовая дверь, такая же, как дверь главного входа, только она не выступала вперед. Над дверью располагался все тот же вырезанный в камне геральдический щит, на одной из частей которого был изображен дракон.

Пока Оливер вставлял ключ в замок и с резким скрежетом поворачивал его, Фрэнни разглядела на свитке под драконом изречение на латыни, которое показалось ей знакомым. Вдалеке раздался гулкий, печальный удар колокола. Фрэнни бросила взгляд на часы – 11.45.

Она снова посмотрела на герб и перечитала надпись: «Non omnis moriar». Машинально Фрэнни перевела ее. Весь я не умру.

Оливер открыл перед ней дверь, и она, нахмурившись, шагнула в просторный темный холл. Конечно, это изречение попадалось ей на уроках латыни в школе, но она встречала его и где-то еще. И эта мысль почему-то не давала ей покоя.

7

Оливер подождал Капитана Кирка и закрыл дверь. Внутри был прохладный полумрак. Фрэнни спохватилась, что забыла снять солнечные очки, но и без них намного светлее не стало. Солнце проникало в помещение сквозь узкие окна, создавая причудливые сочетания света и тени, в его лучах плясали пылинки.

Оливер и Фрэнни стояли в большом, обшитом панелями холле с каменным полом, кое-где покрытым красивыми ковриками. В центре был круглый инкрустированный стол и на нем ваза со свежими цветами. Широкая дубовая лестница вела вверх, на лестничной площадке красовались рыцарские доспехи.

Внезапно внимание Фрэнни привлек приземистый бронзовый сосуд в виде двух баранов, прижавшихся спинами друг к другу. Она подошла поближе и начала пристально разглядывать его. Он был прохладный и, несмотря на замысловатый резной узор на поверхности, гладкий на ощупь. Вся неловкость тут же улетучилась, и Фрэнни взволнованно повернулась к Оливеру:

– Как давно это стоит здесь?

Оливер посмотрел на нее несколько озадаченно.

– Никогда толком не знал, что это такое, – произнес он.

– Это китайское. Называется зан.

– Зан? – В его глазах промелькнула усмешка.

– Сюда, должно быть, наливали вино. Знаешь, сколько ему лет?

– Около двухсот, думаю. Его привез кто-то из моих предков с Востока – у семьи когда-то были там деловые интересы.

Фрэнни, щурясь в полумраке холла, внимательно изучила резьбу на рогах, потом с трудом наклонила кувшин и заглянула под одну из ног барана.

– По-моему, это эпоха Шан,[7] где-то между 1700 и 1050 годами до нашей эры.

Оливер был потрясен.

– Мой отец использовал его как подставку для зонтов.

Фрэнни думала, что Оливер шутит, но, взглянув на него, поняла, что это правда.

– Кувшин бесценен!

– Здесь у нас полно всякого хлама. Ничего никогда не разбирали как следует. Может, мне стоит нанять тебя?

– Только если что-нибудь римское или восточное, в других вещах я не очень разбираюсь.

– До того, как построили этот дом, тут была древнеримская вилла.

– А кто-нибудь проводил раскопки?

– Да, примерно в 1820 году. Откопали мозаичные полы и бассейны, потом опять засыпали и посадили буковые деревья.

– Господи, но зачем?

– Думаю, им надоели всякие бездельники, шатающиеся вокруг. – Он взял сумки. – Ну ладно, надо разобрать вещи.

Они поднялись по лестнице, обитой панелями с изображением сцен охоты. Потом прошли через дверной проем с фронтоном и, оставив позади висевшие на стене пожарное ведро и огнетушитель, которые придавали помещению какой-то казенный вид, очутились на лестничной площадке, просторной и темной. Под ногами поскрипывал натертый паркет.

Оливер остановился перед дверью и кивнул в конец коридора:

– В той стороне находится главная часть дома, открытая для посетителей. Если хочешь, можешь побродить там, ну, конечно, купив билет.

– Билет? – удивилась Фрэнни, но, взглянув на него, поняла, что он просто смеется над ней.

Оливер открыл передней дверь. Фрэнни вошла в большую, скудно обставленную спальню, в которой стоял запах заплесневелой материи. Несмотря на льющийся в окна солнечный свет, комната выглядела сырой и холодной, будто ею давно уже никто не пользовался, а обстановка не менялась десятилетиями.

Оливер щелкнул выключателем около двери и, похоже, был удивлен, когда под потолком вспыхнула лампочка. Взглянув на нее несколько раз с выражением почти первобытного изумления на лице, он выключил свет и, подойдя к шезлонгу, стоявшему возле двуспальной кровати мрачного вида, водрузил на него сумку Фрэнни.

– Там, по коридору, вторая дверь слева – туалет, а сразу за ним ванная. Правда, боюсь, в елизаветинские времена не предполагали, что потом здесь сделают ванные комнаты.

Фрэнни выглянула в окно, из которого открывался вид на долину.

– Потрясающий вид! Сколько земли из этого принадлежит тебе?

– К северу до той дороги, с которой мы свернули, а к югу – до самой реки, которую отсюда не видно.

– А деревня, через которую мы проезжали?

– Она… мм… принадлежит мне.

– Принадлежит тебе?

– Да. – Он почесал кончик носа и смущенно улыбнулся. – Там около семидесяти домов – они все сдаются за номинальную плату. Почти вся земля сдана в аренду, поэтому и большая часть домов отдана работникам.

– Вот так феодализм!

– Еще какой. Послушай, ты, наверное, хочешь переодеться или еще что-нибудь… Я пойду сварю кофе и жду тебя внизу.

В ванной комнате Фрэнни обнаружила чугунные ванну и умывальник, все в пятнах и щербинах. Когда она повернула бронзовый кран, он задребезжал и застучал, потом с яростью пожарного брандспойта выплюнул ржавую струю воды.

Фрэнни посмотрелась в большое настенное зеркало и поправила волосы. Ее все не покидало ощущение нереальности происходящего, будто она попала в другое измерение, где были свои, неизвестные ей законы.

В холле чувствовался сильный запах кофе, когда Фрэнни спустилась вниз, прошла через короткий коридор и очутилась в большой кухне, имеющей домашний, обжитой вид. Медные кастрюли стояли на полке над плитой, стены были увешаны связками лука и чеснока; игрушечные машинки выстроились вдоль полочки валлийского кухонного шкафчика; потрепанная тряпичная туфля лежала на дряхлом диване. Открытая дверь вела в посудомойню.

Оливер сидел за старым сосновым столом с телефонной трубкой около уха, угрожающе далеко откинувшись на стуле и стуча карандашом по колену. Позади него булькала кофеварка, на которой горела красная лампочка.

– Ну хорошо, я буду в конторе днем, но всего час или около того. Сегодня у меня мало свободного времени. – Он подмигнул вошедшей Фрэнни.

В углу сосредоточенно возился, устраиваясь поудобнее на подстилке, Капитан Кирк, копавшийся в своих игрушках. Он сопел и пыхтел, а его хвост яростно мотался из стороны в сторону. Окна выходили во внутренний двор, который сейчас был в тени. На улице стояли ржавый вертел для мяса и садовая мебель.

– Хорошо, в три часа. Жду, – произнес Оливер с неохотой и повесил трубку. – Нет покоя грешникам.

Фрэнни посмотрела на него.

– Арендаторы. Вечные проблемы. Я прямо как советник по брачным делам. – Он без всякого интереса просмотрел почту. – Меня больше всего пугает то, что они действительно следуют моим советам.