Наталия Кочелаева - Зона индиго Страница 14

– Во-первых, я не давала Игорю никаких расписок. Никогда. Он с меня их не просил, а мне как-то не приходило в голову. Последний раз он был здесь два месяца назад и принес мне четыреста рублей. Мелкими и грязными купюрами, если вам интересно. Эти деньги я могу вам вернуть.

– Не надо.

– Я так и думала. Во-вторых, если вы посмотрите по сторонам, то поймете, что вся эта обстановка очень старая. Еле держится. Это бабушкина мебель. Вот и диван скрипит, слышите? Я живу очень скромно, зарабатываю шитьем. И халат тоже сшила сама. Хотите, вам тоже сошью.

– Не надо, – повторила Аделаида. Она перестала рыдать так же внезапно, как и начала, наверное, это корвалол подействовал. – Может быть, потом. Простите меня, ради бога. Я сама не своя. Я теперь увидела и все, все поняла! У вас ведь еще ребенок больной, да? А этот… Этот мерзавец все проигрывает, все деньги! Он играет в этих ужасных автоматах, мне говорили, да я не верила! Простите меня, пожалуйста! Я не…

Она снова начала плакать. У Лили все так же чесалось под черепом, а тут еще и в глазах защипало! Не хватало только зарыдать в обнимку с Аделаидой, вот уж была бы сцена из дешевой мелодрамы! Еще, что ли, воды ей поднести? Или капель?

– Не нужно больше плакать, – попросила Лиля. – Я на вас не в обиде. Я и сама что-то предполагала в этом роде.

– Почему?

Почему? Потому что даже у таких недалеких девочек, как Лиля, бывает развито женское чутье. И если вам, дорогая законная супруга Аделаида, оно незнакомо, то мне вас жаль от всей души. Просто Игорь временами был очень рассеян, настроение его часто изменялось, менялись и планы. То досадовал он о потере какой-то крупной суммы, то обещал – погоди, вот отвалится мне куш! – поехать с Лилей куда-нибудь к морю, пожариться на солнышке! Однажды вечером она ждала его, а он все не шел, ждать надоело. И тогда Лиля, решившись, позвонила ему на мобильный. Игорь ответил недовольным голосом, словно его отрывают от важного дела, а из трубки неслась какая-то завывающая музыка, пиликанье, пальба и скрежет. Что это были за звуки, она не поняла. Но потом, когда ездила в центр за пуговицами, прошла мимо игрового салона «Клондайк» – вот оттуда раздавалось точно такое же кошмарное лязганье, которое и здорового-то человека могло довести до эпилептического припадка!

Теперь все прояснилось окончательно, говорить было не о чем, и заплаканная Аделаида, очевидно, это тоже поняла, потому что встала и направилась к выходу. Она была последовательная дама – ушла не попрощавшись. Проводив ее, Лиля увидела, что Егорка выглядывает из своей комнаты и на его мордашке отражается странная, слишком сложная для него смесь чувств. Тут и страх, и облегчение, и даже… Неужели отвага, твердое решение маленького существа кинуться в бой и защищать то немногое, что у него есть?

– Это была плохая тетя? – спросил Егор. От волнения он был еще более косноязычен, чем обычно, но Лиля всегда его понимала, тем более сейчас.

– Нет, милый. Просто несчастная.

Он наконец решился, вылез из-за двери целиком, и тут Лиля увидела, что сын держит в руках меч. Довольно длинный, сверкающий, как настоящий! Меч пришлось купить после того, как Егор посмотрел «Властелин колец». Неизвестно, что он понял в этом фильме, Лиля-то сама путалась в эльфах и хоббитах и не могла отличить Саурона от Сарумана! Но сражения на мечах поразили его воображение. Он начал упражняться с Лилиным портняжным метром, и, чтобы спасти нужную вещь, пришлось ехать в большой магазин и покупать этот меч, а к нему в придачу еще кинжал, и блестящий шлем, и щит с поднявшимся на задние лапы геральдическим львом. Но все эти роскошества остались лежать в ящике с игрушками, а меч Егор держал в пухлом кулачишке, и Лиля не сдержалась – бросилась обнимать сына, заплакав и засмеявшись одновременно.

– Львеночек мой дорогой, ты что же, защищать маму кинулся?

И он тоже заплакал, и засмеялся, и принялся толковать на своем птичьем языке, что плохая тетя кричала, и он взял меч, чтобы выскочить и напугать ее как следует. Так сделал хоббит, и все страшилы разбежались! Но тут он, Егор, услышал, что тетя как будто плачет, а мама ее как будто утешает, и не знал, что делать, и решил подождать тут, за дверью. Только пусть мама больше не плачет, потому что вон опять в дверь звонят!

Пришла клиентка за платьем и вылила на Лилю поток восторгов, способный излечить даже самое оскорбленное самолюбие. Какая красота! Талия тонкая в этом платье получается, у Антонины такой с шестнадцати лет не было! Мастерица, золотые руки! А роза-то, роза! Никто больше такой не сделает, она как живая!

Антонина расплатилась сполна и заказала еще летний костюм, легонький, для самой жары. Лиля, осмелев окончательно, попросила деньги вперед. Антонина согласилась, хотя была вообще-то весьма прижимистой бабой. У Лили на руках оказалась сказочная сумма, теперь можно будет достойно встретить дорогую гостью, накупить деликатесов!

Этот день кончился очень поздно. Лиля успела и получить деньги с заказчиц, и прибрать всю квартиру, и сходить на рынок, накупить продуктов. Софья Марковна долго гуляла с Егором, совсем его умаяла, так что Лиля решила выкупать сына пораньше, часов в восемь вечера. Не без умысла – после купания он обычно сразу засыпал. Но на этот раз мальчуган, кажется, не разомлел от горячей воды, долго лежал, глядя ясными глазами в потолок. На потолок падал розоватый круг от ночничка, розовый блик ложился и на лицо Егора – странное личико, так непохожее на лица других детей. Широкая, плоская переносица, косо поставленные глаза, опушенные густыми золотистыми ресницами… Жесткие соломенные кудри над покатым лбом – настоящая грива! Егорушка и в самом деле похож на маленького львенка!

Лиля почти задремала, когда Егор тихонечко спросил:

– Папа Игорь больше не придет?

– Не знаю, львенок. Наверное, нет.

– А к нам приедет бабуля?

– Да.

– На поезде?

– Да.

– И дядя приедет?

– Какой дядя?

Но он спал, давным-давно сладко спал… И говорил во сне.

Глава 5

Смутно, очень смутно, как в тумане, помнила Лиля – ее разбудили очень рано, еще до рассвета, как на казнь. Или она сама проснулась от шума, от вскриков, не то радостных, не то горестных? Кто-то рыдал – или смеялся?

Встав в своей зарешеченной кроватке, которая давно стала ей мала, Лиля робко выглянула в мир. Под потолком сияла люстра всеми огнями, переливалась хрустальными подвесками, но ее желто-сливочный свет был неприятен. За окнами едва синело, был тихий и неторопливый рассвет. Мама в красном халате, накинутом поверх рубашки, с распущенными длинными волосами обнимала какого-то мальчика, а отец стоял у дверей и смотрел в сторону. У него было отчего-то мокрое лицо и странно блестели глаза.