Ричард Кнаак - Король серых Страница 14

И тут кипящая, черная, как чернила, жидкость начала переливаться через край.

— Проклятие! — Он машинально отдернул руку.

«Только этого мне и не хватало! Моргенстрём меня повесит!»

Не важно, что Джеремия был ни в чем не виноват: его боссу — этому церберу — важно одно: что он оказался рядом, когда это произошло. Для Моргенстрёма это был достаточный повод.

Выпустив из рук бумажный стаканчик, бедолага встал на колени, чтобы вытереть то, что успело пролиться на пол. Он уже хотел промокнуть мокрое место салфеткой, как вдруг лужица, которая все увеличивалась, отползла от него. Джеремия потянулся, перекрывая ей путь к отступлению, но лужа метнулась в другую сторону.

Джеремия выронил салфетку и на четвереньках попятился к двери, судорожно тряся головой и лопоча что-то вроде: «Только не это, только не это…»

Салфетка упала в лужу и мгновенно затонули, издав при этом неприятный чавкающий звук.

На пол вылилось уже столько кофе, что можно было бы наполнить добрых три кофейника, а он все бежал и бежал. Еще одно обстоятельство настораживало — короткого замыкания не произошло, хотя нагревательная плитка кофеварки была залита жидкостью.

Существует некий порог устойчивости рассудка, и хотя Джеремии давно казалось, что он уже достиг его, человеческое начало, то, которое — даже вопреки реальности — удерживает большинство людей от безумия, всякий раз не давало ему переступить этот порог.

На сей раз этого не случилось.

Джеремия испустил вопль. Он закричал еще громче, когда увидел, что лужа пролитого кофе неумолимо подбирается к нему. Теперь она растеклась на четыре рукава, которые, преломившись в его воспаленном воображении, превратились в пальцы огромной ладони. Подползая все ближе и ближе, они расширялись, утолщались… Настоящее кофейное море уже заливало практически всю комнату, а из кофейника все лилась и лилась темная кипящая жидкость.

Джеремия снова завопил. Только когда его вопль затих, он задумался, почему никто не бежит на крик. Уж кто-кто, а Моргенстрём уже должен был прибежать, чтобы выяснить, кто посмел нарушить покой в его владениях. Куда все подевались? Он что же — остался в конторе совсем один?

Пальцы постоянно меняли форму, они извивались и вытягивались и, наступая, как будто норовили взять Джеремию в клещи. Одно из щупалец разлилось вокруг ножки стула и, к ужасу Джеремии, стул постигла та же участь, что и салфетку. Ножки начали быстро погружаться в пучину, хотя с виду лужа была глубиной не более какой-нибудь доли дюйма.

Повинуясь первобытному инстинкту самосохранения, Джеремия решил действовать. Когда щупальца оказались у самых его ног, он прыгнул на стул, единственное свободное место, до которого он еще был в состоянии добраться. Ступив одной ногой на пластиковую поверхность, которую еще не поглотила пучина, Джеремия почувствовал, что под тяжестью его веса стул тонет еще быстрее. Тогда он перескочил на стол. Едва он обрел равновесие, стол стронулся с места. Та часть его, которая находилась ближе к разлившемуся по комнате бассейну, начала медленно опускаться. Перевалившись через стол, Джеремия кубарем свалился на пол, ударившись плечом и лицом о линолеум. Боли Джеремия не почувствовал, в тот момент все мысли его были сосредоточены на одном: как спастись от взбесившегося напитка.

Оглянувшись, он увидел, что страхи его не напрасны. Попытка спастись бегством пока не увенчалась успехом. Разлившийся кофе неумолимо следовал за ним по пятам. Старые щупальца исчезали, на их месте появлялись новые, и эта черная жижа все ползла и ползла вперед. Стул уже сгинул, вслед за ним готовы были отправиться еще два. Стол опрокинулся, больше чем наполовину его уже затянула чудовищная лужа. Джеремия содрогнулся, представив, что было бы с ним, оставайся он на месте. Кофе явно был голоден.

Джеремия на четвереньках покинул буфет. Однако в помещении, в которое он попал, царила тишина. Не слышно было даже работы отопительных агрегатов. Время обеда еще не наступило, хотя гнавшейся за ним горячей жидкости едва ли было до этого дело, но даже если бы и наступило, кто-то все равно остался бы в конторе. Звонили бы телефоны, служащие ворчали бы, что у них обед, и Моргенстрём, который никогда не покидал конторы до конца рабочего дня, распекал бы кого-нибудь за халатное отношение к делу. Ничего подобного не было. Джеремия вдруг с ужасом подумал, что кофе оставил его напоследок. Ведь остальные уже давно наполнили свои кружки и попили.

Он как раз вовремя услышал грозное бульканье, раздававшееся у него за спиной. Мутная лужа буквально наступала ему на пятки. Джеремия поднялся и поспешил прочь. Но движения его были какие-то замедленные, каждый шаг давался с трудом, точно в лицо ему дул ураганной силы ветер — настолько тяжело он передвигался.

— Джеремия-а-а-а-а!

Это кричал Гектор. Он стоял в каких-нибудь нескольких метрах от него. Если Джеремии казалось, что его собственные ноги налиты свинцом, то Гектор вообще будто прирос к месту.

— Гектор? — Голос Джеремии звучал вполне нормально, но что можно было считать нормой в подобных обстоятельствах? Можно ли было счесть нормой разлившееся за ним кровожадное кофейное море или сюрреалистические видения в зеркале?

— Джеремия-а-а-а-а?

Чернокожий смотрел куда-то мимо него. Джеремия испуганно оглянулся — лужи на полу не было, ни капли. Он снова повернулся к своему приятелю, тот как-то неловко переминался с ноги на ногу, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза.

— Гектор?

Джеремия сделал шаг вперед, но в ту же секунду какой-то смутный силуэт, очертаниями напоминавший человека, точно фурия, скользнул между ними. Деталей было не разобрать. Джеремия не успел и глазом моргнуть, как это нечто стремительно пронеслось мимо него и исчезло за углом. Джеремия вопросительно взглянул на своего чернокожего приятеля, однако было совершенно очевидно, что Гектор не видел не только эту поджарую тень, не видел он и самого Джеремию.

Краем глаза Джеремия заметил еще одну, похожую тень, которая, как и первая, поспешно скрылась, словно испугавшись, что ее застали врасплох.

На глаза ему начали попадаться и другие, более расплывчатые, которые, казалось, стремились принять форму стен или мебели. Теперь он видел перед собой будто второй мир, который занял место реального. Это соображение крайне взволновало его, и не только потому, что он боялся, что это окажется правдой, но еще и потому, что подобное вообще пришло ему в голову.

Гектор открыл рот, явно собираясь что-то сказать. Движения его становились все более медленными, сомнамбулическими… Однако Джеремия тревожился не столько за своего приятеля, сколько за самого себя. Он сильно подозревал, что для Гектора, как, впрочем, и для остальных, все шло своим чередом, и весь этот ужас касался только его. Только он видел мерзких тварей, которыми кишела контора.