Чарльз Уильямс - Сошествие во Ад Страница 14

— Спасение довольно часто выглядит ужасным, — проговорила миссис Анструзер. — Ужасным благом.

— А… — начала было Паулина, но замолчала. — Стенхоуп говорил что-то подобное.

— Питер Стенхоуп — большой поэт, — отвечала бабушка. — Мне кажется, вы не очень-то понимаете его пьесу. Разве что ты…

— Миссис Парри понимает в ней все, кроме Хора, — сказала Паулина. — А Адела и Миртл Фокс понимают даже это.

Взгляд миссис Анструзер изменился.

— Милая моя, я прекрасно знаю Кэтрин Парри. Никто не загубил своими «удачными» постановками больше пьес, чем она. Иногда я думаю, не сделала ли она то же самое с собственной жизнью. Нет, она — славное создание, и ее непредсказуемые эффекты тоже хороши, но, боюсь, она больше внимания обращает на декламацию, чем на поэзию.

Паулина поразмыслила.

— Но как же можно поставить пьесу без декламации?

— Ты и сама немного к этому склонна, милая моя, — ответила миссис Анструзер. — Ты декламируешь довольно точно и проникновенно, но живого дыхания и стиха не чувствуешь. Ты всегда была добра со мной. Мы прекрасно управлялись вдвоем: я — в роли пациента, а ты — сиделки. Вот примерно это я и имела в виду, когда говорила о декламации.

Паулина медленно залилась краской и отвела глаза.

— Тут нечего стыдиться, — успокоила ее старушка. — Повторяю, ты — молодец. Я же вижу, тебя давно что-то угнетает, а ты несмотря на это все-таки остаешься неизменно добра со мной. Мне бы хотелось помочь тебе.

— Ничего меня не угнетает, — Паулина раздраженно открестилась от своих проблем, — разве что сегодняшний разговор. Я вела себя глупо, да, бабушка?

— Мне кажется, ты ведешь себя неразумно сейчас. Почему ты не хочешь довериться мне?

— Хочу, — горько сказала Паулина, — вот только… — она чуть не проговорилась «что толку доверяться», но вовремя поправилась и сказала: — Не в чем особенно доверяться.

— Милое дитя, — мягко произнесла миссис Анструзер, — ты как в школе, право. Попроси Питера Стенхоупа научить тебя читать стихи.

Запутавшись в метафорах, вторых смыслах, неявных упреках и голосе, затопившем сад неизменным благодушием, Паулина собралась возразить снова, но тут появилась Феба и доложила хозяйке:

— К вам миссис Лили Сэммайл, сударыня. Желает узнать, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы принять ее.

— Конечно, — сказала миссис Анструзер. — Попроси миссис Сэммайл пройти сюда. Ты ее знаешь, Паулина? — спросила она, когда Феба вышла.

Паулина уже стояла, держа в руках рукопись.

— Ну, не так чтобы знаю, — отозвалась она. — С ней то и дело сталкиваешься на улице, она везде. Она ко всем заглядывает. Но я не знаю никого, кто заглянул бы к ней. По-моему, никому это и в голову не придет. Я даже не знаю, где она живет.

— На этом холме есть разные места, — сказала миссис Анструзер, и Паулина опять уловила двусмысленность в ее голосе. На миг страх вернулся к ней, она торопливо огляделась. Двойника нигде не было. — Самые разные вместилища жизни.

Миссис Сэммайл была на вид моложе миссис Анструзер, посвободней в движениях и намного беспокойней. Ее туфли бодро простучали по дорожке, глаза мгновенно обшарили сад; всем своим существом она показывала, что время не ждет, что времени осталось совсем мало — вот только для чего? Возможно, по контрасту со спокойной умиротворенностью миссис Анструзер она казалась очень возбужденной. Ростом пониже Паулины, она и на девушку смотрела снизу вверх с некоторым беспокойством.

— Заглянула вот на минутку, — сказала она. — Но как же давно я вас не видела!

— Мы вчера встречались, если припомните, — улыбнулась Паулина. — Но хорошо, что вы зашли.

— Надеюсь, я не слишком побеспокоила? — продолжала миссис Сэммайл, здороваясь за руку с миссис Анструзер. Та пробормотала нечто невнятное, а Паулина перевела:

— Конечно же, нет, миссис Сэммайл, мы вам рады.

— Какая роскошная погода! Но какая утомительная, вы не находите? — щебетала гостья. Паулина подумала, что она похожа на цыпленка, скачущего у стеклянных стенок террариума со змеей. — Мне любая погода кажется утомительной, что жара, что холод. А тут ведь всегда не одно, так другое, правда?

— В том и прелесть, — вежливо заметила миссис Анструзер. — Это как с полом: либо мужской, либо женский. Правда, бывает и то, и другое.

— Вот если бы мы сами могли делать себе погоду, — отважно начала Паулина, уже предчувствуя провал…

Лили Сэммайл живо повернулась к ней.

— Если бы! — воскликнула она. — Вчера мне показалось, что вид у тебя, милочка, немного усталый.

— Правда? — отозвалась Паулина. — Да, пожалуй, — и нерешительно добавила: — наверное, это из-за жары.

Собеседница по-птичьи наклонила голову и совсем тихо сказала:

— Я думаю, этот мир слишком утомительный. А ты?

— Я тоже, — сказала Паулина, чувствуя, как колотится сердце. — Очень утомительный.

Ей действительно было жарко. Три человека — слишком много для этого садика. Может, бабушка предпочтет перейти в дом? Если стоит такой июнь, то что же будет в июле?

Время остановилось; ниоткуда не долетало ни звука. Паулина вздрогнула. Жара — это предчувствие вторжения. Жара обволакивала ее, переваливалась через стены… или проходила сквозь них, жара была центром того непостижимого существа, которое — теперь она это знала — могло притянуть, заставить упасть в себя, как в пропасть. Покуда оно есть в ее жизни, Паулине останется роль слабого подобия, тени, отзвука ее двойника.

Ощущение схлынуло. Она пришла в себя и поняла, что смотрит в лицо миссис Сэммайл. Замечательное лицо! Только вот глаза-щелочки да запавшие щеки неожиданно напоминали о смерти. Паулина, взбудораженная воспоминанием о двойнике, подумала, что миссис Сэммайл напоминает смерть куда больше, чем бабушка; что она — просто живая смерть. А чего еще ждать на этом холме, где умер и ее предок, и множество других людей?

— Может, она заснула; не станем ее будить, — между тем говорила тихонько миссис Сэммайл. — А ты выглядишь усталой. Если я могу чем-нибудь помочь…

Паулина подумала, что была несправедлива к глазам миссис Сэммайл. Они вовсе не беспокойные, как ей поначалу представлялось. Они затягивающие. Они очаровывали и успокаивали одновременно.

— Я вижу плохие сны, — сказала Паулина.

— Я тоже иногда их вижу, — сказала миссис Сэммайл, и Паулина тут же поняла, что ее сны, если так их называть, — ничто по сравнению с кошмарами ее собеседницы. Но не успела она открыть рот, как гостья продолжила: — Но и с ними можно справиться.

Видимо, миссис Анструзер услышала последние слова и ответила в том же тоне: