Телевидение - Эдвард Ли Страница 15

"Ничего себе, - рассудил Фартинг. - Эти британцы в своё время были совсем ебанутыми".

- Да, твой дядя, он всегда хорошо проводил время - я имею в виду его день рождения. Всегда шутил, что его кровь течёт из длинного поколения еретиков и колдунов. Он говорил, что все лучшие колдуны родились в оккультные праздники, но, конечно, он шутил, - затем Бернис поймала, что Фартинг смотрит прямо на её грудь, заметно улыбнулась, но не упомянула об этом: - Итак, Фартинг, когда будет твой день рождения?

- Ну, это не оккультный праздник, могу сразу тебе сказать, - подумал он. - Мой день рождения первого февраля.

Бернис на это громко присвистнула.

- Знаешь, первое февраля - это канун Сретения, и не так уж много оккультных праздников важнее его.

Фартинг нахмурился.

- Что, чёрт возьми, за канун Сретения?

- Канун Сретения, в этот день древние язычники благодарили своих богов за то, что зима прошла наполовину. Но со временем наступило нечто иное, время, когда ведьмы и колдуны призывают демонов, чтобы досаждать тем, кто преследует их род, - она хлопнула ладонью по столешнице бара и рассмеялась. - Говорю тебе, Фартинг, ты не мог выбрать менее сумасшедший день, чтобы появиться на свет!?

* * *

Фартинг не особенно удивился, когда, возвращаясь домой после последнего стакана, понял, что выпил слишком много.

"Великолепно. Что это говорит о тебе? Первая ночь в твоём новом доме - в новой СТРАНЕ - а ты в дерьме..."

Но пиво и разговор были слишком хороши. Фартинг сделал для себя отметку, что, похоже, он начинает немного жить. И спокойной тихой ночью было приятно здесь находиться.

Возвращаясь из бара так поздно у него дома, означало, что если бы вы были ещё живы по прибытии, у вас как минимум не было бы кошелька. Спокойствие окутывало его, погода была идеальной. Океанский воздух даже немного оживил его, и когда он посмотрел на берег, то увидел мерцающий блеск мутного и журчащего моря.

В конце концов, он вернулся в свой трейлер и запер за собой дверь. Лёжа на кушетке, он вытащил альбом и уже собирался пересмотреть его, когда ему пришло в голову, что сегодня он толком ничего не ел.

"Ты должен был взять что-нибудь в пабе, тупица..."

Так что он решил проверить кухню в поисках еды, глубоко вздохнул, тут же плюхнулся на диван и уснул.

Он спал? Он должен был.

Во-первых, он стоял у двустворчатой ​​двери в спальню дяди Элдреда; он смотрел сквозь стёкла на залитый лунным светом задний двор, прямо на шар с прахом Элдреда. За ним, полускрытый кустами, стоял стройный мужчина в чёрной одежде. Поскольку это был сон, Фартинг вышел на крыльцо, чтобы потребовать объяснений по поводу присутствия этого человека, но, дойдя до края крыльца, понял, что обращается со своим требованием не более чем к чёрному деревянному столбу, как что-то, на что люди вешают цветочные горшки. Он улыбнулся своей глупости.

"Подожди, - подумал он во сне. - Это сон, не так ли?"

Должно быть, потому что в следующее мгновение он шёл на звук - был ли это звук копания? - который, казалось, исходил из самой задней части его закрытого двора, но когда он отважился пойти туда, обстановка сна изменилась, как иногда бывает во сне, и у него создалось впечатление, что он всё ещё на том же месте, а потом опять нет.

Теперь его взгляду предстал не степенный задний двор. Он стоял на лесной поляне - ночью - и вот он, слышно более отчётливо: этот звук копания. Фартинг, казалось, стоял там, не будучи замеченным двумя копателями в шерстяных одеждах. Была ночь, но луна была не такой, как в последний раз, когда Фартинг видел её на своём заднем дворе; это был острый серп, по которому плывут несколько нитей облаков. В относительно короткий промежуток времени двое мужчин в шерстяных одеждах замедлили свои усилия, и именно тогда Фартинг стал более остро - и тошнотворно - осознавать другие детали сцены. Это явно был могильный участок, который раскапывали двое мужчин. Этот район был домом не только для этой единственной могилы, но и для бесчисленных могил, очевидно очень неглубоких, потому что воздух вокруг был отяжелён от душераздирающего смрада смерти.

Один из мужчин сказал:

- Кажется, всё?

Другой перестал копать.

- Да, я его чувствую.

Оба мужчины бросили свои лопаты, странные плоские предметы с прямыми краями, и потянулись вниз, и из ямы они извлекли искомый труп - закопанный без гроба, завёрнутый в какое-то подобие мешковины.

- Во имя нашего Господина, - сказал один из них.

Весь свой путь они тащили завёрнутый труп, а потом, не затратив много времени, развернули саван. Это действие показало побледневшее обнажённое тело молодой девушки с откинутой назад головой, демонстрируя широко открытые, но очень мёртвые глаза и разинутый рот. На животе трупа лежала какая-то выпуклость, и один из мужчин поднял её. Фартинг подумал, что это должна быть буханка хлеба.

- Могу поспорить, - сказал мужчина. - Всё получилось.

А затем он ушёл с буханкой, направляясь к тому, что выглядело как группа жилищ далеко в тусклой ночи. Второй мужчина поднял свой плащ и встал на колени между раскинутыми ногами трупа...

Именно в этот момент Фартинг, истекая липким потом, содрогнулся в головокружительной конвульсии, и его следующим осознанием было: он согнулся в своём обнесённом кирпичом заднем дворе, извергая поток рвоты на несчастный ряд гардений. Это непроизвольное извержение спровоцировало не только видение, которое только что было у него во сне, но и преобладающее могильное зловоние, которое, казалось, преследовало его обратно из его сна на его вполне реальный задний двор.

"К чёрту это, - бормотали его мысли. - Что со мной не так?"

Он споткнулся, нелепо топая ногой, как будто его туфли были сделаны из цемента. Он обогнул фасад, споткнулся о ступеньки перед входом - чуть не упав - и ворвался обратно в трейлер. Закрыв за собой дверь, он облегчённо вздохнул.

Почему?

Потому что он был уверен, что снаружи кто-то преследует его, бросившись в погоню.

"Теперь безопасно", - подумал он.

Он сделал шаг и остановился. Но всё равно чувствовал себя чертовски пьяным...

Так он и начал свой путь к спальне дяди Элдреда, но напомнил себе:

"Теперь это МОЯ спальня, так как я здесь новый хозяин".

Со всей возможной осторожностью он прошаркал по коридору, стабилизируя пьяные шаги, прижимая руки к каждой стороне стены. Но он резко остановился, и