Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей Страница 15

Я посмотрела на него, не в силах скрыть ужас. Волосы скрывали мое лицо от Нарцисса, и я была этому рада, потому что не могла бы изобразить равнодушие. Жан-Клод не смотрел на меня; он не отводил глаз от Нарцисса. Я старалась не заплакать, а лицо Жан-Клода не выдавало ничего.

Жан-Клод вспоминал издевательства не только Нарцисса, но и многие, многие другие. Не страдание сквозило в этих воспоминаниях, а отчаяние, безнадежность. Мысль, что я... нет, он, что он не был хозяином своего тела. Он не был проститутом — точнее, никогда не торговал сексом за деньги. Но ради власти, ради каприза кого бы то ни было, кто был в тот момент его Мастером, и ради безопасности он занимался сексом много веков подряд. Я это знала, но считала его соблазнителем. А то, что я только что увидела, к соблазнению отношения никак не имело.

Ричард издал какой-то звук, и я повернулась к нему. Глаза его блестели от непролитых слез, и на лице его застыл тот же оцепенелый ужас, что я ощущала на своем лице. Долгий неподвижный миг мы смотрели друг на друга, потом по его лицу скатилась слеза за секунду до того, как я ощутила теплую дорожку у себя на щеке.

Он протянул мне руку, и я ее взяла. Оба мы повернулись к Жан-Клоду. Он все еще глядел, даже что-то говорил Нарциссу, хотя я ничего не слышала. Оборотень прополз уже через всю кровать на расстояние прикосновения. Но не всех насхотел он коснуться.

— Милый, милый Жан-Клод, я думал, что забыл тебя, но сейчас, когда я увидел тебя там на полу с этими двумя, я не мог не вспомнить.

Он протянул руку к Жан-Клоду, но Ричард перехватил ее.

— Не трогай его. Никогда больше не трогай.

Нарцисс посмотрел на Ричарда, на Жан-Клода и снова на Ричарда.

— Какой ревнивый. Это признак настоящей любви.

Я сидела в первом ряду и потому видела, как напряглись мышцы руки Ричарда, сжимающей хрупкое запястье.

Нарцисс засмеялся, и голос его дрожал, но не от боли.

— Какая сила, какая страсть! Ты не сломаешь мне руку, если я попробую коснуться твоих волос?

Добродушная насмешка звучала в его словах, и я наконец поняла, что это возбуждение. Ричард его трогает, угрожает, делает больно... ему это нравилось.

Я ощутила, что Ричард тоже это понял, но не отпустил его. Вместо этого он дернул Нарцисса на себя. Гиенолак издал удивленный тихий возглас. Не отпуская его запястья, Ричард положил вторую руку ему на горло. Не сдавил, просто положил, огромную и темную на бледной коже Нарцисса.

Телохранитель Аякс шагнул от стены, и Ашер сделал шаг ему навстречу. Дело могло обернуться очень плохо и очень быстро. Обычно это я выхожу из себя и обостряю обстановку, но не Ричард.

Нарцисс скорее почувствовал, чем увидел движение, потому что Ричард отвернул его лицо от комнаты.

— Все в порядке, Аякс, все в порядке. Ричард мне ничего плохого не делает.

Тут Ричард сделал что-то, от чего у Нарцисса захватило дыхание, и он хрипло сказал:

— Ты так сломаешь мне руку. Если это прелюдия, то хорошо, но если нет, мои ребята убьют вас, всех вас.

Слова его были разумными, а интонация — нет. В голосе слышалась боль, но и предвкушение, и как бы Ричард ни ответил, это его возбудит еще сильнее.

Заговорил Жан-Клод:

— Не делай так, чтобы наша судьба зависела от его милости, mon ami.Мы сегодня на его территории, у него в гостях. И мы должны соблюдать обязанности гостей, пока он не злоупотребляет этим.

Я не могла бы точно сказать, в чем заключаются в таком месте обязанности гостя, но могла ручаться, что ломание конечностей в список не входит. Поэтому я тронула Ричарда за плечо, и он вздрогнул. Нарцисс издал протестующий звук, будто Ричард невольно сжал тиски.

— Ричард, Жан-Клод прав.

— Анита советует тебе держать себя в руках, Ричард, а из всех, кого я знал, она меньше всех к этому склонна. — Жан-Клод подался вперед, положил руку на другое плечо Ричарда, и теперь мы оба касались его. — К тому же, mon ami,если ты ему что-нибудь сломаешь, это не исправит ничего, что уже случилось. Ни на одну каплю крови не станет пролито меньше, ни на один фунт мяса. Ни одно унижение не кончится раньше, чем это было. Все в прошлом, а воспоминания не ранят.

Впервые я подумала, что мы с Ричардом, быть может, по-разному восприняли одну и ту же вспышку образов. То, что видела я, было ужасно, но на меня это не так подействовало. Может, дело в том, что он мужчина. Белый англосакс из верхнего среднего класса болезненней воспримет издевательства и изнасилование. Я женщина, я знаю, что такое может со мной случиться. А он, быть может, никогда не думал, что такое может быть с ним.

Ричард заговорил медленно, и его голос опустился до рычания, будто из этого красивого горла готов был вырваться его скрытый зверь.

— Никогда больше его не трогай, Нарцисс, или мы это доведем до конца.

И Ричард медленно и осторожно убрал руки от Нарцисса. Я ожидала, что тот отползет, схватившись за раненую руку, но я его недооценила — или переоценила.

Он действительно схватился за руку, но остался лежать, прислонившись к Ричарду.

— Ты мне связки порвал. Они заживают дольше сломанных костей.

— Знаю, — тихо ответил Ричард, и от заряда ненависти в этом коротком слове я вздрогнула.

— Я могу мыслью передать своим людям приказ оставить леопардов на милость тех, кто их захватил.

Ричард переглянулся с Жан-Клодом. Тот кивнул:

— Нарцисс умеет мысленно контактировать со своими... людьми.

Ричард положил руки на плечи Нарцисса, я думала, чтобы оттолкнуть его, но Нарцисс сказал:

— Вы только что аннулировали свои гарантии безопасности, нанеся мне травму против моей воли.

Ричард застыл, и по его напряженной спине я определила приступ неуверенности.

— О чем он говорит? — спросила я, не зная сама, у кого спрашиваю.

— У Нарцисса небольшая армия гиенолаков в этом здании и по соседству, в качестве охраны.

— Если гиенолаки так сильны, почему о них никто не говорит в том же тоне, что о вервольфах или крысолюдах?

— Потому что Нарцисс предпочитает быть властью позади трона, ma petite.Это значит, что другие оборотни постоянно умасливают его подарками.

— Вроде как Николаос подарила ему тебя?

Он кивнул.

Я поглядела на Ричарда:

— А ты что ему дарил?

Ричард отодвинулся от Нарцисса:

— Ничего.

Нарцисс повернулся на кровати, все еще прижимая руку к груди.

— Это теперь переменится.

— Вряд ли, — ответил Ричард.

— У Маркуса и Райны был со мной договор. Они и крысы требовали, чтобы моих гиен никогда не было больше пятидесяти. Ради этого они пускали в ход подарки, а не угрозы.

— Угроза всегда есть, — сказал Ричард. — Если будет война между вами, крысами и нами, вы проиграете.

Нарцисс пожал плечами:

— Быть может. А ты не думал, что делал я с тех пор, как Маркус погиб и ты взял власть? Я думал, что подарки будут идти по-прежнему, но они прекратились, даже те, на которые я начал рассчитывать. — Он тут посмотрел на меня. — Некоторые из них я ждал от тебя, Нимир-Ра.

Наверное, вид у меня был достаточно недоуменный, потому что Жан-Клод объяснил:

— Твои леопарды.

— Да-да, Габриэль, их альфа, был моим добрым другом.

Поскольку Габриэля убила я, мне не понравился такой поворот беседы.

— Ты хочешь сказать, что Габриэль сдавал тебе своих леопардов?

От улыбки Нарцисса у меня мороз побежал по коже.

— Все они перебывали на моем попечении, кроме Натэниела. — Улыбка погасла. — Я считал, что Натэниела Габриэль держит для себя, но сейчас ты мне сказала, кто такой Натэниел, и я понял. — Стоя на коленях, Нарцисс подался всем телом вперед. — Он боялся, что мы с Натэниелом сможем вместе сделать.

Я проглотила слюну пересохшим ртом.

— Ты отлично скрыл свою реакцию, когда я тебе сказала.

— Я умелый лжец, Анита. Тебе лучше это запомнить. — Он посмотрел на Ричарда: — Сколько уже прошло после смерти Маркуса? Кажется, год с лишним? Когда перестали приходить подарки, я решил, что соглашение аннулировано.