Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий Страница 15

Историю появления в редакции злосчастного слайда Саша знал. Недавно восходящая звездочка эстрады Ната Глюкина, по паспорту – Наталья Самуиловна Горбатюк, крепко повеселилась на очередной шоу-тусовке, проще говоря, нализалась текилы на халяву, отправилась в дамскую комнату и, выходя оттуда, забыла застегнуть штаны. Ринувшись прямо из туалета снова в танец, штаны она, естественно, потеряла и поймала их только на уровне колен. В этой пикантно-согнутой позе ее успел щелкнуть вольный папарацци Забелин. Эксклюзивный кадр с розовыми, «звездными» трусиками в центре экспозиции маэстро с удовольствием впарил «Экспресс-фактам» аж за 500 баксов наликом. Вчера Гаврилов, потирая руки, целый день планировал громкую обложку с самолично придуманной подписью: «Звезда Глюкина ничего не скрывает».

Теперь главный сидел мрачнее грозовой тучи, наливался административной злобой и готовился к раздаче слонов. В тон ему хмурились замы и ведущие редактора, а главный художник упоминался руководством уже в третьем лице и только по фамилии. Вороны, что собираются обычно над трупом, тоже вряд ли обсуждают его как личность, сообщил Саше Бломберг.

– Нет, но когда он успел-то нажраться? Я вот этого не понимаю! Я же его за час перед этим видел трезвого, как стекло?! – вопрошал Гаврилов своим гулким номенклатурным баритоном.

– Понятно когда – с позавчерашнего небось, – определил ответственный секретарь Мануйлин, первый собутыльник Аркаши Бойкова.

– Нет, но с похмелюги тоже не сразу развозит, время же нужно… – вставил редактор отдела информации Пинюков, второй неизменный собутыльник Бойкова.

– Может и сразу развести, если хряпнуть водки на опохмелку, а потом вдогонку отлакировать пивом, – со знанием дела заметил Мануйлин.

– При Бойковской комплекции черта лысого его сразу развезет. Его никогда сразу не развозит, время нужно, у него башка крепкая, – заметил тощий Пинюков.

– А в Барселоне помнишь, в том кабаке…

– Ну, в том кабаке ты, между прочим, первый натрескался, а уж потом Бойков…

Тема беседы становилась интересной, и редколлегия оживилась. Периодические коллективные выезды за границу высшего руководства редакции давно уже стали чем-то вроде фамильных преданий о бесчинствах привидений в подвалах замка.

– Вот и я говорю – время! – сказал Гаврилов, прекратив прения похлопыванием по столу. – А когда у него было время? Просто физически не было времени! Вот что мне непонятно!

– Если с вечера начать, с утра на старые дрожжи добавить, а после обеда начать клюкать по маленькой, к вечеру будешь уже в окончательном шоколаде, – пояснил с галерки обозреватель Бломберг. – И отрубаешься, кстати, моментально, без всякого перехода. Все, как рассказывает подследственный. Я все-таки предлагаю господам присяжным не рубить с плеча по живому, а в порядке альтернативы рассмотреть вопрос о взятии товарища художника на поруки. Если он, конечно, на коленях пообещает перед трудовым коллективом больше не прятать слайдов с жопами знаменитостей от глаз народа.

– Я пообещаю! – быстро вскинулся Аркаша.

– А ты сиди пока, алкоголик! – цыкнул на него первый зам. главного Коробейчик, бывший пожарный подполковник, непонятно каким боком очутившийся в журналистике. В редакции про него болтали, что он «черный глаз», «смотрящий» от хозяина, ФСБ и бандитов одновременно. Что-то из этого наверняка правда, считал Саша.

Главный художник снова увял и сгорбился.

Остальной редакторат приглушенно хрюкал, пряча в кулаках усмешки.

– Может быть, может быть… – задумчиво почесал нос Гаврилов. Потом до него дошло, и он опять быстро и откровенно разозлился. – Нет, но это только представить себе! Ната Глюкина – звезда мирового уровня, и так бездарно просрать ее фотку раком! Что же дальше, я спрашиваю?!

– А дальше уже не будет… – снова вставил Бломберг.

Решением главного редактора его почти каждый второй месяц лишали зарплаты за разные нетрезвые подвиги, и терять ему, в сущности, было нечего. Гонорары за тексты Гаврилов не урезал никогда, не без основания опасаясь, что писать тогда совсем перестанут.

– Как так? – покосился на него главный.

– А вот так, – пояснил Мишка. – Куда тут дальше-то? Если Натаха Глюкина-Горбатюк – звезда мирового уровня, то дальше уже ничего и быть не может. Это уже называется – докатились. Дальше только Апокалипсис и Судный день.

– А разве Апокалипсис и Судный день – это не одно и то же? – тонким, детским голоском поинтересовалась редактор телепрограмм Нина Ивановна, женщина не молодая, заслуженная, но редкой и дремучей наивности. Впрочем, при ее работе это был скорее плюс, полагал Саша, как бы иначе ей удавалось писать свежие анонсы к фильмам, которые смотрели еще бабушки и дедушки.

На этот раз редколлегия закисла от смеха уже более откровенно. Даже плечи подследственного Аркаши подозрительно вздрагивали, хотя глаз по-прежнему не было видно.

Не смеялся только один Гаврилов. Главный, наоборот, наблюдал за всем происходящим достаточно мрачно. Чуством юмора он никогда не отличался, еще со времен чиновной работы, как говорили знавшие его люди.

– Так, так… – сказал он. – Веселитесь. Конечно! Номер срывается, обложки нет никакой, а всем вокруг весело и вольготно! Так, так… – он обвел взглядом кабинет, явно выискивая жертву для индивидуальной расправы. – Кстати, Кукоров!

– Да, Геннадий Петрович, – вздрогнул от неожиданности Саша.

– А ты почему здесь? Почему не на Крайнем Севере?

– Так наши еще не в городе! – вставил окончательно распоясавшийся Бломберг.

– С тобой, Бломберг, мы после поговорим, – срезал его Гаврилов. – Что-то я не наблюдал тебя в двух последних номерах. Для начала напишешь мне объяснительную, раз тебя ломает писать заметки! А ты, Кукоров, ноги в руки и оформляй командировку прямо сегодня! Я видел по Интернету, там, на Севере, сейчас какой-то ежегодный межнациональный слет шаманов или какая-то другая бесовщина, не знаю… Почему я должен это знать? В конце концов, кто у нас обозреватель по мистике, прости Господи?! Вот так!

Главный редактор «желтых» «Экспресс-фактов», идеолог звездной порнухи и матерый чиновник от журналистики Геннадий Петрович Гаврилов, был, ко всему прочему, глубоко верующим человеком.

– Теперь по Бойкову… – продолжил Гаврилов. – Значит так…

– Мы здесь посоветовались, и я решил… – вдруг подсказал Мануйлин.

– Ты решил? – удивился Гаврилов без тени улыбки, глянув на шутника стальными глазами. Тот немедленно смешался и сделал вид, что он идиот. Получилось удачно.

– Значит так! – жестко повторил главный. – Сейчас все дружно встают и идут делать номер. Через полчаса жду от ответсека и дизайнеров предложения по обложке! Номер должен быть подписан, как обычно, вот так! За каждый час просрочки снимаю с секретариата пять процентов оклада! А кто и в чем виноват – будем разбираться после подписания номера! И разберемся, это я обещаю… Всё, работать!