Джон Соул - Присутствие Страница 15

– После школы, – сказал он вполголоса. – А может, завтра. Но можешь не волноваться, хаоле, ты получишь свое сполна.

Он отвернулся и вместе с приятелем растворился в потоке школьников.

Интересно, круче этот парень, чем Слотцки, или нет, прикидывал Майкл, глядя ему вслед.

Похоже, что да.

Подвижка в земной коре под Гавайскими островами была такой слабой и постепенной, что в течение нескольких часов ее не замечал никто, кроме приборов.

Приборы, конечно, замечали все, поскольку были для этого сконструированы. Чуткие, они услышали легкую дрожь, вследствие которой в глубинах могучего вулкана Мауна-Лоа расползлась новая трещина, записали данные и передали их другим приборам.

Сигналов тревоги не прозвучало, не взвыли сирены, предупреждающие о приливных волнах цунами, случающихся порой из-за внезапных подвижек океанского дна.

Вместо этого приборы поперешептывались между собой, передавая от одного информационного узла к другому весть об активности под Мауна-Лоа, пока, задолго до того, как новость дошла до людей, компьютеры по всему миру не принялись рассчитывать модели, прогнозирующие, чем эти еле заметные подвижки могут обернуться для всей планеты впоследствии.

Глубоко под горой кипящая, раскаленная магма двинулась вверх, просачиваясь сквозь щели, созданные давлением снизу, расширяя их, набираясь сил, чтобы прорваться наружу.

И с движением магмы гора поддавалась и дрожь усиливалась.

И люди, вслед за машинами, тоже обратили на это внимание.

Среди первых, кто заметил на Мауи колебания земли под ногами, были астрономы, обслуживающие обсерваторию на вершине Халеакала. Их компьютеры были специально запрограммированы, чтобы предупреждать о вулканической деятельности. Несмотря на то, что телескопы стояли на массивных, сейсмостойких бетонных блоках, подземные толчки внесли в наблюдения за космосом неразбериху.

Когда земля движется, нет такой силы, чтобы ее остановить.

И астрономы немедленно прекратили работу.

Фила Хауэлла это злило. Он по опыту знал, что толчки наверняка продолжатся, по крайней мере, несколько дней. Из чего следовало, что он не сможет наблюдать за звездой, расположенной в глубине спиральной галактики на расстоянии 15 миллионов световых лет от Земли.

Звезда эта занимала Хауэлла по двум причинам. Причина первая состояла в следующем: имелась вероятность того, что именно она была источником сигнала, который различные радиотелескопы Земли получали уже в течение нескольких лет. До сего времени сигнал фиксировался лишь в виде фрагментарных отрывков, и Хауэлл как раз приступил к тому, чтобы собрать их воедино.

Вторая же причина его интереса заключалась в том, что звезда находилась в процессе преобразования в новую[3]. Радиосигнал – Хауэлл был почти в этом уверен – проявит себя предвестником грозящей ей неминуемой гибели.

Но теперь компьютер предупредил Хауэлла, что беспокойство земной коры на неопределенное время отсрочит его наблюдения. И он, предоставив компьютерам работать над фрагментами радиосигнала, решил устроить себе выходной и навестить Роба Силвера с его раскопками, о которых тот только и говорил все последнее время. Любопытное, должно быть, открытие; но еще любопытней взглянуть на Катарину Сандквист, женщину, которая занимала Силвера так же, как далекая звезда – Фила. Пусть компьютеры позаботятся о вселенной, а он запрет свой кабинет и отправится в Хану.

Клик!

Затвор щелкнул, сработала автоматическая перемотка пленки, и Катарина слегка изменила ракурс, не замечая ни роящихся вокруг мух, ни грязных ручейков пота, сползающих по лицу. От часов, проведенных внаклон над черепом – теперь почти полностью раскрытым – саднило все тело, но и о боли в суставах она думала не больше, чем о жаре и мухах.

Самое главное сейчас снять все на пленку, чтобы иметь зримое свидетельство местоположения черепа и остальных костей.

Клик!

Опять щелкнул затвор.

Еще одно, с преодолением боли, изменение точки съемки.

Еще фотография.

Еще один документ в доказательство того, что археологический объект был найден именно в таком положении и именно в этом месте – хотя он и не укладывается ни в одну из общепринятых схем.

Уже несколько дней, не поднимая головы, она работала на раскопе, тщательно и аккуратно сметая все лишнее, чтобы раскрыть останки, но по-прежнему не имела никакого представления о том, когда было захоронено это тело. Судя по всему, это могло быть и год, и десять, и сто лет назад.

Или тысячу? Или четыре? Уж конечно, это крайний предел, поскольку человек появился на Мауи – как и на Гавайях – не раньше четырех тысяч лет назад, а ни одно другое животное очагов себе не устраивает.

Возраст стоянки, несомненно, значительно меньше, чем тысяча лет. Скорее всего, несколько – немного – веков, исходя из того, как неглубоко она залегает.

Она не позволила людям Роба помочь ей с раскрытием скелета, отдав им на откуп зону вокруг кострища. Сам очаг оставался еще нетронутым. Решив поработать сначала с костями, Катарина приказала укрыть очаг и объявила его запретной зоной. Только после того, как она отроет все кости, сфотографирует их на каждой стадии раскопок, когда будет спокойна, что работа полностью задокументирована и может быть перенесена в лабораторию, тогда она займется очагом.

– Я хочу, чтобы каждый слой хранился отдельно, – сказала она Робу. – Даже если мне придется снимать миллиметр за миллиметром.

– У тебя есть уже какие-нибудь предположения? – спросил Роб, удостоверившись, что она вполне серьезно намерена копать все сама.

Когда он впервые задал ей этот вопрос, ответа у нее не было. Тогда она действовала, опираясь лишь на инстинкт – на подкрепленную опытом интуицию, указывавшую, что подобных стоянок ей еще не встречалось.

В процессе раскрытия черепа, однако, мотивы, по которым она таила от Роба свои соображения, изменились.

Проблема состояла в том, что соображения эти были абсурдны.

Поначалу казалось очевидным, что это череп какого-то примата. Уже одно это представляло собой загадку, поскольку, как она знала, приматов на Гавайях никогда не водилось.

Кроме того, вызывало сомнения положение останков: шимпанзе, горилле или, если на то пошло, какому угодно примату нечего делать поблизости от кострища. Разве что в том случае, если кто-то убил животное и там его бросил.

Такой сценарий был возможен, хотя, учитывая местонахождение стоянки, маловероятен.

Но, продолжая колдовать над черепом с пинцетами и кистями, она начала понимать, что видит перед собой отнюдь не примата.