Александр Анохин - Без Нас Страница 15

— А куда ты делся, когда мы сюда пришли?

— Я поднимался наверх — подышать свежим воздухом. И кстати, сейчас, там нет никаких монстров.

Ни одной мысли от него не спрячешь — в отличии от него, моя голова в общем пользовании.

— Бывает же такое. — произнес Я, всё ещё находясь в неустойчивом состоянии от услышанного. — Да нет — такого не может быть. Не можешь же ты знать то, чего не знаю Я!

— Даже если ты это повторишь сто раз, то ничего не изменится.

— Я просто не могу это осознать.

— Ты справишься. — улыбнулся он. — Ибо времени у нас предостаточно.

— Да. Но ты же только здесь. — повторил Я, трогая свою голову.

— Как мило, что ты об этом иногда вспоминаешь. — сказал Костя, опираясь на стену. — Но это не мешает тебе разговаривать со мной, как с реально существующим человеком.

— Костя, не начинай. Мы уже много раз об этом говорили — мне больно об этом говорить.

— Хорошо. Как скажешь.

Мы немного помолчали, прежде чем я задал очередной вопрос:

— И ты так можешь постоянно?

— Да я вообще-то всегда так мог. — Костя поравнялся со мной. — Только теперь я вижу намного дальше.

— Это хорошо. Это нам может пригодится.

— Я даже не сомневался, что ты это скажешь. — рассмеялся он. — Ты будешь искать выгоду везде и даже найдешь её!

— Нужно использовать то, что мы умеем и имеем.

— Только это использование. — исковеркав последнее слово, как только можно процедил Костя. — Должно быть рациональным.

— Перестань. — только и отмахнулся Я. — Я думаю, что с этим проблем не возникнет.

— Возможно.

— И знаешь, по поводу твоих новых способностей…

— Что тебя ещё интересует?

— А ты не думал, что это не у тебя способности, а у меня. Просто Я — проводник, а ты их используешь.

— Бред. Если бы они были у тебя — не я тогда бы нас вел.

— Но, а что если…

— Хотя знаешь. — прервал меня Костя. — А может ты и прав. Мне стоит над этим подумать.

— Может Я смогу что-то ещё? Намного масштабнее?

— Всё возможно. Но ты не особо надейся на это, а то разочарование будет очень горьким. — безнадежно разведя руками, ответил он. — Ты там вроде спать собирался?

— Да. — согласился Я, зевая. — Надо поспать — заодно обдумаю всё, что ты мне сказал.

— Ага. Теперь и мне есть над чем подумать. — улыбнулся он. — Тебя разбудить?

— Спасибо — не надо. Я хочу отоспаться. — ответил Я, шагая обратно в комнату.

Зайдя в комнату, Я не стал закрывать дверь — желания не было никакого. Шаркая носками кроссовок, Я подошел к креслу и упал в него. Воздух с тихим шипением вырвался из-под поролона. Я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Больше ничего не надо — всё хорошо….

Я всегда любил лето — оно было самым приятным временем года, особенно когда оно только началось! И мне всегда нравился этот парк. Я был влюблен в это место.

Теперь мне это парк не доставлял ни единого грамма радости. Мой мир наполовину рухнул. Наполовину уничтожен и не будет никогда восстановлен.

Прожив всего двадцать два года, я понял одну вещь очень хорошо, даже больше чем мне хотелось. Она была проста и заезжена, как мир. В нашем прекрасном и огромном мире, есть одна коронная особенность: все, что человек строил многие годы, может быть легко разрушено за несколько секунд. И теперь все рухнуло. По крайне мере для меня. В моей жизни было всего два человека, ради которых я хотел жить. Мой брат и моя девочка. Они были для меня всем — они мой мир, в котором я радостно проживал последние шесть лет. Но случилось то, чего я боялся больше всего. Они начали меня покидать. Брат ушел первым. Двадцать четыре дня назад сбила машина. Он умер из-за меня. Мы с ним поссорились в тот вечер, и он пошел в противоположную сторону. И когда он переходил дорогу, он не заметил машину…. Его размазало по асфальту. Смотря на его обезображенный труп, Я видел свой труп. Он пошел в эту сторону из-за меня. После я плохо помню, что было. Говорят, что я подошел к водителю, упал на колени и разрыдался. Я что-то ему говорил. Не помню что. У него в машине сидела жена и маленькая дочь, и они всё это видели.

Я хотел смерти этого человека. Я хотел его избить, но всё что у меня получилось — это разрыдаться. Я не был готов к этому.

Брат…

Я не могу поверить…

Я виноват…. Я….

Я до сих пор не могу поверить, что тебя больше нет. Я просто выпал из жизни. Единственный человек, кому я продолжал уделять, хоть каплю, внимания была моя девочка. Но и эта капля скоро кончится. Она это знала, но надеялась, что сможет мне помочь. И сейчас она сидела со мной рядом на скамейке в некогда любимом мной месте.

Мы молчали уже очень долго. Она отстранено сидела рядом, изредка посматривая на меня. Наше молчание так могло продолжаться хоть весь день, пока она не начнет мне что-то говорить.

— Рустам — Позвала она меня. — Это не может продолжаться вечно!

Я повернул голову в её сторону и уставился на неё безжизненными глазами.

— Это я виноват. — Всё что удалось выдавить мне.

— Это не смешно. Мы же с тобой об этом уже разговаривали, помнишь? Ты не виноват — это несчастный случай.

— Это я виноват.

— Я понимаю, что брат для тебя много значил, но жизнь ведь не кончилась!

Я устало кивнул головой, этот разговор повторялся всю последнюю неделю. И с этим надо было что делать. Ходить и постоянно ныть не дело. Если решил, то надо действовать. У меня были мысли о самоубийстве. Но я не мог себя убить. Боль — это единственное, что меня останавливало. Я просто не мог причинить себе такую боль. Я хотел, чтобы меня кто-то убил. Но убил не жестоко, а быстро и безболезненно. Я знал, что так не может быть, как я хочу. Это решение пришло ко мне, когда я пытался перерезать себе вены. Я несколько часов просидел с ножом в руке, но не смог даже поднести нож к руке. Поэтому я искал того, кто сделает это за меня. Я сначала думал, что это сделает она. Но она боролась за мою жизнь и, ни за что бы, ни сделала это. Поэтому оставалось, немного усыпить её внимание ко мне и начать искать нового палача.

— Рустам, ты должен понять, что ты ни в чем не виноват. Не вини себя и возвращайся уже! Ты мне нужен, очень нужен!

Её слова не меняются — постоянно повторяются. И это вызвано не скудным словарным запасом, а от безысходности сказать хоть что-то, что могло бы меня переубедить.

Поэтому я скажу ей то, что она хотела от меня услышать.

Я улыбнулся, наверное, впервые за последние двадцать четыре дня:

— Я постараюсь.

Она улыбнулась — её улыбка грела, ведь я уже и забыл, когда она в последний раз улыбалась. Положив голову ко мне плечо, она взяла мою руку и сказала: