Валерий Ковалёв - Рукопись из Тибета Страница 15

Здесь же, у зеркальных окон, и двустворчатой закрытой двери, стояли еще двое церберов из «девятки»[55]. С каменно застывшими лицами и скрещенными на яйцах руками. Как того требовала инструкция.

Указав мне пальцем на диван и пожелав удачи, Волобуев тут же испарился в смежную комнату, за стеклянной дверью которой виднелись другие сопровождающие.

Под любопытными взглядами сидевших на диванах, я поставил инструмент у ног, сделал рожу ящиком и опустился на прохладную кожу.

Минут через пять напряженного ожидания в зале появился первый секретарь Крымского обкома партии (начальник отца), внимательно оглядел нас и проскрипел:

— Сейчас вы встретитесь с товарищем Брежневым. Никаких вопросов не задавать. Отвечать только на его. Всем ясно?

— Да, — втянули головы в плечи приглашенные. Я тоже. Сказались гены партийной дисциплины.

— Все. Идем, — поправив галстук, первым пошагал секретарь в сторону арочной двери. За ним робко двинулись остальные. Открыв футляр, я взял баян подмышку (тот хрюкнул) и последовал их примеру.

На подходе охранники распахнули створки. В глаза ударил яркий солнечный свет, и бескрайняя синь моря, из которых нарисовалась открытая, с балюстрадой, белая терраса. Посреди нее, удобно устроившись в легких креслах, сидела царственная группа.

В центре Сам, в белой рубашке с короткими рукавами, еще довольно крепкий и с густыми черными бровями; по сторонам 1-й секретарь ЦК Компартии Украины Шербицкий с министром иностранных дел СССР Громыко и еще какие-то менее значительные лица.

— А вот и наши молодые таланты, Леонид Ильич! — сделав нам знак остановиться, бодро изрек наместник Крыма.

— М-м-м, — пожевал губами хозяин Страны Советов, окинув нас благосклонным взглядом. — Здравствуйте товарищи. Присаживайтесь, — сказал густым басом. После чего сделал приглашающий жест рукой. С золотой «Ракетой» на запястье.

— Всем сесть, — обернувшись назад, тихо продублировал Крымский секретарь. Мы опустились на стоявшие у балюстрады стулья, я аккуратно положил «Хонер» на свободный сбоку.

— Так какие тут у нас таланты, а, Николай Карпович? — обратился к подчиненному Щербицкий с породистым лицом — Давай, докладывай.

Тот было с пафосом начал, но Брежнев его остановил, чуть подняв руку.

— Пусть сами расскажут, по порядку. А мы послушаем молодежь. Кто первый?

Возникла короткая пауза, как нередко бывает в таких случаях, а потом с противоположного от меняя края, встала девушка.

— Я Галя Ланская! — звонко сказала она. — Пишу стихи и публикуюсь в «Комсомольской правде!».

— Похвально, — шевельнул бровями Генсек. — Почитай нам что-нибудь, дочка. Окружение, изобразив улыбки, одобрительно закивало.

Девица, набрав в грудь воздуха, выдала поэму про молодых строителей Братской ГЭС. Все внимали с интересом, после чего Леонид Ильич констатировал «хорошо», а остальные немедленно захлопали в ладоши.

Потом встал лет пятнадцати хмырь в очках, оказавшийся мастером спорта по шахматам и стал излагать теорию Капабланки[56], что также вызвало удовлетворение сановных слушателей.

За ним выступил еще один. Явно не нашего круга. Он был юным мичуринцем и рассказал о новом сорте огурцов. Выведенных юннатами на селекционной станции.

— Да, — Гимн или «Прощание славянки» здесь не канают, — мелькнула в голове мысль. — Надо что-нибудь такое, что бы сразу раз — и в дамки.

И тут меня осенило. Исполнить «Малую землю!» Была такая песня, написанная четырнадцать лет спустя композиторшей Пахмутовой на слова поэта Добронравова. По спецзаказу.

В 1943 году Брежнев был начальником политотдела армии на Малой земле и, помнится, высоко ее оценил. Даже написал книгу.

Этот ход мне показался безошибочным, поскольку тут я действительно мог произвести впечатление. Не то, что какая-то там теория Капабланки.

Все мои составляющие решение одобрили. Кроме прокурорской.

— Сие есть мошенничество — изрекла она. — Присвоить чужое произведение.

Остальные на нее зашикали, внутри чуть захрипело. Не иначе придавили.

Я демонстрировал свой талант последним. По принципу «не лезь в герои, пока не позовут». Усвоенному за последние двадцать лет жизни в демократической России.

— Песня «Малая Земля»! — встал и четко доложил. Когда уставший от талантов Леонид Ильич, вяло поинтересовался, что я имею сказать, а Громыко тайком зевнул, поглядывая на часы. Видать куда-то торопился.

— Вот как? — чуть оживился Генсек. — А ну давай, парень, исполни.

Я шустро извлек из футляра блестевший перламутром инструмент, одел наплечные ремни и нажал оркестровый регистр. Для большего впечатления.

— Музыка моя! Слова тоже мои! (сбрехал). Исполняет Никита Волобуев!

Потом выдал вступительные аккорды — баян звучал как оркестр, и голосом Магомаева затянул

   Малая земля. Кровавая заря…   Яростный десант. Сердец литая твердь.   Малая земля — геройская земля,   Братство презиравших смерть!

старательно выводил, отмечая реакцию главных слушателей.

В глазах бывшего политотдельца, ставшего маршалом, возник неподдельный интерес, его окружение косилось на Брежнева и тоже внимало.

— Так, вроде процесс пошел, — подумал я и выдал второй куплет. С надрывом.

   Малая земля. Гвардейская семья.   Южная звезда Надежды и Любви…   Малая земля — российская земля,   Бой во имя всей Земли!

Судя по всему, патетика передавалась старшему поколению, поскольку все сановники подтянулись и сделали героические лица.

Последние два куплета я проорал на максимальном творческом подъеме. Правда, в конце сорвался на фальцет, но это не сказалось на общем впечатлении от шедевра.

Будущий генералиссимус и четырежды Герой даже прослезился, а его свита стала перешептываться, одобрительно кивая головами.

— Дай я тебя поцелую, композитор, — прочувствовано сказал Леонид Ильич. После чего встал с кресла, подошел вплотную и облобызал меня в обе щеки. Пахнуло коньяком и хорошим одеколоном.

— Вот это талант! — полуобернулся к соратникам. И сказал одному, в роговых очках: — Дмитрий Федорович, надо бы определить парня в оркестр Александрова[57].

— Ба! — так это же Устинов[58], - вспомнил я. В бытность моей службы на флоте он был секретарем ЦК, возглавлял комиссию по приему в строй нашего подводного ракетоносца и даже выходил с командой в море.