Александр Рогинский - Замкнутый круг Страница 15

Роза провела его в свой кабинет, в котором находился кабинетный рояль, и где Роза мучила своих учеников.

— К тебе никто не собирается приходить? — спросил, втайне на что-то надеясь Кошерин.

— С учениками я уже закончила, никто сюда не ходит, это ты имел в виду?

— Да, именно это, — поспешил подтвердить Кошерин. — Но почему ты прекратила домашне уроки, ведь они неплохо оплачивались?

— Я достаточно обеспечена, мне не обязательно вкалывать. И потом, хочу иметь свое место, где бы никто не тревожил. Каждый человек имеет право на тишину.

— Слушай, — неожиданно вспомнил Кошерин, — я, кажется, тебя недавно видел в Мариинском парке. Ты шла с весьма импозантным мужчиной.

Роза быстро посмотрела на Кошерина и улыбнулась.

— Ты что — то путаешь, я в этот парк не хожу. Там много машин.

— Но я тебя видел, голову отдаю на отсечение.

— Побереги свою голову, еще пригодится.

С этими словами Роза ушла на кухню, а Кошерин поплелся в кабинет.

Он достал рукопись и сразу увидел, что седого волоска на первой странице нет. Так давно уже проверял своих подопечных Кошерин. Еще со времен большой секретности заведения, в котором он работал, он оставлял в определенном месте незаметный предмет, чаще именно волос, чтобы проверить, нет ли в фирме шпионов.

То же он сделал и с рукописью. В правом углу первой страницы подцепил свой седой волос, которого сейчас не было на месте.

— Так — так, значит, Роза копалась в папке и, по всей видимости, читала творение Виктора.

Кошерин сел за стол и ему страшно захотелось прочитать последнюю страницу, чем заканчивает Виктор. Может быть, там и есть разгадка его внезапного исчезновения.

Желание было столь сильным, что Кошерин взял рукопись и начал ее переворачивать. На этом себя и остановил. Это все равно, что начать читать детектив с конца. Конечно, исповедь сына не была детективом, хотя определенную дозу таинственности имела, но все-таки нельзя опережать события. Можно самое ценное и упустить. А ценное, не сомневался Кошерин, как раз и состоит в постепенном чтении. Только тогда он полностью сможет понять, что хотел своей исповедью сказать Виктор. И Кошерин вернулся на первую страницу.

Первым, кого я выбрал, для своего эксперимента — продолжил читать рукопись Кошерин. — стал Илья Измайлов. Мне давно было интересно, как маленький человек, не имея ни опыта, ни настоящей выучки, может творить чудеса.

Трехлетний Моцарт прекрасно играл на скрипке, будто еще в чреве матери овладел этим сложнейшим инструментом. А Илья пишет музыку. И какую! Его симфонию играет в филармонии большой симфонический оркестр! А недавно юным гением заинтересовались в Париже, приезжал знаменитый дирижер Пьер Лоше и был просто потрясен. Илья сам дирижировал своей симфонией. И это в семь лет!

Конечно, гены. Но, по всей видимости, очень глубоко спрятанные в веках. Отец нашего вундеркинда учитель истории в обыкновенной школе.

Слышишь, Батя? Это тебя касается, ведь вы меня долго с мамой считали вундеркиндом и тоже хотели сделать музыкантом. Это, наверное, ты свои мечты пытался на мне реализовать. А я сопротивлялся. Я с удовольствием слушал, как ты играл на фортепьяно, я гордился тобой. Но музыка не притягивала меня, и ничего во мне от музыкального вундеркинда не было. Теперь я это знаю, когда познакомился с Ильей.

Кошерин тряхнул головой. «Батя»! Это он к нему обращается, или это очередной выдуманный персонаж? Кажется, все-таки к нему.

Было такое, было. Хотел сделать Витю вторым Рахманиновым.

Купили пристойное пианино «Petrov», наняли учителя, студента консерватории. После нескольких занятий студент сбежал. Виктор активно не хотел учиться, хотя способности были выше средних, единственное, что успел определить студент.

Взяли нового учителя. Виктор сразу понял, что старый педагог зависим от заработка и просто так, как студент консерватории, не уйдет.

Сначала играл неряшливо гаммы, а затем начал колотить по клавишам кулаком.

Как-то застал Кошерин в скверике неподалеку от их дома плачущего старого музыканта. Не выдержал и он.

Отдали Виктора в музыкальную десятилетку. Там был коллектив, который положительно мог подействовать на сына.

Но нашел там Виктор… свою первую любовь. Звали ее Оксана, и была она его учительницей по фортепьяно. Красивая дивчина с плотным стройным телом, к тому же прекрасная музыкантша.

Кошерин и сам заглядывался на Оксану, на молодое роскошное тело и длинные косы, которые мало кто носил в ее возрасте. Но совершенно случайно узнал, что отец этой девушки полковник милиции, и отступился. А так, кто знает, чем бы ухаживания его закончились?

Тем более, что Оксана, когда он зачастил на ее занятия, начала подавать знаки, что не против завести небольшой романчик с влиятельным директором, который приезжал в музшколу на шикарной «Волге».

А Виктор влюбился. Узнал об этом Кошерин от самой Оксаны.

Как-то остались они одни после занятий, Кошерин вызвался подвезти девушку, он еще не знал про ее отца.

Оксана очень волновалась, он было подумал, что сейчас последует признание в любви, и они поедут… Но оказалось, она хотела ему рассказать об ужасном поведении его сына.

— Вы представляете, он ко мне под юбку залез! Подошел, обнял и полез туда, куда не следует.

А потом признался в любви и сказал, что ходит в эту школу из-за меня. А я ему сказала, что у меня папа милиционер, и он заберет за такое поведение его в тюрьму.

Кошерин видел, что рассказывает Оксана ему с удовольствием и в том месте, где говорила, что Виктор залез под юбку, даже раскраснелась от воспоминаний.

Он забрал Виктора из музыкальной школы, а Кристине сказал, что теперь пусть сама занимается творческим воспитанием сына.

На эту тему у них был давний спор. Кошерин настаивал на так называемом творческом, а Кристина на практическом воспитании.

— Его надо учить тем вещам, которые пригодятся в жизни, — настаивала она. — Ты сколько учился игре на фортепиано! И что? Теперь раз в месяц сядешь и поиграешь. И то после хорошей выпивки. А сколько лет потрачено впустую!

Виктор должен учиться только тому, что пригодится ему в жизни.

Кошерин и отдал ей сына — пусть учит. Да и времени на сложные педагогические эксперименты категорически не было.

А теперь читает, что именно он хотел сделать сына вундеркиндом. Разве вундеркиндов делают? Они рождаются готовенькими. Природа сама выбирает их из серой массы и ставит на пьедестал.

— А теперь, Батя, — продолжал читать Кошерин, — я вкратце познакомлю тебя с действительно интересными способностями, которые появились у меня после одного случая. Помнишь, как ты меня ударил по лицу? Наверное, забыл, хотя такое не забывается. Я, во всяком случае, это запомнил на всю жизнь. И этот эпизод сыграл решающую роль в выборе профессии.