Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана Страница 15

Страшные сказки, которые старый Томас Гэрроу рассказывал когда-то своему сыну, оказались реальностью: треснувшая земля, хозяин подземного королевства Все это рядом. Здесь. Сейчас.

Нужно бросить лопату и бежать, но он не мог этого сделать. Правила игры диктовались из-под земли — Томас должен им подчиняться. Его пальцы не разжимались. Он тянул лопату на себя, чтобы не свалиться в яму. Другого выхода не было: бороться до тех пор, пока не лопнут сухожилия или не сорвутся мышцы.

До Голого Мозга доносился запах земного неба — воздух проникал в его легкие через тонкую земляную корку. Этот воздух был слишком легким и ароматным для огрубевшего среди удушающего смрада обоняния. Слишком ласковым. Он дразнил безумными восторгами, которые сулило новое завоевание королевства; в нем бушевала давно отведанная человеческая кровь. Снова на свободу после стольких лет заточения — предвкушение затопляло его волнами удовольствия.

Тысячи червей в волосах, несметные полчища красных паучков, облепившие огромную голову, — столетиями они угнетали и раздражали его. Особенно мучительно было шевеление паучьих лапок, когда насекомые забирались в мягкие ткани на макушке. Но страданиям придет конец — голова уже почти над поверхностью. Еще выше. Еще. Он уже мог видеть того, кому был обязан своим освобождением Голому Мозгу сейчас хотелось одного: чтобы Томасу хватило сил. Чтобы он продолжал тянуть, балансируя на краю ямы. Мозгу нравилось свое странное рождение на свет, медленный, дюйм за дюймом, выход из могилы.

Непомерная тяжесть громадного камня была преодолена. Можно спокойно выбираться из подземной темницы — никаких помех, кроме рыхлой земли вокруг. Вот он уже высунулся по пояс: плечи раза в два шире и мощнее человеческих, чудовищная сила в покрытых рубцами ручищах. Красные кровавые разводы на них казались пигментом на крыльях только что родившейся в этом мире гигантской бабочки. Бабочки, получившей возможность блистать в нем дикой красотой. Длинные смертоносные пальцы извивались в земле — их наполняли жизненные соки.

Томас видел это. Он ничего не делал теперь, только смотрел Смотрел, испытывая непередаваемый ужас. Это был не страх, потому что смерть не просто страшна Особенно такая — ее Томас не мог себе и представить.

Голый Мозг выбрался на поверхность. Весь. В первый раз за несколько веков он смог выпрямиться, разогнул спину, стоя на земле во весь свой рост и возвысившись над фигурой бедного Томаса на целые три фуга Слипшиеся комья влажной почвы срывались с его тела, падая на дно ямы.

Зловещая тень, отбрасываемая чудовищем, надвинулась на Томаса. Тот все стоял, уставившись в проломленную землю. Правая рука крепко сжимала ручку лопаты. Она вернулась к нему. Но какое это имело значение? В следующую секунду он повис в воздухе — Голый Мозг поднял его за волосы. Кожа на голове треснула под тяжестью тела, оставив скальп в лапах чудовища. Голый Мозг обхватил его шею. Слишком тонкую для громадных пальцев.

По лицу Томаса бежала кровь. Смерть неминуема и неизбежна, он понимал это. Потрясенный, он наблюдал за бессмысленным болтанием собственных ног, потом отвел от них взгляд и посмотрел на безжалостного мучителя. Прямо в лицо.

Огромное, напоминающее диск полной луны, оно светилось, как янтарь в лучах солнца. Это было самое бледное лицо, какое Томас когда-либо видел. Самые огненные глаза из всех существующих в мире сверкали животным диким пламенем на фоне мертвенно-тусклого сияния. Будто кто-то вырвал чудищу настоящие глаза и вставил в дыры мерцающие свечи.

Томас разглядывал поверхность страшной луны. Один глаз, другой, два влажных отверстия, служивших для вдыхания воздуха, рот… Томас содрогнулся: открылся вход в широкую и глубокую пещеру, разделивший сияющий лунный диск на две части.

«Господи, что за кошмарный рот», — эта мысль была последней в жизни Томаса.

Луна снова стала полной, поглотив часть его головы.

Король перекрутил бездыханное тело — неизменный ритуал, он всегда поступал так с мертвыми неприятелями. С теми, кто оказывался на его пути. Потом он швырнул труп вниз головой в жуткую подземную могилу, в которой, по мнению его победителей, Мозг должен был находиться вечно.

Король был уже в миле от поля в три акра, когда над городком разбушевались небесные силы. Он укрылся от неистового ливневого потока, найдя убежище в конюшне Николсона. Сильный дождь не мешал жителям Зела заниматься своими делами. Какое им дело до дождя? Какое дело до того, что в моменты их рождений созвездия неизменно располагались так, что в городке не оказалось ни одной Девы? Какая им разница, что написали в еженедельном «Официальном бюллетене» в разделе «Звезды и ваше будущее»? Их это не интересовало. Наверное, поэтому находящимся среди них Близнецам, Львам и Стрельцам не могла прийти в голову мысль, что следовало бы несколько дней не выходить из дома, на всякий случай задвинув двери на засов. Что надо быть осторожнее, поскольку трем Львам, одному Стрельцу и одному Близнецу в прогнозе на следующую неделю была напророчена внезапная смерть. Но зелоты ничего не смыслили в астрологии. А может быть, невежество спасет их?

Тучи наливались свинцом — все плотнее становилась серая завеса дождя, что свирепствовал с яростью, не характерной для этих широт. Вода лилась сплошным бурным потоком. Она была везде — над головой и под ногами. Она заполнила собой воздух, вытеснила его и окружила собою людей, понявших наконец, что пора спрятаться.

Так подумал и Ронни Милтон, принимавший вторую за этот год дождевую ванну. Он не сделал сегодня ничего — просто стоял у разобранного кузова землечерпальной машины и наблюдал природные катаклизмы. Ураганные вихри ливня, бушующего вокруг, отвлекли его от ленивого созерцания, наведя на мысль вернуться в дом, поболтать с женщинами и проведать своих скаковых лошадей.

Три зелота, что околачивались около дверей в почтовое ведомство, раскрыли от удивления рты и наблюдали за тем, как крупные капли разбивались вдребезги об острый край крыши. В воздухе таяла дымка мельчайших брызг. Через полчаса они обнаружат, что в самом низу Хай-роуд теперь течет речка и что по ней можно плавать на лодке.

А еще дальше — вниз по течению всевозможных рек и ручейков — в церкви Святого Петра, в ризнице, стоял Деклан Эван. Священник видел в небольшое окошко, как дождь превратился в струящиеся по холмам потоки. Как десятками они сбегают вниз, подпитывая водой маленькое море у церковных ворот. Наверное, там уже хватит воды, чтобы утопиться… Что за странная мысль? Деклан перестал изучать водные просторы и попробовал возобновить прерванную молитву. Что владело им сегодня? Он не знал. Какое-то загадочное возбуждение. Деклан не смел, он был не в силах и не хотел от этого избавиться. Чем оно вызвано? Грозой, пробудившей воспоминания о его детских восторгах, связанных со стихией? Нет, нечто более глубокое и таинственное потрясло его душу. Даже не воспоминание — целая лавина переживаний, объяснить которые словами не представлялось возможным Он словно снова стал ребенком — нет ничего более сладостного и желанного для взрослого человека. Деклан ждал Рождества Он знал, что скоро к нему придет Санта-Клаус. Самый настоящий. Просто восхитительно. Представив, как веселый дед с белоснежной бородой смотрелся бы под сводами церкви, Деклан едва не взорвался хохотом. Он сдержался, рассудив, что священнику не стоит сотрясать стены ризницы смехом Пусть лучше тайна смеется внутри него. Пусть она постепенно раскрывается ему.