Юлия Чеснокова - Вечная сказка Страница 15

Обратившись к самой близкой подруге за помощью, я переговаривалась с ней шепотом на уроке: — Я буду предупреждать тебя, когда я якобы у тебя в гостях и, если что, если позвонят мои, ты скажешь им, что я у тебя, ладно? — А если они попросят тебя к телефону? — Скажешь, что я в туалете, только что вышла, или разговариваю по мобильному, что угодно! Позвонишь мне, и сообщишь, если вдруг меня начнут искать, ладно? — Хорошо, — запомнила всё она, соглашаясь на заговор против родителей. — Но для чего всё это? Где ты на самом деле-то пропадаешь? — Да так… есть кое-что, о чем я не могу сказать дома. — Подруга с беспокойством осмотрела меня. — Это… ничего такого, серьёзного? В смысле, ты уверена, что не совершаешь чего-нибудь противозаконного? — Шутишь? — уловила я, куда она клонит, и хмыкнула. — Я не связалась с плохой компанией и не принимаю наркотики, успокойся. — А в чем же тогда дело? — Я подумала некоторое время, насколько стоит быть откровенной. — Я встречаюсь с парнем. — Глаза рядом со мной округлились. — Ого! А почему бы не представить его родителям? Или они настолько строги, что запретят тебе отношения? — Я покачала головой. С обычным молодым человеком, наверное, разрешили бы походить за ручку. Но с привидением? Вряд ли. Даже если любые попытки между нами исключают интим, разврат и нежелательную подростковую беременность, им всё равно будет предпочтительнее живой ухажер дочери, а не такой, зависший в подлунном мире, но наполовину погруженный в небесный эфир. — А меня с ним познакомишь? — Дело в том, что он… немного специфичный, — издалека зашла я. Подруга непонимающе насторожилась. — Это как? Хиппи? Идейный? Сторонник сексуальных свобод? — Нет-нет, — одумалась я говорить что-либо близкое к правде. Не поймет. — Он просто старше меня… намного. Это не понравится маме и папе, я уверена. — Намного — это на сколько? — Любопытство уже снедало её. Любовные перипетии — любимые темы всех девушек. — На семнадцать лет, — выдохнула я, и получила очередной возглас подруги, за который та схватила выговор от преподавателя. Она пригнула голову, чтобы не привлекать внимание. — Ему тридцать четыре? Он извращенец? — ошарашено промямлила она над партой.

— Нет, он ко мне даже не пристаёт. — Поджав губы, я принялась писать урок, всем видом показывая, что остальные подробности не хочу извлекать из своей личной жизни. — Да уж. Точно, специфичный, — согласилась подруга.

Пытаясь менять своё расписание и подстраивать его под свидания без последствий, я шла к Луханю сразу после школы, ненадолго, сочиняя для родителей увеличенное количество уроков. Я старалась выходить из дома, когда их там не было, чтобы не объясняться на выходе, а когда приходила — старалась делать это не слишком поздно, — вроде бы проще получалось оправдываться задним числом. Подруга не подводила и дважды выручила меня, предупредив, что родители звонили ей. Я тут же неслась обратно, домой, делая вид, что как раз пришла от неё, потому меня у неё и не было, что я уже вышла. Конспирация удавалась и всё, казалось бы, шло гладко. За исключением того, что мы с Луханем никак не приблизились к решению нашей проблемы, или хотя бы её разгадке. Опершись спинами о стену, которая не выпускала Луханя, мы смотрели фильм "Призрак" с Патриком Суэйзи и Деми Мур. Планшетник лежал на моих коленях. Каждый раз, когда я досматривала это кино, я плакала, но теперь у меня была двойная причина. Я попала в такую же ситуацию, что и героиня. И когда она в конце отпускала душу своего парня, видя, как она исчезает в луче райского света, я не понимала, как она остаётся жить дальше… неужели она видит смысл в себе без него или надеется найти кого-то, кого полюбит так же? Как возможно пережить бесповоротное расставание? Нет, это не любовь… раньше я верила этому финалу, а теперь нет. — Эй, перестань! — улыбаясь, пихнул плечом сквозь меня Лухань, глядя, как слезы катятся по щекам под титры. Я нажала "стоп" и, выпрямив затекшие ноги, вытерла лицо поверх ладоней молодого человека, напрасно пытавшегося сделать это за меня. — Я же здесь. У нас так не будет. — Всё равно это невыносимо, думать об этом… чувствовать-то трудно, а если ещё думать о том, что чувствуешь! — Я повернулась к нему. Свет и электричество в заброшенном особняке не работали, давно отключенные за неуплату отсутствующими владельцами. В темноте сумерек Лухань опять светлел и проявлялся ярче. — У меня аж поджилки трясутся и под ребрами болит! У тебя бывает, чтоб где-нибудь болело? — Мне кажется, что да. — Лухань оглядел себя сидя. — Где-то болит, а где — не пойму. Я же вижу, что сердца нет… но когда переживаю, то что-то тянет, даже покалывает. Удивительно, когда не могу определить, какая же часть тела чувствует? Начинаю понимать, что нечем ведь… и постепенно укладывается. — Он с сарказмом хмыкнул: — Вот оно что такое "фантомные боли". Чувствительность того, что уже не существует.

— Перестань! Ты есть. И я тому свидетель. — Мы положили руки на одно место, олицетворяя союз, связь, пожатие. — Очень красивая песня звучала в фильме, — помолчав, заметил Лухань.

— Тебе тоже понравилась? Я сейчас найду её и включу. — Забравшись в папку музыки в телефоне, я быстро набрала название и исполнителя, так как давно знала их, в своё время пофанатев от этой кинокартины. Строка поиска помогла оперативнее вывести нужное на экран. Я нажала "плэй", с замиранием слушая первые звуки. Посмотрела на Луханя. Наслаждаясь, он прикрыл веки. Так хотелось положить голову ему на плечо, чтобы его рука приобняла меня, слышать стук сердца в его груди, трогать шероховатую ткань рубашки и вдыхать его туалетную воду. Почему это так важно для людей? Почему без телесного контакта мы ощущаем незаконченность? Ведь вот же он, со мной, говорит, слушает, любит меня, и я его люблю. Чего ещё требуется? Зачем физический контакт? Потому что природа наградила нас двумя атрибутами — духовным и плотским? Поэтому мы пытаемся удовлетворить оба? Удовлетворить… если организму предел есть, то есть ли предел душе? Вот уже несколько столетий две души не могут дойти до грани. — Потанцуем? — предложил Лухань, выведя меня из задумчивости. — Как эта пара в фильме. — С удовольствием! — Я поднялась, встав перед ним, он тоже поднялся и, положив руки мне на талию, улыбнулся нашей очередной выдумке и глупости. — Это вряд ли получится, да? — Главное поймать ритм, и покачиваться в одинаковые стороны, — посмеялся он. Я создала видимость того, что мои ладони лежат на его плечах и постаралась воспроизвести движения современного медленного танца. Оказалось, что это сложнее, чем изобразить тот танец, старинный. Тогда я явно танцевала чаще, чем в этой жизни. Если быть откровенной, то медляки я в этой не танцевала ещё ни с одним парнем. — У нас выходит, не находишь? — Что-то в этом есть, — согласившись, я залюбовалась его глазами. Они почти не пропускали темноту за собой, и можно было разглядеть их отчетливо. Добрые, красивые, вымученные. — Ты знаешь, я люблю тебя. — И я люблю тебя. — Мы остановились. — Я счастлив, что я могу сказать тебе это. Иногда мне кажется, что большего и не нужно. — А разве что-то ещё нужно, в самом деле? — хихикнула я, смутившись того, как высокопарно мы говорили. Опыт перерождений изрекал многое за меня, но эта семнадцатилетняя девчонка ко многому была менее готова. Я посмотрела на окно. За ним было почти совершенно темно. — Ох, черт! Я напрочь забыла о времени! Дома меня убьют. Я должна идти, Лухань, прости! — Конечно, разумеется. — Он отступил так, будто мог помешать мне пройти, и даже убрал руки, будто мог удержать ими. Я наспех махнула ему, замерев на мгновение на пороге. Бледный силуэт без перемен, отдыха и перерывов продолжил ждать, обреченный свою нареченную.