Джонатан Кэрролл - По ту сторону безмолвия Страница 15

Я стоял достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, и дотронулся — до плеч, дружески, тепло, сердечно.

— Как вы, Лили? Как долетели? — Прежде, чем она успела ответить, я притянул ее к себе и обнял — крепко и надолго. Мгновение Лили не шевелилась, потом ее руки неуверенно скользнули вверх по моей спине.

— Я не знала, сделаете ли вы это. Может, оттого я и прилетела с зелеными губами. Может, если бы я знала, что вы сразу меня обнимете, они были бы красные, как гранат!

Все еще обнимая ее, я сказал, уткнувшись лицом в ее волосы:

— Ты приехала. Ты, черт возьми, приехала! Все будет чудесно. Обещаю, все будет замечательно.

Лили чуть отстранилась и сурово посмотрела мне в глаза:

— Мне не нужна Франция, Макс. И развлечения не нужны. У меня уйма дел дома. Я приехала из-за тебя. Приехала, потому что ты просил о невозможном, но как знать, вдруг это «невозможное», в конце концов, окажется самым важным? Где мы будем жить?

— В Сент-Поль-де-Ванс. Туда примерно полчаса езды.

— Там есть шикарный ресторан «Colombe d'Or». Гас сказал, я должна раскрутить тебя, чтобы ты пригласил меня туда на ужин.

— Заметано. А с кем остался Линкольн?

— До выходных — у Ибрагима с Гасом, потом — с Фуф и Ки. Линкольн в упоении — шесть дней безудержного баловства. Фуф и Ки обещали взять его с собой на вьетнамскую свадьбу.

— Так что ты не будешь о нем беспокоиться?

— Конечно буду, но придется привыкать. Линкольну уже десять. Боже, десять лет. Знаешь, что он сказал мне перед отъездом? «Ты будешь заниматься с ним любовью, мам?» Мой сын уже спрашивает меня, с кем я занимаюсь сексом.

Я рассмеялся. Больше из-за ее губ — они уже слегка порозовели.

— Думаешь, это смешно?

— Думаю, что у тебя смешные губы. Они наконец-то сменили цвет.

Лили дотронулась до губ пальцем и придирчиво осмотрела его.

— Разве ты не хочешь узнать, что я ответила Линкольну?

— Опасный вопрос.

— Ты же сам знаешь, что умираешь от желания узнать. Я ответила — да, я буду спать с тобой после того, как ты сдашь анализ на СПИД. Линкольн жутко боится, что я заражусь СПИДом. Слишком много смотрит телевизор.

Я положил руку на ее локоть:

— Я уже сдал. Когда лежал в больнице.

— Я тоже. Там же, в один из тех раз, когда мы тебя навещали.

Она прошла пять шагов, потом обернулась. Я стоял как вкопанный, оцепенев как от самого откровения, так и от сухости ответа. У Лили комично отвисла челюсть, она пожала плечами:

— Эй, какое же романтическое путешествие без секса? Я знала, что ты сделаешь анализ. Такой уж ты человек. Это одна из причин, почему я согласилась приехать. Ты интересный, но ты не псих. А мне уже хватило психов. Поехали. Единственный раз, когда я была во Франции, я заболела гепатитом и валялась в больнице, вместо того чтобы наслаждаться.

Люди убеждены, что самые красивые места загублены мусором, современным туризмом, жадностью, застройщиками и так далее, но я так не думаю. Если вы заранее знаете, чего ожидать, то по-прежнему насладитесь великолепными впечатлениями. Наш циничный ум игнорирует тот факт, что места эти знамениты именно своей красотой. Конечно, со временем некоторые из них погибают, но многие другие здоровы, живучи и упрямы — они решительно отказываются меняться и вполне успешно сопротивляются дешевой косметике нашего века.

Зарегистрировавшись в гостинице, я сделал то, что делал с женщинами очень редко: едва мы поднялись в номер и остались одни, я обнял Лили и отнес в постель. Она не возражала.

Первый раз с любым партнером часто получается так себе, даже если впоследствии все будет чудесно. Новизна, нервозность, беспокойство — буду ли я (будет ли она) на высоте? — превращают любовный акт не столько в переживание, сколько в эксперимент. Однако Лили в наш первый раз занималась любовью так пылко и интересно, что, когда все закончилось, я посмотрел на нее и сказал: «Ух ты!» Она вся состояла из противоположностей — напряженная и мягкая, быстрая и неспешная, нежная, потом яростная. Она постоянно выбивала меня из равновесия, и от этого все ощущения невероятно усиливались. Поцелуй вдруг становился укусом, тот — касанием языка, пощипыванием, снова долгим мягким поцелуем. Губы внезапно резко отдергивались, снова приближались, раздвигались в медленной чувственной улыбке. Лили постанывала, но тихо, без всякой театральности, — эти стоны предназначались только для нас и ни для кого другого. Я обнаружил, что слежу за ее руками. Они сплетались и свивались, сжимались в кулаки или лежали, беспомощно раскрыв ладони. Руки говорили обо всем. Я с ума сходил от них и все время прижимался к ним лицом или притягивал их к себе, чтобы чувствовать их силу, теплоту и запах. Руки пахли нами обоими — потом, сексом и одеколоном «Куро», который не мог тягаться с остальными запахами.

Гораздо позже, когда мы обессилели, Лили пошла в ванную и включила душ. Я вскочил, вошел туда, потянулся мимо нее и выключил воду. Лили сдвинула брови и выпятила нижнюю губу:

— Что ты делаешь?

— Не принимай душ. Мне страшно хочется, чтобы ты ходила и пахла нами. В этом ведь часть наслаждения, не находишь? Драгоценнейшие духи в мире.

— Ладно. Интересно. Большинство моих знакомых мужчин сразу несется в ванную. Рада слышать, что ты любишь запахи, Макс. Я тоже, но с годами меня от этого отучили, вроде как промыли мозги. Ты да еще один человек — единственные из всех, с кем я была, кому нравились запахи. Думаю, большинству парней нравится то, что у женщин между ног, если женщина умеет за этим ухаживать. Шаг дальше — и многие начинают по-настоящему нервничать.

— А кто был вторым?

— Мой экс-муженек, Рик.

— Рик-Елдык?

— Он самый. У тебя хорошая память.

— Расскажешь о нем?

— Если хочешь. Но тема больная, так что смогу только по кусочкам.

Один из таких кусочков я получил, когда мы ели. Глядя на ломтик огурца, Лили покрутила им на вилке и улыбнулась.

— Хочешь историю о Рике Аароне? Я расскажу тебе одну — об огурцах. Я о ней вроде как забыла на много лет, только что вспомнила. Когда мы с Риком стали жить вместе — мы тогда учились в колледже, — мы решили, что мне пора познакомиться с его родителями. Рик меня месяцами готовил, предостерегал, но я думала, что он просто осторожничает — знаешь, не хочет, чтобы я ожидала слишком многого. Родители его жили в нескольких часах езды от колледжа, так что однажды в воскресенье мы отправились к ним на машине, разряженные, как куклы, — вылитые Барби с Кеном. Мне полагалось при первой же возможности спросить его отца о саде, поскольку папочка помешан на садоводстве. Мы приехали, меня представили. Семейство внимательно меня осмотрело, затем настало время воскресной трапезы. Меня посадили рядом с мистером Аароном, и когда мы дошли до супа, я любезно спросила: «Я слышала, у вас прекрасный сад, мистер Аарон. Можно мне будет взглянуть на него после обеда?» Он ответил: «Ну-у-у, не знаю. У вас сейчас нет месячных?» Макс, мне было двадцать лет. Я никогда прежде не встречалась с этим подонком, но первое, о чем он меня спросил, — о месячных. Я поглядела через стол на Рика, но мой герой уткнулся в тарелку. Зато остальная часть семейства смотрела на меня с любезным видом и ждала ответа!