Дмитрий Глебов - Черный троллейбус Страница 15

2. «Добро пожаловать, Новые Ломоносовы!»

Масякин подробно расписал Вале, куда идти и где ждать служебной Мудровской машины, — у магазина «24 часа», между доской «Их разыскивает полиция» с несколькими, как на подбор, кавказскими физиономиями, и рекламой энергетического коктейля.

«Разбуди свое либидо!» — гласил слоган под цветастой алюминиевой банкой с изображением кентавра.

— А что такое либидо? — вытаращил глаза Жека, временно позабывший о террористах. Он впервые видел эту рекламу, потому что в Питере такого энергетика не продавали.

— Мужской половой член, по-научному, — выдвинул гипотезу Вовка. — Так ведь, Вальтер Михайлович?

— Напомните, когда приедем, чтобы я вам про психоанализ рассказал, — отозвался Валя. Любые проявления любознательности пацанов его радовали. В такие моменты он чувствовал, что тратит свою жизнь не напрасно.

Служебная машина опаздывала уже на сорок минут. Плюнув на роуминг, Валя позвонил Масякину, но поговорить с ним не удалось. Распутным голосом девушка-автомат сообщила, что сожалеет, но абонент отсутствует в зоне действия сети.

Костет, Жека и Вовка тем временем отправились искать аборигена. Хотели узнать, далеко ли им топать до Мудрова. Местные их шарахались, видимо, принимая за шпану. Подходили пацаны резко, спрашивали неделикатно, и выглядело все это, как отвлекающий маневр. Тогда они отрядили спрашивать Костета, как самого безобидного. У первого же встречного удалось выяснить, что до Мудрова далеко, но автобусы туда не ходят — режимный объект.

Вале совсем не хотелось тратиться на машину, но все же пришлось. Закончилось это тем, что мятый жигуленок непоправимо заглох, преодолев три четверти пути. Значит, повезло. Экономный педагог обрадовался и дал водителю-алкашу, под предлогом «недоезда», лишь половину условленной суммы. Заметив это, Жека весело покосился на Вовку: еще неизвестно, кто кому должен фофан давать, — рано они прекратили спор по национальному вопросу.

Пешая прогулка заняла больше трех часов. За это время по дороге не проехало ни одной машины, ни в Мудров, ни из него.

— Чувствуете, воздух какой?! — восторженно отметил Вовка, сделал глубокий вдох и закашлялся. Меньше надо было курить.

Воздух и впрямь был потрясающий. Да и откуда взяться плохому воздуху, когда вокруг столько деревьев, пусть голых, лишь присыпанных снегом. Толпящихся здесь табуном темных и крепких разновозрастных баб в одном нижнем белье. Территория Мудрова раньше была частью охраняемого лесопарка, но потом ее «отрезали» и построили инновационный центр.

Активисты-экологи пробовали возражать, но сориентировались в ситуации и быстро свернули кипеж. Слишком статусным и раскрученным был проект. Все ему радовались, особенно президент. Кто был против Мудрова — тот автоматом был против развития науки и техники и выполнял заказ Госдепа.

Теперь от железнодорожной станции сюда проложили качественную широкую дорогу. Идти по ней посреди всей этой природы было одно удовольствие. Только вот Валя испытывал его во все меньшей степени. «Уже скоро», — утешал себя он, остановившись, чтобы ослабить ремень.

Впереди был виден красивый и длинный забор пятиметровой высоты. Его огромные ворота с поблекшей вывеской «Добро пожаловать, Новые Ломоносовы!» были наглухо заперты. На проходной тоже никого не было, хотя дверь ее и была распахнута.

3. Сортирный террор

С полчаса делегаты «Лидерского клуба» не решались войти на территорию. Курили на проходной (все, кроме Вали) и ждали, пока хоть кто-то появится. Масякин писал, что у них там очень строгая охрана — бывшие десантники, вооруженные травматическими автоматами.

— Где же они! — возмутился Валя, вновь схватившись за живот.

Стул перед мониторами пустовал, на его спинке висел серый бронежилет. Что показывают на мониторах, ни Валя, ни пацаны видеть не могли. Потому что мониторы стояли к ним спинами, а экранами, соответственно, к месту охраны. А если бы видели, то удивились бы, потому что на мониторах не показывали ничего, кроме продольных и поперечных помех. Причем помехи эти были кислотно-зеленого цвета.

Когда «Трезвый взгляд» отважился пересечь проходную, то увидел он ту же самую картину, что и Масякин, покинув бункер впервые после катаклизма. Как и Масякин, «Трезвый взгляд» был потрясен до глубины души. Совсем не так экскурсанты представляли себе «город будущего».

Угрюмые закопченные типовые здания с чернеющими окнами. Покрытый пылью и мхом асфальт, кое-где пробитый молодым подорожником. Теплый и сильный ветер, завывающий в уши и задувающий за воротник, притом, что за забором вообще никакого ветра — тишь да благодать. Деревья и кусты разрослись, как на нехоженом тропическом острове. Многочисленные сочинские пальмы только усиливали общий колорит одичания и сумасшествия.

Не было видно ни души, но зато было тепло. Масякин предупреждал о подземных и разных других обогревателях. Хорошо, хоть они продолжают работать, значит, не все здесь умерло. Валя и пацаны скинули часть одежды, чтобы было не так жарко. Первое соображение, высказанное Вовкой, было точно таким же, как у Масякина: кое-кто здесь довыделывался с научными выкрутасами.

— Надеюсь, хоть радиации здесь нет, — проговорил Жека, любивший погеймиться в «Сталкера».

От такого предположения у Вали дернулось веко левого глаза — ему мысль о радиации почему-то не пришла в голову. Всю дорогу хотел по-большому, а теперь захотел особенно сильно. Лоб его мгновенно покрылся испариной. Делать это по дороге ему не хотелось. Зачем, когда можно дождаться комфортных условий и получить от процесса удовольствие. Дождался, блин.

— Мне погадить надо бы, — открылся пацанам Валя.

— Вовремя же ты, — Вовкин голос приобрел отцовские интонации. — А чего, в лесу не сходить было?

— Там не так сильно хотелось. Думал, ничего, дотерплю.

— Бывает, — Жека смотрел на Валю понимающе.

— Может, прямо здесь где-нибудь, — предложил Костет. — Смотри, сколько вокруг кустов всяких. И пальм.

— Давайте лучше нормальный ватерклозет поищем, — скрючился Валя. — Место такое. Наукоград. Что там за здание? Табличка висит какая-то. Костя, будь другом, сбегай, посмотри.

Здание это мало чем отличалось от прочих и стояло ближе всех к проходной. Костет послушно сбегал, но табличка была слишком грязная — надпись не читалась. Тогда он протер ее рукавом куртки, и она засияла медью. На ней красивыми ровными буквами было написано «Администрация».

— Администрация! — озвучил Костет.

— Что ж, мудро, — признал Валя, с трудом выпрямившись. — Администрация находится как раз напротив проходной. Чтобы можно было, миновав охрану, сразу пройти все бюрократические процедуры.