Цыганский рубль - Виктор Альбертович Обухов Страница 16

Что ж, с коровой было веселее. Все живое существо. Привычное и домашнее. И беззаботное. Ходит себе, где хочет, ничего не боится и знать не знает ни о какой нечисти. Завидная жизнь!..

«О Боже, сотвори меня коровой…» — вспомнил я слова поэта и рассмеялся. И вновь повторил их, уже вслух. «Понимаешь, глупое существо? Тебе завидуют!..» Но корова, услыхав мои слова, как-то странно, я бы сказал, жутко, провыла и с треском бросилась за деревья. Одна нога у нее подломилась, корова взвыла опять и покатилась, как бочка, в гущу, сокрушая телом мелкие кусты.

Силы небесные!.. Все мои страхи опять вернулись. Какой раз уже за этот день я успокоился, уверясь, что все кончилось, и в какой раз судьба предоставляла мне еще более грозное, чем предыдущее, приключение!..

Я готов был бежать, но ноги не слушались меня. Я стоял как вросший в землю. А оттуда, где исчезла корова, явственно доносился до меня женский плач.

…Но я знаю, почему я не умер на месте. Наверное, потому, что весь одеревенел. Когда из-за деревьев появилась женщина и двинулась ко мне, я уже знал, что это — конец. Дубина выпала из моей руки.

— Саша, — ни на что не похожим, но знакомым голосом сказала женщина. — Саша! Неужели ты не узнал меня?

— На… дя… — двумя глотками выдавил я…

Она приближалась, а я был бессилен. Только какая-то маленькая, почти неслышная, мысль упорно стучала в голову. О спасении. О возможности спасения…

Ах, вот оно что! Как я не вспомнил!.. — я поднял ожившую руку и сунул ее в карман рубашки, туда, где лежала игла… Но я поспешил; резкая боль заставила меня вскрикнуть, я выдернул окровавленную руку из кармана. И тотчас, увидев кровь, Надя, испустив хриплый вопль, метнулась ко мне и вцепилась в запястье раненой руки… Я вырывался и кричал, кричал животным криком… Она была сильнее меня. Уже почти ничего не соображая от ужаса, я увидел, как из-за деревьев метнулся еще кто-то и побежал ко мне. Не видя его лица, я тем не менее понял, что это Павел… Кажется, за спиной раздался еще крик… «Все собрались…» — промелькнуло в голове. И на меня снизошло спокойствие обреченного, гордое спокойствие. Я перестал вырываться, вскинул голову и взглянул в лицо набегавшему Павлу. Через мгновение пуля разломала ему голову, я услышал за спиной грохот. Потом вскрикнула Надя, отпуская мою руку и валясь на землю. У меня в голове бешено закрутились колеса, я пошатнулся и упал в объятья Михалыча.