Евгения Грановская - Покидая царство мертвых Страница 16

– Доктор! – глухо воскликнул Жора.

Все четверо – Вержбицкий, Таня и два старых друга Максима – вскочили со стульев и устремили взгляды на хирурга. Доктор остановился у порога операционной, мрачно посмотрел на Жору и тихо покачал головой.

– Ранения были не совместимы с жизнью, – тихо произнес он.

Таня словно оцепенела, превратилась в восковую куклу, седовласый десантник громко всхлипнул, а Жора произнес хриплым голосом:

– Это я виноват! Нельзя было отпускать его туда одного.

Таня издала горлом тихий звук, и, хотя лицо ее продолжало оставаться неподвижным, из огромных зеленых глаз девушки хлынули слезы.

«Какая она милая», – подумал Максим, но тут же потерял к Тане интерес, потому что неведомая сила заставила его скользнуть в колонну белого света, подхватила его и стремительно понесла вверх.

Максим почувствовал себя счастливым – так, как чувствует себя человек, возвращающийся домой после долгого тяжелого путешествия. И словно в подтверждение этого счастья из сияющих лучей сложились родные лица.

– Мама! – восторженно проговорил Максим. – Отец!

Улыбающиеся, родные лица. Мама разомкнула губы и сказала:

– Не бойся! Все будет хорошо!

– Да! – ответил Макс. – Я тебе верю!

И они заскользили вверх по сияющему туннелю вместе, оставляя землю позади. Максим оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд туда, где он провел тридцать четыре года своей жизни. Земля стремительно удалялась, и вот уже она превратилась в сияющий голубой шарик, подвешенный в звездной пустоте.

Максим улыбнулся и хотел отвернуться, но вдруг какая-то мысль тяжелой волной захлестнула его, и что-то заслонило ему лица родных и сияющий путь наверх, какое-то смутное воспоминание.

«Татуировка!» – сказал Максим сам себе.

И отчетливо представил руку таинственного человека в лыжной шапочке, сжимающую пистолет. И татуировку: большой штык-нож от автомата Калашникова и на нем – черный паук с тонкими лапами.

– Я должен вернуться! – сказал Марк взволнованно.

– Уже поздно! – ответил ему стройный прекрасный хор голосов.

– Но я должен! Это моя работа, я ведь опер! Я ненадолго! Только туда и обратно!

Лица родных, опечаленные, но такие же светлые, стали отдаляться, таять, и Макс почувствовал в сердце тоску, однако он не поддался ей. Он должен был вернуться, поэтому устремился назад, к голубому шарику Земли.

Глава 3

1

Москва, 2011 год.

Нравится мне, когда ты голаяпо квартире ходишь!И, несомненно, заводишь!Нравится мне, когда ты громко хохочешь…

Младший лейтенант милиции Иван Холодков, не открывая глаз, нашарил на тумбочке радиобудильник и стукнул по кнопке «Выкл». Но это не сработало, и музыка заверещала дальше:

Плевать, если я заболею!Я сам себе поставить банки сумею.И мне ничего, блин, не надо,Лишь бы ты ходила голая рядом…

Иван оторвал голову от подушки, разлепил веки и снова ударил радиобудильник по большой кнопке. На этот раз музыка оборвалась, а Холодков уронил растрепанную голову на теплую подушку.

– Ваня! – донесся до него голос бабушки. – Ваня, вставай! Тебе пора на работу!

«На работу, – подумал Иван сквозь вату дремы. – Опять на работу… Когда же это кончится?»

Он вновь заставил себя разлепить веки. Солнце тут же резануло по зрачкам, и он опять зажмурился.

– Ваня! – Бабушка стукнула кулачком в дверь.

– Я уже встал, ба! – слабым голосом отозвался Иван.

– Я налила тебе чай. Иди скорее, а то он остынет.

– Угу… Уже иду!

Иван поднялся с кровати, невысокий, неуклюжий, одетый в смешную полосатую пижамную курточку и такие же штаны. Медленно двинулся к двери, стараясь не открывать глаза и щупая руками воздух. Обнаружив дверь, он открыл ее и вышел из комнаты, но тут же наткнулся на шкаф и, больно стукнувшись плечом, зашипел от боли.

– Что случилось? – окликнула по пути на кухню бабушка.

– Ничего, ба. Просто ударился.

– Горе ты мое! Однажды ты попадешь в беду, а меня не окажется рядом. Тебе нужна женщина, которая будет о тебе заботиться.

– У меня есть вы с мамой.

– Я не вечная. А твоей маме самой не мешает чуть-чуть повзрослеть. Она все время куда-то бежит.

– У нее такая работа.

Бабушка саркастически хмыкнула.

– Да какая там у вас работа! Вот во времена моей молодости у людей была работа. Настоящая! Мы строили БАМ, возводили Днепрогэс, открывали новые заводы и цеха, запускали спутники в космос! А что у вас? Одни воруют, другие их отмазывают.

Иван потер ушибленное плечо и улыбнулся:

– Ба, с каких пор ты ударилась в политику?

– С тех пор, как поняла, что вы без меня пропадете. Тебе уже двадцать пять лет. Все твои одноклассники давно переженились. А некоторые уже и развестись успели!

– Правда? Ну, значит, я просто сэкономил себе время.

– Хватит молоть ерунду! Отправляйся чистить зубы!

Иван проковылял в ванную. Открыл кран с холодной водой. Поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. Лицо заспанное, помятое. Каштановые волосы всклокочены. Он опустил взгляд и некоторое время с неудовольствием смотрел на струю воды. Потом поднял правую руку и осторожно потрогал струю пальцем. Вода была холодная, и Иван поежился.

Смочив палец, он провел им по глазам.

Надо бы побриться, но сойдет и так. Щетина у Ивана была мягкая, почти юношеская, и он был уверен, что ему идет эта «легкая небритость».

Иван взял зубную щетку, выдавил на нее пасту и принялся меланхолично натирать зубы. Потом прополоскал рот, закрыл кран, вытер полотенцем сухое лицо и вышел из ванны.

– Ба, я умылся.

– Переодевайся, а я пока сделаю тебе горячие бутерброды к чаю. Думаю, двух хватит?

– Хватит и одного.

– Ерунда! Один возьмешь с собой.

– Бабуль!

– Я сказала – возьмешь! И не бабулькай.

Иван вздохнул. Придется тащиться на службу с бутербродом в рюкзаке. В этом было что-то архаичное и смешное.

Переодевшись в рубашку, светлые штаны и пиджачок, Иван уселся завтракать. Пережевывая бутерброд, он в сотый раз за последние два дня слушал наставления и рассуждения бабушки, даже не пытаясь ее перебивать. Наконец завтрак был съеден, а чай выпит.

– Ты наелся? – спросила бабушка.

– Да, – ответил Иван Холодков.

– При твоей работе необходимо плотно завтракать.

– Знаю. Мне пора, ба.

В прихожей, сунув ноги в туфли и закинув на плечо лямку рюкзака, Иван поцеловал бабушку. Она заботливо поправила лацканы его пиджака и напутствовала:

– Береги себя. Под пули не лезь!

Иван улыбнулся:

– А как же я буду ловить преступников?

– Пусть кто-нибудь другой ловит. А ты лучше спрячься и пережди. Целее будешь!