Лорел Гамильтон - Запретный плод Страница 16

Я решила в пользу секса и ответила:

– У тебя нет того, что для этого нужно, крысолюд.

Он застыл, опуская руки вдоль тела, прочесывая когтями мех.

– Сейчас посмотрим, что у кого есть, человек.

– А по-другому тебе никто не дает – только насильно? Ты и в человеческом виде такой же урод, как сейчас?

Он зашипел, оскалив зубы. Звук поднялся из самого его тела, глубокий и высокий, рычащий визг. Никогда ничего подобного не слыхала. Он наполнил всю комнату шипящими раскатами эха. Плечи крысолюда сгорбились.

Я задержала дыхание. Я вывела его из терпения. Теперь посмотрим, сработает мой план или крыса меня убьет. Он прыгнул вперед. Я бросилась на пол, но он этого ждал. С невероятной скоростью он налетел на меня, вытянув когти и вопя мне в лицо.

Я поджала ноги, иначе он оказался бы на мне. Он схватил меня когтистой лапой за колено и стал давить вниз. Я обхватила руками колени, сопротивляясь, но это было как сопротивляться движущейся стали. Он снова завопил и зашипел, плюясь мне в лицо. Приподнялся на колени, чтобы давить мои ноги вниз из более удобной позиции. Я ударила ногами изо всех сил. Он видел удар и попытался отскочить, но обе мои ноги ударили его точно в пах. Удар подбросил его с колен, и он хлопнулся на площадку, скребя когтями по камню и с визгом пытаясь вдохнуть. Кажется, он не мог набрать воздух.

Из тоннеля выскребся второй крысолюд, и крысы забегали повсюду, визжа и пища. А я просто сидела на площадке подальше от извивающегося крысолюда и ощущала только злость и усталость.

Черт побери, так нечестно! Плохим парням не полагается подкрепление, когда у них и так численное превосходство! У этого нового мех был черный, угольно-черный. На чуть согнутых ногах были надеты обрезанные выше колен джинсы. Он плавным движением показал в сторону от себя.

Сердце снова поднялось к горлу, пульс колотился бешено. По коже мурашками ползли воспоминания о ползающих мохнатых телах. Рука болезненно пульсировала в месте укуса. Они сейчас меня разорвут.

– Жан-Клод!

Крысы текучим бурым приливом бросились прочь от лестницы, пища и спеша в тоннель. Я только пялилась. Большие крысы обратились к нему, носами и лапами показывая на упавшую гигантскую крысу.

– Она только защищалась. А вы что здесь делаете?

Голос крысолюда был глубоким и низким, только чуть размытым на стыках слов. Если бы я закрыла глаза, я могла бы подумать, что это произнес человек.

Но я не закрывала глаз. Большие крысы ушли, уволакивая своего еще не пришедшего в себя товарища. Он был жив, но сильно контужен. Последняя из гигантских крыс обернулась на меня из тоннеля, и взгляд ее обещал много неприятностей, если мы еще когда-нибудь встретимся.

Белобрысый крысолюд перестал дергаться и лежал неподвижно, тяжело дыша и схватившись за больное место. Новый крысолюд сказал:

– Я тебе говорил, чтобы тебя никогда здесь не было.

Первый крысолюд с усилием сел. Это явно было ему больно.

– Я повиновался приказу мастера.

– Я твой царь. Ты повинуешься мне.

И черная крыса пошла вверх по лестнице широкими шагами, гневно заметая хвостом почти по-кошачьи.

Я встала и прижалась спиной к двери уже надцатый раз за эту ночь.

Раненый крысолюд сказал:

– Ты наш царь, лишь пока ты жив. Если ты пойдешь против мастера, ты проживешь недолго. У нее огромная сила, куда больше твоей.

Голос его был еще слаб и прерывист, но он быстро оправлялся. Гнев в таких случаях очень помогает.

Царь крыс прыгнул – размытая черная молния. Он вздернул крысолюда на воздух, держа в чуть согнутых руках, ноги крысолюда болтались в воздухе. Приблизил его к своему лицу.

– Я твой царь, и ты будешь повиноваться мне, иначе я тебя убью.

Когтистые руки сжали горло белобрысого крысолюда, пока он не замахал руками, пытаясь вдохнуть. Царь сбросил крысолюда с лестницы. Он хлопнулся тяжело и глухо, как будто у него не было костей.

И глядел снизу, лежа прерывисто дышащей кучей. Ненависть в его глазах могла бы поджечь костер.

– Вы целы? – спросил новый крысолюд.

Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Я кивнула. Кажется, меня спасали, хотя мне это было не нужно. Никак не нужно.

– Да, спасибо.

– Я пришел не спасать вас, – сказал он. – Я запретил моему народу охотиться для вампиров. Потому я и пришел.

– Ничего, я знаю себе цену – где-то чуть выше блохи. Все равно спасибо, каковы бы ни были ваши мотивы.

– Всегда пожалуйста, – кивнул он.

Я заметила на его левом предплечье шрам. Это был ожог, напоминающий по форме корону. Кто-то его заклеймил.

– А не легче было бы просто носить корону и скипетр?

Он посмотрел на свою руку, улыбнулся крысиной улыбкой, показав зубы.

– Так у меня руки свободны.

Я посмотрела на его лицо – понять, не смеется ли он надо мной. И не поняла. Трудно читать по лицу крысы.

– Чего хотят от вас вампиры? – спросил он.

– Хотят, чтобы я для них работала.

– Соглашайтесь. Иначе они вам могут сделать плохо.

– Как и вам, если вы уберете отсюда крыс?

Он пожал плечами – неуклюжее движение.

– Николаос считает, что она – королева крыс, поскольку может их призывать. Мы не просто крысы, а люди, и у нас есть выбор. Я этот выбор сделал.

– Делайте, что она хочет, и она не причинит вам вреда, – сказала я.

Снова эта улыбка.

– Я даю полезные советы. Но не всегда их принимаю.

– Я тоже, – ответила я.

Он посмотрел на меня черным глазом и повернулся к двери.

– Они идут.

Я знала, кто это «они». Веселье кончилось, и сюда идут вампиры. Царь крыс спрыгнул с лестницы и подхватил упавшего крысолюда. Вскинув его на плечо без малейшего усилия, он скрылся в тоннеле, быстрый, как спугнутая светом мышь в ночной кухне. Темный промельк.

По коридору защелкали каблуки, и я отступила от двери. Она открылась, и на площадку вошла Тереза. Она оглядела меня, пустую камеру, уперла руки в бедра и сжала губы.

– Где они?

Я держала здоровой рукой раненую руку.

– Они сделали свое дело и ушли.

– Им не полагалось уходить, – сказала она и издала злобный горловой звук. – Это был их крысиный царь?

Я пожала плечами:

– Они ушли, а почему – я не знаю.

– Так спокойна, так смела! Крысы тебя не напугали?

Я снова пожала плечами. Если прием действует, применяй его и дальше.

– Они не должны были проливать кровь. – Она уставилась на меня. – Теперь ты в следующее полнолуние перекинешься?

В ее голосе был намек на любопытство. Любопытство сгубило вампира. Будем надеяться.

– Нет, – ответила я и больше ничего не добавила. Без объяснений. Если ей интересно, пусть колотит меня об стену, пока я не расскажу ей, что она хочет. Она даже не вспотеет. Правда, Обри понес наказание за то, что причинил мне вред.