Вера Крыжановская - Грозный призрак Страница 16

— Браво, вот такой я люблю тебя!

ГЛАВА V

Только через день вернулась баронесса, нагруженная множеством пакетов: конфетами, фруктами и всякими гастрономическими тонкостями.

Мэри осталась в своей комнате и вышла только к обеду. Ей было противно видеть эту подлую пару, а вообще она была слишком молода и неопытна, чтобы таить свои чувства. Поэтому холодная сдержанность за столом, едва скрытое отвращение, с которым она отказалась от предложенных Заторским конфет и пирожков, короткие и сухие ответы доктору, все это бросалось в глаза и обнаруживало перемену в ее взглядах.

После обеда, сославшись на усталость, Мэри ушла к себе. Бармина также удалилась, а дети побежали в сад. Баронесса с доктором остались вдвоем и перешли в гостиную.

— Что сегодня с Марией Михайловной? Она показалась мне странной: не хотела есть конфеты и свои любимые пирожки, избегала разговора… — мрачно проговорил Вадим Викторович.

Баронесса громко и зло расхохоталась.

— Вы наивны, мой милый. Разве вы не понимаете, что эта крокодилица, именуемая Еленой Орестовной, прибывшая сюда лишь для того, чтобы выслеживать и клеветать на нас, воспользовалась нашим отсутствием для того, чтобы раскрыть глаза этой дурочке? Ну, нечего притворяться школьником, мой милый Вадим, вы отлично знаете, что девочка втюрилась в вас, но это не опасно: в ее годы нравится каждый интересный мужчина. Так вот, достойная Елена Орестовна, знающая разумеется то, что все знают, рассказала ей что-нибудь пикантное или нарисовала отталкивающую картину наших интимных отношений, «двух негодяев»… Ха, ха, ха!..

Вадим Викторович порывисто встал, с шумом оттолкнул стул: он был бледен и его губы нервно вздрагивали.

— Оставьте, пожалуйста, свои глупые и злые шутки. Мэри не любит меня. Она так молода и красива, что перед нею свободный выбор среди блестящих и подходящих ей по летам поклонников. Что я такое, в самом деле? Врач, каких тысячи, да и в свете я ничего не представляю собой. Затем, позвольте сказать, что вследствие вашего вторжения в мою жизнь, я вынужден поставить крест на своем будущем и отказаться от всякой надежды на семейное счастье. Я сделался посмешищем общества, и любой порядочный человек вправе назвать меня подлецом, марающим чужое честное имя! Я потерял всякое право протянуть руку невинной порядочной девушке. Какие родители не задумаются отдать свою дочь, не рискуя навлечь на нее ненависть отвергнутой любовницы? Итак, оставьте, наконец, ваши поддразнивания, я вовсе не расположен переносить их.

Позеленев от изумления и бешенства, слушала его баронесса, а его последние слова и сопровождавший их злобно-презрительный взгляд ударили по ней, точно хлыстом.

— Вы, кажется, сошли с ума, мой милый, — произнесла она с резким смехом. — Разве я вас держу? Пожалуйста, ищите счастья в другом месте! Мне надоели ваши капризы, неблагодарность и грубость. Если вам наскучила холостая жизнь и вы влюблены, как мартовский кот, то я добуду вам согласие этой девчонки. — Она встала, нагнулась к нему и прошептала медоточивым голосом, нежно глядя на него: — Неблагодарный! Так-то вы платите за мою любовь? А между тем, я всегда готова отказаться от собственного счастья ради любимого человека. Вы хотите жениться, Вадим? Боже мой! Да я первая помогу вашему счастью. Я останусь, конечно, вашим другом, но дружба наша будет платоническая. Так развеселитесь же, злючка, и не обижайте вашу бедную Настю.

Она обвила его шею и поцеловала, а Заторский не противился. Несмотря на ученый диплом он был достаточно доверчив, чтобы лукавая нежность баронессы обманула его. Он молча поцеловал ее руку и вышел. Но едва за ним закрылась дверь, как лицо баронессы исказилось злобой.

— Постой, — прошептала она, сжимая кулаки. — Я устрою тебе счастье, которого ты не забудешь!

Едва все сели ужинать, как во дворе послышался шум подъехавшего автомобиля.

— Кто это может быть так поздно? Борис, взгляни кто приехал, — сказала удивленная баронесса.

Мальчик выбежал, а вслед затем раздались его громкие возгласы:

— Папа… папа приехал!..

Баронесса удивленно вытаращила глаза и сидела неподвижно, точно пришибленная по голове; ее лицо покрылось красными пятнами, она дрожала как в лихорадке.

Заторский сперва побледнел, но поймав тоскливый взгляд Мэри понял, что она знает все, и покраснел. В эту минуту в соседней комнате раздались шаги и на пороге появился барон.

С глухим криком бросилась баронесса к мужу и обняла его. Нервно рыдая и смеясь, прижалась она головою к его груди, а счастливый и растроганный проявлением радости по случаю его приезда барон поцеловал жену и пробовал успокоить ее, но та не могла оторваться от него. Она обхватила его голову руками и целовала, разглядывая его, осыпая вперемешку с рыданиями нежными именами.

Она успела оправиться и ловко играла двойную игру. С присущим ей апломбом она выражала нежную любовь к мужу и этим пробовала возбудить ревность возлюбленного: подобный прием ей не раз удавался. Наконец, барон вырвался из объятий жены, поцеловал тетку и потом протянул обе руки Заторскому.

— Благодарю, верный друг, за дружбу и заботу о моей семье.

Он не видел презрительной усмешки Елены Орестовны, но Мэри заметила ее и жала генеральше руку, умоляюще смотря на нее и как бы говоря: «Молчите о том, что мы знаем». В это время барон опять обратился к жене:

— Милая Настя, от радости снова увидеть все, дорогое мне, я сделал непростительную оплошность: забыл представить тебе моего друга и путевого товарища, князя Алексея Андриановича Елецкого.

Все обернулись к высокому молодому остановившемуся в дверях столовой человеку, на которого в волнении никто не обратил внимания.

— Князь принял мое приглашение пожить у нас несколько месяцев. Он мой сотрудник и нам придется еще поработать вместе, а так как, на мое счастье, он холост, т. е. никто не ждет его с нетерпением, то я и забрал его. У тебя найдется помещение для моего друга? — весело продолжал барон, пока князь раскланивался с хозяйкой.

Князю Елецкому было лет тридцать. Он был высок ростом и худощав. Правильное лицо его подернулось бронзовым загаром, большие темно-синие непроницаемые глаза глядели строго, а на красиво очерченном рте из-под темных усов проглядывала складка могучей воли.

— Конечно найдется. Подле библиотеки две комнаты и кабинет, который можно обратить в уборную. Надеюсь, Алексею Андриановичу понравится там, — ответила баронесса, любезно улыбаясь. — Но вы, должно быть, голодны, господа? Садитесь за стол, я прикажу подать вам что-нибудь посытнее.