Ливи Майкл - Камень ангела Страница 17

— Какого черта здесь происходит? — осведомилась миссис Баттеруорт, в растрепанном виде появляясь в дверях своей комнаты. — Что за шум?

— Вам бы лучше пойти да посмотреть, — посоветовала Сьюзен, которая уже поднялась с постели и стояла теперь у окна.

Миссис Баттеруорт поплотнее запахнула шаль и с ворчанием пролезла мимо Сьюзен к окну. Когда Саймон с матерью последовали за хозяйкой в комнату, Мари сделала ему знак молчать.

Трактир был окружен отрядом пуритан, одетых в черное, со строгими воротничками, в высоких шляпах. Некоторые упали на колени, прямо в грязь Лонг Миллгейт, и все они молились. Саймон поискал взглядом проповедника Роберта Дауна, но не увидел его. Человек, который, по словам Сьюзен, называл себя «Бей нечестивых», громко читал Библию.

— «И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные», — произносил он нараспев, и его редкая седая бородка тряслась в такт словам.

Миссис Баттеруорт высунула в окно свою большую растрепанную голову.

— Эй, вы! Вам известно, который сейчас час?

Но «Бей нечестивых» лишь указал на нее обвиняющим перстом.

— «Восстань, восстань, облекись в силу твою, Сион! Облекись в одежды величия твоего, Иерусалим, город святый!»

И все его последователи вскричали:

— Аминь!

Миссис Баттеруорт отвернулась от окна, глаза ее метали молнии.

— Я ему покажу «одежды величия»! — воскликнула она. — А ну, несите сюда ночные горшки!

Саймон отступил в сторону, когда мимо него пронеслась Сьюзен, а миссис Баттеруорт снова высунулась из окна и заорала:

— А ну-ка, убирайтесь от моей двери, вы, грязные крысы!

— «Так говорит Господь: псы съедят Иезавель за стеною Изрееля», — закричал в ответ «Бей нечестивых». — «Вот удел человеку беззаконному от Бога, и наследие, определенное ему Вседержителем!»

— Вот тебе, мерзкий старик! — завопила миссис Баттеруорт, выплеснув на своего противника содержимое ночного горшка, причем очень метко.

«Бей нечестивых» на минуту умолк, тяжело дыша и отряхиваясь. Но вскоре снова обрел дар речи:

— «И я увидел блудницу, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была в порфиру и багряницу, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее».

Миссис Баттеруорт едко рассмеялась:

— Может, хватит проповедей, дед? Ты здесь ошиваешься только потому, что жена не подпускает тебя к себе!

Сьюзен тянула хозяйку за шаль, пытаясь оттащить от окна.

— Пойдемте! — увещевала она миссис Баттеруорт. — Не обращайте на них внимания. Им скоро надоест.

Но пуритане, читавшие нараспев Библию, явно не собирались отступать.

— «Имущество твое и сокровища твои отдам на расхищение, без платы, за все грехи твои!» — завывал «Бей нечестивых».

И его приспешники восклицали:

— Хвала Господу!

И тут на сцене появился Роджер Твист, ночной сторож, и позвонил в свой колокольчик.

— Четыре часа утра, — закричал он, — и все в порядке.

При виде толпы он резко остановился.

— Четыре часа утра! — воскликнула возмущенная миссис Баттеруорт. — Вот именно!

Она сбежала вниз по лестнице, и шаги ее загремели по дому. Прихватив в кухне большой нож, она стрелой вылетела из дверей трактира и изо всех сил огрела проповедника. «Бей нечестивых» упал на колени прямо в грязь; несколько пуритан бросились к ней. Но прежде чем они добрались до миссис Баттеруорт, она схватила старика за бороду и начала отрезать ее ножом. «Бей нечестивых» выл и орал.

— Убирайся от моих дверей вместе с бандой своих проклятых навозных жуков! — шипела она. — А не то я отрежу тебе кое-что еще!

И она замахнулась ножом на его последователей, которые пытались остановить хозяйку трактира. Роджер Твист ринулся к ней с воплем:

— Эй! Да что тут происходит?

— Я учу этого хорька хорошим манерам! — ответила миссис Баттеруорт, все еще размахивая ножом, так что пуритане отпрянули и рухнули на колени, вознося молитвы.

— Ну, ну, бросьте нож, — уговаривал Роджер Твист. — А вы уходите отсюда, все — вы уже достаточно повеселились.

— Это дело Божье! — воскликнула одна из женщин, в которой Саймон узнал Святошу Флетчер. — Мы тут не шутки шутим!

— И вам действительно будет не до шуток, если я вызову констеблей! — заорал Роджер Твист. — Вам захотелось посидеть в Нью-Флит, не так ли?

— А вы, миссис! — обратился он к миссис Баттеруорт. — Я же вам сказал: бросьте нож!

Она неохотно выпустила из рук бороду «Бей нечестивых». Он согнулся пополам, и его стошнило.

— Сатанинское отродье, — вымолвил он, задыхаясь, и миссис Баттеруорт хорошенько пнула его в зад.

— Вы их слышали? — спросила она Роджера Твиста, когда «Бей нечестивых» поднимался с колен, опираясь на руки своих последователей. — Я знаю, к чему они клонят: они хотят закрыть мой трактир.

— Жаль, что им больше нечем заняться, — заметил Роджер Твист, который был постоянным клиентом миссис Баттеруорт. — Давайте-ка, расходитесь, — обратился он к толпе. — А не то вызову вас на следующую выездную сессию суда присяжных, — пригрозил ночной сторож.

«Бей нечестивых» попятился, желчно выкрикивая:

— «Бог не отвратит гнева Своего; пред Ним падут поборники гордыни. Тем более могу ли я отвечать Ему».

— Иди, иди, отращивай свою бороду! — посоветовала ему миссис Баттеруорт, повернувшись ко всем спиной и направляясь в трактир. — Ну, кто идет завтракать? — донесся ее голос уже изнутри дома.

Саймон и его мать со всех ног бросились ставить воду на плиту. Их трясло от страха. Однако миссис Баттеруорт была в прекрасном настроении. Сьюзен надела на голову высокий котелок, изображая проповедника, и громовые раскаты хохота миссис Баттеруорт разнеслись по всему трактиру.

11

Было воскресенье, но миссис Баттеруорт заявила, что в церковь никто не пойдет. Весь день звонили церковные колокола, после службы люди заходили в кабак. К концу дня в трактир набилось невероятно много народу, и миссис Баттеруорт без конца рассказывала о событиях прошедшей ночи.

Весь день в груди Саймона копилась тревога, словно вокруг него смыкались когти какой-то огромной птицы. Он уронил кувшин с молоком, сжег мясо на вертеле и порезался ножом для хлеба. Кончилось тем, что его услали во двор, к свинье Матильде. По лицу матери он видел, что она тоже расстроена, но не удалось улучить ни минутки, чтобы перемолвиться с ней словом. Однако посетители рано разошлись, так как назавтра снова был рыночный день. Мать отправила Саймона спать, сказав, что доделает за него работу.