Челси Ярбро - Кровавые игры Страница 17

– Они будут драться с парфянами. У них хорошие шансы.

Сен-Жермен мельком глянул на удаляющийся отряд.

– Я бы отдал предпочтение кочевникам – у тех лошади поувертливее и доспехи полегче. Сомневаюсь, что галлы сумеют что-либо сделать. Их топоры коротки, а копья чересчур тяжелы.- Он вновь посмотрел на перса.- Я понимаю, что это против всех правил, и все же пристегни это к ноге.- Он наклонился и вытащил из сапога длинный нож с тонким и узким лезвием.- Надо же чем-то резать постромки. Помни, синие вооружились цепами. Не подпускай их к себе.

Кошрод взял нож.

– Благодарю за заботу, хозяин.

– За заботу? – язвительно переспросил Сен-Жермен.- Я забочусь лишь о себе. Ты обошелся мне слишком дорого, чтобы позволить всякому сброду.- Громкий рев труб заглушил конец его фразы, избавив Кошрода от необходимости отвечать. Вокруг поднялась лихорадочная суета. Заскрипели ремни, рабы потащили к выходу на арену огромные клетки.

– Похоже, они решили начать с охоты? Кошрод кивнул.

– Да. На белых медведей, волков и диких быков. Сенатор Силий выставляет дюжину гиперборейцев. Это охотники, каких поискать.

Лицо Сен-Жермена скривилось в брезгливой усмешке.

– Корнелий Юст Силий вошел в силу и полон решимости упрочить свое положение.

– А где же твои звери, хозяин? – спросил Кошрод, чтобы что-то спросить. Он уже думал о гонке.- Я их сегодня не видел.

– Их выход завтра. К вечеру они будут здесь.- К этим играм Сен-Жермен владел более чем пятьюдесятью бестиариями, и они приносили ему хороший доход. Как иностранец он мог гордиться столь обширным хозяйством.

Кошрод рассеянно мотнул головой.

– Мой господин, мне надо подготовиться к скачкам. Охота вот-вот начнется. После нее состоится первый заезд, потом на арену выйдут сорок пар гладиаторов, а дальше идем мы.- Подобно другим возницам, перс перед состязаниями основательно разминал руки и плечи.

– Удачи тебе на песке! – кивнул Сен-Жермен и, повернувшись, пошел прочь – под трибуны. Во-первых, так ему было легче добраться до места, а во-вторых, кровавые зрелища давно не прельщали его.

Когда он вошел в ложу трибуна Эгнация Бальба, многие из выпущенных на арену животных были истреблены. Охотникам тоже сильно досталось: продолжить действо могли только семеро. Им противостояли два белых медведя и бык.

– Ба, Сен-Жермен, я рад тебя видеть! – трибун указал жестом на кресло.- Какая жалость, что ты задержался! Тут творилось что-то невероятное! Волки загрызли трех бравых парней! – Он не сводил глаз с медведей, вставших на задние лапы и готовых накинуться на приближающихся врагов.

– Я занимался с возницой,- коротко пояснил Сен-Жермен.

Чаша цирка все раскалялась, запах бойни мешался с запахами толпы. Зловоние одуряло, ибо миазмы не улетучивались: их удерживал гигантский навес

Теперь в живых оставался лишь один белый медведь, но шатался и он. Бык и другой медведь пали, пронзенные копьями. Через широко распахнутые врата смерти на арену уже выбегали рабы с крючьями и веревками, чтобы утащить трупы людей и туши зверей.

Издав ужасный захлебывающийся рык, последний медведь рухнул, сердце его пробили два дротика, брошенные с разных сторон.

– Прекрасная работа! – воскликнул Эгнаций, но восклицание потерялось в реве толпы.

Миг – и опустевшее поле арены заполонили тележки с песком Рабы трудились на совесть, присыпая кровь и разравнивая площадку. Ездовые лошади заартачатся, если почуют присутствие смерти, а тот, кто сорвет состязания, поплатится головой.

– После обеда ожидается водная феерия. Египтяне будут охотиться на крокодилов и гиппопотамов с плотов. Кто-нибудь обязательно свалится в воду.- Лицо Эгнация порозовело.- Надеюсь, мы полюбуемся этим зрелищем вместе.

– Я тоже,- пробормотал Сен-Жермен. Позже он найдет вежливую причину уйти, а пока не стоит разочаровывать влиятельного знакомца.

Молодая жена Эгнация капризно надула губы.

– Говорят, Телкордес не будет сегодня драться. Он еще не оправился от полученных ран.

Трибун рассмеялся, похлопав жену по бедру, и доверительно сообщил:

– Селия без ума от этого увальня с Кипра. Спит и видит, как бы затащить эту скотину в постель.

Селия удрученно вздохнула.

– С ним уже спит супруга сенатора Силия. Правда-правда, все рабы об этот судачат.

Эгнаций презрительно хмыкнул.

– Обернись правдой хотя бы половина из того, что болтают рабы, все римляне были бы не здесь, а в постелях.

Песок арены уже разровняли. Ложа трибуна была расположена далеко от линии старта, и, когда выкатились колесницы, пришлось щуриться и напрягать глаза.

– У белых неплохая упряжка,- пробормотал Эгнаций.- Что ты о ней скажешь? Ты ведь знаешь толк в лошадях.

– Они очень эффектны,- откликнулся Сен-Жермен,- но слабоваты и не выдержат скачки.

Предсказание оправдалось. Уже на первом круге колесница белых стала приотставать. Лидером гонки стала упряжка синих, ее доставали зеленые. Б надежде выйти вперед возница красных направил свою колесницу к барьеру, чтобы получить преимущество на повороте, но ее левое колесо задело за ограничительный столбик. Колесница опасно накренилась, возница красных потерял равновесие. Еще секунда, и он должен был упасть под копыта нагоняющих лошадей.

Толпа завопила, но вопли сменились стонами разочарования: возница сумел устоять. Правда, он потерял скорость и в результате закончил гонку последним.

Нерон, напряженно следивший за состязаниями, довольно расхохотался. Зеленые победили, их колесница, завершив круг почета, остановилась напротив императорской ложи.

– Гиацинт! – когда чернь успокоилась, воскликнул Нерон.- Гиацинт, это твоя пятидесятая победа' – Реакция публики на эти слова была шумной, но разнородной. Кто-то восславлял победителя, кто-то, негодуя, свистел. Нерон поднял руку, призывая трибуны к молчанию.- В знак признательности я дарую тебе свободу. Отныне ты больше не раб, а полноправный римлянин!

Щедрый жест императора встретила буря восторга, шум не стихал, пока колесница не укатилась.

– Нерон знает людей,- заметил Эгнаций.- Сегодня к вечеру каждая римская шлюха будет божиться, что переспала с Гиацинтом и что именно потому он и победил.

– Я думала, хозяин Гиацинта – Крисп,- пробормотала озадаченно Селия.

Супруг отмахнулся.

– Он получит хорошую компенсацию. Если только уже ее не получил.

И опять рабы разровняли песок, разметанный колесами экипажей.

Трубы вызвали гладиаторов. Те не замедлили явиться на зов. Восемьдесят вооруженных мужчин выстроились у подиума, чтобы приветствовать императора и рукоплещущих им римлян.