Дмитрий Ахметшин - Ева и головы Страница 17

Перекусить путники остановились на краю тракта, не пройдя и четверти лиги от туманной деревеньки — ни Ева, ни Эдгар не смогли вспомнить её название, после того, как выехали на тракт: оно, будто бы, рассосалось, расползлось белесыми клочками-слизнями по тёмным уголкам в головах.

У девочки был припасён кулёк с орехами и пара липких лепёшек. Она старалась не думать о том, как быстро кончается еда, но не могла об этом не беспокоиться. Чем питается этот здоровяк? Уж не маленькими ли девочками? Может, как в старинных сказках, великан не прогоняет её, потому что ждёт, когда тощие бока накопят немного жира, чтобы положить в рот и с аппетитом прожевать. Ева уже видела, с каким аппетитом он поглощал сырые грибы и какие-то одному ему известные корешки, едва отряхивая их от земли.

Великан оттёр руки травой, потом более тщательно вытер их о полы котты, прибавив к уже имеющимся бурым пятнам несколько новых. Шляпу он оставил лежать на козлах, обнажив потную верхушку головы (назвать её макушкой не поворачивался язык), пятна и шрамы на которой стали заметнее. Освобождённый от пут Господь бродил неподалёку, срывая самые яркие цветы, а Эдгар тем временем тоже принялся за еду. Еве казалось, она видит, как зубы его увеличиваются в размерах, будто бы даже мешая друг другу, начинают лезть в разные стороны. Нет, это совершенно точно зубы хищника. Существо с такими зубами не может довольствоваться одной растительностью да грибами… Ногти на пальцах, под которыми остались полоски крови, принадлежащей не то баску, не то ещё её деду, становились всё крупнее, будто панцири жуков-носорогов, а сами пальцы напоминали лапы хищных птиц. Весь он расползался, распадался на части, будто становился воплощением дикой природы, сонма различных существ, которые чудом оказались в одном теле. Хищной её части, конечно.

— Не смотри на меня так! Я не съедобен и потроха мои оставь при мне, — сказал цирюльник, прокричал голосом какой-то птицы. Ева уронила взгляд — она даже не заметила, когда крохотные в сравнении со всем остальным, утопленные в череп глаза стали за ней наблюдать.

— У тебя все руки в крови.

— То есть признак моего ремесла и моего проклятья. Сходи-ка лучше за водой, да спрячь свои глазки за пазуху. Вон с той стороны тёк ручей.

У Эдгара в повозке были сшитые из воловьей кожи мехи для воды, числом три штуки. Они булькали, когда ослик преодолевал очередной холм, иногда смешно, иногда томно, будто бы и не булькали, а вздыхали, словно вспоминая резвую стрелу реки, откуда их забрали, и бескрайние водоёмы, которых им никогда уже не достичь. К тому времени, как Эдгар подобрал себе спутницу, два из них уже опустели, и маленькой девочке было едва под силу поднять даже пустой. Впрочем, в тот момент она об этом даже не подумала. Она размышляла только о том, что из себя всё-таки представляет это странное существо — Эдгар, а великан думал о том же в отношении Евы.

— И что, теперь ты смоешь её только кровью другого бедняги?

— Чёрти с тобой и демоны степных оврагов! — воскликнул Эдгар и тут же торопливо, боязливо перекрестился. — Сам схожу.

Наполнив ёмкости водой и отправившись вслед за тем опорожнить мочевой пузырь, Эдгар набрёл на дохлого енота и позвал Еву. Девочка склонилась над тельцем, ковыряясь в носу.

— А отчего он умер?

— Видишь эти следы? — Эдгар показал отметины на шее зверька. — Его задушили собаки.

— У нас в деревне собаки тоже гоняют енотов и лис — задумчиво сказала Ева. — Когда я была совсем малышкой, я думала, что у них такая игра. Одни крадут яйца и цыплят, другие пытаются их поймать. Ещё я думала, что еноты по ночам жуют лица людей и от этого люди становятся старыми. Думала, лицо бабушки пожевали еноты. А потом с собаками меняются ролями. Еноты примеряют шкуры собак, а собаки — енотовы. Не вечно же одним гоняться за другими, правда?

Эдгар покачал головой.

— Ты всё больше изумляешь меня, крошка-зверёк. Да. Как будто борода, которая растёт задом наперёд. Пойдём, я покажу тебе, что живёт внутри зверей.

Эдгар положил тельце на сгиб локтя и понёс его к повозке. Заинтригованная, Ева побежала следом: на один шаг Эдгара пригодилось четыре её шага, или два больших прыжка. Правда, чтобы прыгать в таком платье, приходится задирать его до колен.

Великан положил тушку на край повозки животом вверх, пододвинул к себе сумку с инструментами. Тускло сверкнул в солнечных лучах скальпель, и Эдгар под тихое «ой» девочки сделал надрез на белом животе зверька. Стёр листком лопуха кровь, пальцами подвернул кожу, и лезвие скальпеля продолжило движение. Повозка качнулась — Ева забралась на неё с другой стороны, на четвереньках подползла ближе.

— Сие зовётся «толстая кишка», — сказал костоправ, раздвинув пальцами плоть, — то — «сердечной мышцей» называли древние. Вот здесь, между рёбрами — лёгочные мешки.

— А для чего это всё?

Ева сморщила нос — мясной запах, наконец, достиг её ноздрей.

— В этих скользких штуках сосредотачивается божья искра. Любая живая тварь может двигаться и дышать, если есть эта искра.

— Такая, как в лампе?

— В лампе не живое, не-ет! — Эдгар посмотрел на Еву со странным торжеством, которое, затем, сменилось задумчивостью. — Хотя отчасти ты права, улитка на ежевичине, всё на свете есть творчество Господа.

— Нашего ослика?

Он уставил палец в небо так внезапно, что Ева подпрыгнула на месте.

— Того Господа! А теперь смотри, куда ведёт моя мысль. Если бы звери были полые внутри или заполнены мясом, они бы не смогли существовать. У нас внутри то же самое, и различается только размерами. Искра помещается вот здесь, в печени. Сердце нужно лишь для того, чтобы гонять кровь. В лёгочные мешки попадает воздух, когда зверь дышит…

— А зачем нужна кровь?

— Затем же, зачем водяной мельнице нужна река.

— А она зачем?

Эдгар рассмеялся, потёр ладони. Видно, что его увлекал этот разговор. Ева тем временем продолжала:

— Я думала, что на водяных мельницах ускоряют движение воды. Ну, чтобы она быстрее дотекала туда, где люди живут рядом с пустынями, а ещё до больших городов. Я ни одной не видела, но брат рассказывал, что работники там запрягают в мельничное колесо самых больших рыбин, которых только смогут поймать. На мордах у них уздечки из водорослей…

— Глаза человека-цирюльника видели множество мельниц, — авторитетно заявил Эдгар. — Нет, маленький воробышек, всё не так.

Он ткнул пальцем в развороченное пузо зверька.

— Кровь своим напором заставляет двигаться суставы. Если снять кожу, видимо станет, что все суставы перетянуты верёвками. С этими верёвками и связаны артерии, по которым бежит кровь… её поток настолько силён, что все на свете реки кажутся болотами. Также, и сие писал один греческий философ именем Гиппакрат, она переносит жизненные соки. Ты хоть раз видела что-нибудь подобное?