Ренсом Риггз - Город пустых. Побег из Дома странных детей Страница 18

— Это может быть домом имбрины, — заявила Оливия. — Почему вы все сразу думаете о худшем?

— Я уверен в том, что Оливия права, — поддержал девочку Хью. — Не вижу здесь ничего страшного или опасного.

Ответом ему стало жуткое нечеловеческое ворчание, которое, похоже, исходило из теней, сгустившихся вокруг основания башни.

— А эточто было? — ахнула Эмма. — Еще одна пуст о та?

— Я так не думаю, — отозвался я, все еще чувствуя, как медленно угасает во мне Ощущение.

— Я не знаю и знать не хочу, — пятясь назад, пробормотал Гораций.

Но выбора у нас не было, потому что некто явно хотел с нами познакомиться. Рычание раздалось снова, и я ощутил, как мои руки покрываются пупырышками. Мгновение спустя между двумя нижними шпалами показалась лохматая морда. Она рычала на нас, как бешеная собака, и из ее клыкастой пасти свисали шнурки слюны.

— Что, во имя Предков, этотакое?

— Превосходная была идея — влезть в эту петлю! — проворчал Енох. — Именно то, чего нам не хватало.

Клыкастое существо, чем бы оно ни было, протиснулось между шпалами и выбралось на солнце. Присев на корточки, оно оскалилось в такой плотоядной кривой ухмылке, как будто представило себе, как будет лакомиться нашими мозгами. Было совершенно непонятно, кто перед нами — человек или животное. У существа было облаченное в лохмотья человеческое тело, но держалось оно как обезьяна. Сгорбленная фигура также напоминала наших далеких предков. У него были желтые зубы и глаза, бледная кожа, покрытая темными пятнами, а длинные волосы представляли собой всклокоченную, свалявшуюся массу.

— Кто-нибудь, сделайте так, чтобы оно умерло! — взмолился Гораций. — Или по крайней мере так, чтобы оно на меня не смотрело!

Бронвин опустила Клэр на землю и приняла боевую стойку. Эмма тоже подняла руки, готовая вызвать огонь. Но, судя по всему, она так разволновалась, что все, что ей удалось — это тонкая струйка дыма. Человекообразное существо подобралось, оскалилось и пустилось бежать со скоростью спринтера, преодолевающего дистанцию на Олимпийских играх. Впрочем, бежало оно не к нам, а вокругнас, ныряя за камни и снова выскакивая из-за них все с тем же жутковатым оскалом на лице. Оно играло с нами подобно кошке, которая играет со своей жертвой перед тем, как ее убить.

Мне показалось, оно собирается совершить очередной забег — на этот раз на нас— как вдруг позади раздался чей-то голос, скомандовавший: «Сидеть и вести себя смирно!» И существо послушалось, опустилось на корточки и вывалило язык в осоловелой ухмылке.

Мы обернулись и увидели, что к нам неторопливо трусит собака. Я поднял глаза, надеясь увидеть того, кто произнес эти слова, но позади пса никого не было. Тут псина открыла пасть и произнесла:

— Не обращайте на Гранта внимания, он совершенно не умеет себя вести! Он всего лишь пытается вас поблагодарить. Та пуст о та нам чрезвычайнонадоела.

Мне показалось, что собака обращается ко мне, но я был так удивлен, что утратил дар речи. Мало того, что она говорила почти человеческим голосом и к тому же обладала благородным британским произношением, — из ее щекастой пасти свисала трубка, а глаза были скрыты за круглыми зелеными очками.

— О господи, — неверно истолковав мое молчание, продолжала собака, — надеюсь, вы не слишкомобиделись. Грант очень добродушный, и его нельзя воспринимать всерьез. Он воспитывался в буквальном смысле слова в хлеву. Что касается меня, то я вырос в большом поместье, где был седьмым щенком седьмого щенка в блистательной династии охотничьих собак. — Он поклонился, насколько это способна сделать собака, — почти уткнувшись носом в землю. — Эддисон Мак-Генри собственной скромной персоной к вашим услугам, господа.

— Это слишком затейливое имя для собаки, — буркнул Енох, на которого, похоже, появление говорящего животного не произвело ни малейшего впечатления.

Эддисон посмотрел на Еноха поверх очков и пробормотал:

— Позвольте поинтересоваться, с кем имею честь?

— Енох О'Коннор, — гордо заявил тот, слегка выпятив грудь.

— Это слишком затейливое имя для чумазого толстощекого мальчишки, — парировал Эддисон и тут же поднялся на задние лапы, почти сравнявшись ростом с Енохом. — Да, я собака, но не обычная, а странная. С какой стати мне носить обычную собачью кличку? Мой бывший хозяин звал меня Бокси, и меня это возмущало. Тем самым он оскорблял мое достоинство! Поэтому я укусил его за лицо и принял его имя, Эддисон, которое гораздо лучше соответствует животному, наделенному такими достоинствами, как я. Это случилось незадолго до того, как меня обнаружила и привезла сюда мисс Королек.

Лица моих друзей прояснились при упоминании имени имбрины, и на них засветилась надежда.

— Вас привезла сюда мисс Королек? — удивилась Оливия. — А как же великан Кутберт?

— Кто? — удивился Эддисон и тут же покачал головой. — Ах да, история. Вынужден вас разочаровать, это всего лишь история, не более того, написанная много лет назад под впечатлением от этой занятной скалы внизу и странного зверинца мисс Королек.

— Что я вам говорил? — пробормотал Енох.

— А где сейчас мисс Королек? — поинтересовалась Эмма. — Нам необходимо с ней побеседовать!

Эддисон посмотрел на дом на вершине башни и произнес:

— Это ее резиденция, но в настоящий момент ее нет дома. Она упорхнула несколько дней назад на помощь к своим сестрам-имбринам в Лондоне. Началась война, понимаете ли… Я полагаю, вы уже в курсе? Это объясняло бы, почему вы опустились до того, чтобы путешествовать подобно беженцам.

— Нашу петлю взломали, — ответила Эмма. — А потом все наши вещи утонули в море.

— Мы едва и сами не утонули, — добавил Миллард.

При звуке голоса Милларда собака вздрогнула.

— Невидимка! Вот это сюрприз. И американец в придачу. — Пес кивнул в мою сторону. — Какая странная компания даже для странного мира. — Он снова опустился на все четыре лапы и обернулся в сторону башни. — Пойдемте, я представлю вас остальным. Знакомство с вами приведет их в восторг. Бедняжки, после всех этих скитаний вы, наверное, умираете с голоду. Думаю, питательный корм вам не повредит!

— А еще нам нужны лекарства, — вмешалась в разговор Бронвин, опускаясь на колени, чтобы поднять на руки Клэр. — Эта малышка очень больна!