Стивен Кинг - Сборник редких рассказов Страница 18

Думать так было очень приятно, но подсознание знало, что она, конечно, ничего подобного не скажет. В доме Полсонов дороги выбирал и лошадьми правил почти всегда Джо. Наверное, лучше всего было бы самой от него избавиться – закинуть в пластиковый мешок под остальной хлам с этой полки. И пистолет вместе со всем остальным отправится на свалку, когда Винни Марголис в следующий раз остановится забрать их мусор. Джон не хватится того, о чем давно забыл – крышку коробки покрывал ровный густой слой пыли. То есть не хватится, если у нее достанет ума не напоминать ему о нем.

Бека спустилась с последней ступеньки стремянки. И тут левой ногой наступила на «Ридерс дайджест». Верхняя крышка поехала назад, потому что сгнивший переплет тут же лопнул. Бека зашаталась, сжимая пистолет в одной руке, а другой отчаянно размахивая, чтобы сохранить равновесие. Ее правая ступня опустилась на кучку вязаных шапочек, которые тоже поехали под ней. Падая, Бека поняла, что выглядит как женщина, которая затеяла самоубийство, а не уборку.

«Ну, он не заряжен», – успела подумать она, но пистолет-то был заряжен, а курок взведен. Взведен на протяжении многих лет, будто поджидал ее. Она тяжело плюхнулась на пол, и боек пистолета ударил по пистону. Раздался глухой невпечатляющий хлопок, не громче, чем детская шутиха в жестяной банке, и пуля «винчестер» двадцать второго калибра вошла в мозг Беки Полсон чуть выше левого глаза. Она просверлила черную дырочку, чуть голубоватую по краям, цвета едва распустившихся касатиков.

Ее затылок стукнулся о стену, и в левую бровь из дырочки сползла струйка крови. Пистолет, из дула которого курился светлый дымок, упал к ней на колени. Ее руки секунд пять легонько барабанили по полу, левая нога согнулась, потом рывком распрямилась. Кожаная тапочка слетела со ступни и ударилась о противоположную стену. Глаза Беки оставались открытыми еще полчаса, их зрачки то расширялись, то сужались.

Оззи Нельсон подошел к двери гостиной, мяукнул по адресу Беки и начал умываться.

Джо заметил пластырь над ее глазом, когда она вечером накрывала ужин. Он пришел домой полтора часа назад, но последнее время словно бы ничего в доме не замечал, поглощенный чем-то своим, бесконечно от нее далеким. Это не тревожило ее так, как когда-то – во всяком случае, он не допекал ее требованиями допустить его мужской причиндал в ее дамскость.

– Что это у тебя с головой? – спросил он, когда она поставила на стол миску фасоли и блюдо с багровыми сосисками.

Она рассеянно потрогала пластырь. Да, действительно, что у нее с головой? Она толком не помнила. В середине дня был какой-то черный провал, будто чернильное пятно. Она помнила, как кормила Джо завтраком и стояла на крыльце, когда он уехал на почту на своем «пикапе» – все это было кристально ясным. Она помнила, как загрузила новую стиральную машину бельем, пока по телевизору гремело «Колесо Фортуны». Это тоже было ясным. Затем начиналось чернильное пятно. Она помнила, как положила цветную стирку и включила холодный цикл. У нее сохранились очень смутные, очень сбивчивые воспоминания, как она поставила в духовку два замороженных обеда «Голодный муж» (Бека Полсон любила поесть), но после – ничего. До той минуты, когда она очнулась на кушетке в гостиной. Оказалось, что она сменила брюки и цветастую блузу на платье и надела туфли на высоких каблуках. И заплела волосы в косы. Что-то давило ее колени и плечи, а лбу было щекотно. Оззи Нельсон! Оззи задними ногами стоял у нее на коленях, а передние лапы положил ей на плечи. Он деловито вылизывал кровь с ее лба и из брови. Она сбросила Оззи на пол и посмотрела на часы. Джо вернется домой через час, а она даже еще не занялась ужином. Она потрогала голову, которая вроде бы побаливала.

– Бека?

– Что? – Она села на свое место и принялась накладывать себе фасоль.

– Я спросил, что у тебя с головой?

– Посадила шишку, – сказала она.., хотя, когда она спустилась в ванную и погляделась в зеркало, выглядело это не шишкой, выглядело это дыркой. – Просто шишку посадила.

– А! – сказал он, утрачивая интерес, развернул свежий номер «Спорте иллюстрейтид», который пришел утром, и тут же погрузился в сон наяву. В этом сне он медленно скользил ладонями по телу Нэнси Фосс. Этому занятию, как и тем, что вытекали из него, он усердно предавался последние полтора месяца или около того. Бог да благословит почтовые власти Соединенных Штатов за то, что Нэнси Фосс перевели из Фолмута в Хейвен – вот и все, что он мог бы сказать. Потеря для Фолмута – удача для Джо Полсона. Выпадали целые дни, когда он почти не сомневался, что умер и попал на Небеса, а таким резвым причиндал в последний раз был в дни, когда он в девятнадцать лет путешествовал по Западной Германии с армией США. Потребовалось бы куда больше, чем пластырь на лбу жены, чтобы по-настоящему привлечь его внимание.

Бека положила себе три сосиски, поразмыслила и добавила четвертую. Облила сосиски и фасоль кетчупом, а потом все хорошенько перемешала. Результат несколько напоминал последствия столкновения двух мотоциклов на большой скорости. Она налила себе виноградного сока «Кул-Эйд» из кувшина на столе (Джо пил пиво) и тогда кончиками пальцев потрогала пластырь – она то и дело к нему прикасалась, едва его наклеила. Всего лишь прохладная лента. Это-то нормально.., но под ней ощущалась круглая впадина. Дырка. Вот это нормальным не было.

– Просто шишку набила, – пробормотала она опять, будто заклинание. Джо не поднял головы, и Бека принялась за еду.

«Ну, аппетита это мне не испортило, что бы там ни было, – думала она. – Да и что его портит? Еще не было такого случая. Когда по радио объявят, что все эти ракеты запущены и близок конец света, я, наверное, буду есть и есть, пока одна не вдарит по Хейвену».

Она отрезала себе ломоть от каравая домашней выпечки и начала подбирать фасолевую жижицу.

При виде этой.., этой метки у себя на лбу она тогда испугалась, очень испугалась. Нечего себя обманывать, будто это просто метка, вроде синяка. А если кому-то хочется узнать, подумала Бека, так она им объяснит, что увидеть лишнюю дырку у себя в голове – не самое бодрящее зрелище. Как-никак в голове помещается мозг. Ну а что она сделала тогда…

Она попыталась отогнать эту мысль, но было слишком поздно. Слишком поздно, Бека, бубнил голос у нее в голове – совсем такой, какой был у ее покойного отца.

Она тогда уставилась на дырку и смотрела на нее, а потом открыла ящик слева от раковины, порылась в своей убогой косметике руками, которые словно были не ее. Вытащила карандашик для бровей и снова посмотрела в зеркало.