Питер Страуб - Возвращение в Арден Страница 18

Зак заржал в лучших традициях Джеймса Дина. Бармен принес три пива – мне и Алисон в бокалах, Заку в высоком серебряном кубке.

– Фрибо думает продать это место, – сказал парень, улыбаясь. – Может, купите? Хороший бизнес. От него пахло машинным маслом и копиркой.

– Нет уж, увольте. Я понимаю в бизнесе не больше кенгуру.

Железный Дровосек ухмыльнулась.

– Ладно. Слушайте. Нам надо поговорить.

– Почему?

– Потому что мы не такие, как все. Вы не думаете, что у необычных людей должно быть что-то общее?

– Да, например у Джейн Остин и Боба Дилана. Брось. Как ты устроил, что здесь обслуживают твою подружку?

– Это же я, – он ухмыльнулся, как Джейн Остин и Боб Дилан вместе взятые. – Мы с Фрибо друзья. Он знает, что это в его интересах, – новый прилив воодушевления. – Каждый знает, что в его интересах. Вот в наших с вами интересах общаться, обмениваться мыслями, правильно? Я про вас кое-что знаю, Майлс. О вас тут много говорили, и я просто протащился, когда услышал, что вы возвращаетесь. Скажите – люди вас достают?

– Я не знаю, что это. Если только то, чем ты сейчас занимаешься.

– Ооо, —протянул Зак. – Ловко. Понимаю. А вы не дурак. У меня к вам много вопросов. Какая ваша любимая книга в Библии?

– В Библии? – я улыбнулся, отхлебывая пиво. – Неожиданный вопрос. Даже не знаю. Иов? Или Исайя?

– Нет, не то. Так я и сам мог бы сказать, но что в глубине? Откровение – вот основа всего.

– Чего всего?

– Плана, – он показал мне большую грязную ладонь, словно на ней был отпечатан тот самый план. – Вот это где. Всадники во тьме – всадник с мечом, и всадник с луком, и конь бледный. И звезды упадут, и небо свернется, как свиток. Кони с головами львов и хвостами змеи.

Я взглянул на Алисон. Она явно слышала это в сотый раз. Казалось, она разочарована.

– И там говорится о трупах на улицах, и о пожарах, и о войне в небесах. И о войне на земле, помните? И все эти великие звери. Звериное число – 666. Один зверь был Алистер Кроули, а другой скорее всего Рон Хаббард. Они из тех ангелов, что зальют землю кровью на две тысячи миль. Что вы думаете о Гитлере?

– А ты?

– Ну, Гитлер наделал много глупостей со своими тупорылыми немцами, весь этот бред про евреев и про расу господ – раса господ конечно есть, но это же не народ, верно? Но и Гитлер был одним из зверей Откровения. Он знал, что послан приготовить нас, как Иоанн Креститель, только наоборот, и он дал нам ключи к пониманию, как и Кроули. Я думаю, вы все это знаете, Майлс. Все, кто это знает, – они как братья. Гитлер был сволочь, но он тоже это знал. Что до настоящей свободы и счастья будут кровь, и убийство, и всеобщий хаос. Он знал, что кровь – настоящая реальность. Чтобы стать свободными, мы должны выйти за пределы механического порядка, а для этого нужно пролить кровь, быть может, ритуал, миф, да-да, ритуальная жертва природной душе.

– Природная душа. Седалище страсти и столп крови, – я произнес это почти безнадежно. Последняя фраза Зака до отвращения напомнила мне некоторые идеи Лоуренса.

– Ух ты, – сказала Алисон. Я, похоже, сказал что-то новое для нее.

– Вот, – Зак опять ухмылялся. – Видите, нам есть о чем поговорить. Мы могли бы говорить сто лет. Прямо не верится, что вы учитель.

– Мне тоже.

Это привело его в такой восторг, что он хлопнул Алисон по коленке.

– Я так и знал. Люди про вас всякое болтают, я не очень-то в это верю, о том, что вы сделали. У меня еще вопрос. Вам снятся кошмары?

Я вспомнил про синий кричащий туман:

– Да.

– Я так и знал. Вы знаете, что кошмары – часть откровения? Они пробиваются сквозь все это дерьмо и показывают, что должно случиться на самом деле.

– Они показывают, что должно случиться в кошмарах, – сказал я. Я не хотел, чтобы он принялся за толкование сновидений. Мы пропустили еще по пиву, и я заказал “Джек Дэниелс” для успокоения нервов. Зак смотрел на меня с вожделением, его бледное лицо резко выделялось в полурамке вороньих волос. Над ним плыл запах машинного масла. Когда принесли виски, я выпил его одним глотком.

Я был в смятении. Знал ли я, что убийства могут быть ритуальными? Знал ли я, что на Среднем Западе реальность – лишь тонкий слой, в любую минуту готовый прорваться? Разве две смерти не доказали это?

Внезапно я рассмеялся:

– Что-то в этом напоминает мне Волшебный Замок отца Алисон.

– Замок моего отца?

– Да, тот дом возле Энди.

– Тот дом? Так это его?

–Он его выстроил. Я думал, ты знаешь. Она уставилась на меня. Зак выглядел недовольным тем, что его проповедь прервали.

– Он ничего об этом не говорил. А зачем он его построил?

– О, это старая история, – я уже жалел, что завел этот разговор. – Думаю, его считают домом с привидениями.

– Да нет, никто так не считает, – сказала она, все еще глядя на меня с изумлением. – Все играли там в детстве.

Я вспомнил большую кучу сгнивших одеял и окурки на полу.

– Слушайте, – сказал Зак. – У меня есть план...

– Но зачем?Зачем он его построил?

– Не знаю.

– А почему вы назвали это Волшебным Замком?

– Так. Забудь об этом, – я видел, что она нетерпеливо оглядывает бар, словно надеясь найти кого-то, кто ей об этом расскажет.

– Вы должны узнать о моих пла...

– Ладно, я спрошу кого-нибудь еще.

– Я хочу...

– Просто забудь об этом, – сказал я. – Забудь, что я сказал. А сейчас я иду домой. У меня появилась идея.

Рядом возник бармен.

– Это важный тип, – он положил мне руку на плечо. – Пишет книгу. Писатель.

– Да. Думаю, я скоро напишу кое-что, что многих здесь удивит.

– Я думал, мы сегодня увидимся в церкви, – сказал Дуэйн. На нем был двубортный пиджак, в котором он ходил в церковь как минимум лет десять. Но новые веяния коснулись и его – под пиджаком была белая рубашка с открытым воротом; может быть, ее купила Алисон. – Хочешь? Тута ведь сегодня выходная, – он махнул рукой в сторону месива, булькающего на плите. Что-то вроде свинины с бобами и томатным соусом. Это, как и беспорядок на кухне, тоже вызвало бы недовольство его матери – она всегда готовила гигантские обеды из мяса и хрустящей поджаренной картошки. Я отрицательно покачал головой, тогда он сказал. – Тебе надо сходить в церковь, Майлс. Неважно, во что ты веришь, но тут надо это делать.

– Дуэйн, это было бы лицемерием. Твоя дочь часто туда ходит?

– Иногда. Боюсь, у нее остается мало времени для себя, поэтому я позволяю ей поспать по воскресеньям. Или провести пару часов с подругой.

– Как сейчас?

– Как сейчас. Так, во всяком случае, она говорит. Если только можно верить женщинам. А что?

– Так просто.