Лихоимка - Надежда Храмушина Страница 19

Спать мы легли поздно. Надо же, как расслабляет людей чувство защищённости! Мы даже ещё раз сходили в дом. На удивление, Полкан не высказывал беспокойства ни в доме, ни в холодной кладовой, куда спустился с ним Дениска. Мы вернулись к палаткам. На улице было душно, как перед дождём.

–Знаешь. Тётя Оля, я решил, как вырасту, заведу себе такую же собаку – Олег ласково погладил Полкана, который сидел возле него.

–А почему когда вырастешь, а не сейчас?

–Мама не хочет. Говорит, что шерсть будет кругом и хлопот много с собакой.

–Я тоже подумываю взять щенка, так что приедем из деревни в город и сходим вместе на птичий рынок и выберем щенка. Ты будешь приезжать ко мне, гулять с ним, он к тебе привыкнет и будет тебя любить. И будет нашей общей собакой. Согласен?

Дениска радостно закивал. Я залезла в палатку, оставив их с Полканом у догорающего костра. Растянулась на одеялах и подумала, что последние две ночи я так толком и не спала, закрыла глаза и провалилась в долгожданный мирный сон. Среди ночи пошёл дождь, и я слышала, сквозь сон, как капли весело стучали по палатке, напоминая мне какую-то знакомую мелодию.

Сон. Окончание.

-А кто ты?

– Имя моё тебе ни о чём не скажет. Про жизнь нашу тебе знать не нужно, глазами главного не увидишь, а истину мы чужим не открываем. И показываем мы вам не истинный вид нижнего мира, а обманку, морок.

В этот же миг, сильный смерч закрутился от костра, и синим светом смазал все очертания пещеры. Как будто краски по стеклу, потекли стены, камни, человек, сидящий передо мной. Всё закрутилось в бешеном вихре. И я очутилась посреди огромного мрачного зала, со стоящими вдоль стен шкафами с книгами. Шкафы уходили на десяток метров ввысь, под круглый застеклённый свод, с которого лился нежный зеленоватый свет. Передо мной стоял высокое существо с туловищем человека и головой медведя. Одет он был в чёрную длинную мантию.

-Не оценить вам величие всего того, чем мы владеем. И зовём мы сюда не каждого, а только избранных. Горе тому, кто со злым умыслом гостем незваным заглянет к нам. Сколько бы он не прятался, какие бы закупы не предложил – не укрыться ему от страшной участи. Но ты – званная.

Он пошёл вдоль шкафом с книгами, приглашающе махнув мне рукой:

-Сдвинулся с места затворяющий камень, сотряс лядо. Люди не могли это сделать, но они могли вызвать того, кто смог сделать такое. Прорехи ещё нет, печать не сорвана, но уже показались возле закрова ростки злых намерений. Ты исправишь то, что ещё не случилось.

– А как можно исправить то, что ещё не случилось?

– Можно исправить всё, даже то, что ещё не случилось. Это у вас, наверху, время течёт в одном направлении, а у нас здесь всегда безвременье. Всё, что уже свершено, что сейчас свершается и чему суждено свершиться – всё сплелось в одну ткань бытия. Дам тебе ключ, закроешь закров с вашей стороны. И принесёшь ко мне сигѝл, вещь, которая держит на земле нашего брата.

Он протянул мне руку, повернул ладонь кверху, и на ней возникла свиток, перевязанный тонкой лентой.

-Ты не сможешь уйти с ним отсюда, но ты можешь положить его там, где возьмешь, когда придёт время.

Я взяла свиток, и, перед моими глазами, как кадры кино, сменяя друг друга, начали мелькать города, дороги, дворцы, дома, корабли, крыши, подвалы, мосты, деревья, деревни, залы, коморки. В сплошном калейдоскопе образов мой взгляд выхватил деревянный дом, я сразу же очутилась в нём, подошла к полке и положила свиток на неё.

Я услышала голос:

– Я не ошибся в тебе. Ты узнала это место. Будь крепка!

И я проснулась.

* * *

Полкан учуял Уазик, когда его ещё не было видно, а только едва заслышался звук мотора. Радостно к нему кинулся, не разбирая дороги и перепрыгивая через заросли кустарников. Иван, спрыгнул из кабины, наклонился к нему и погладил по голове.

Все вместе мы сели вокруг неторопливо разгоравшегося костра с поставленным на кирпичи закопчённым чайником. Я показала ему листки из найденного им планшета:

– Камни надо не просто отнести к стене, но и как то их там закрепить.

Иван согласился:

–Ты права. Как именно закрепить, не представляю, ну не клеем же, и потом там написано, что зарастёт всё. Может и зарастёт, мы ведь не пробовали. А ещё к Татьяне надо съездить, дочери нашей знахарки. Поговорить с ней, она человек отзывчивый и добрый. Может мать ей и рассказала поболее, чем другим, посоветует чего.

–Давай дождёмся Илью, он сегодня приедет. Вчера Дениске вечером сказал, что не один приедет.

– Хорошо. Оля, скажи, а как ты поняла, что свиток этот находится в Выселках?

–Так накануне вот что произошло. Заходит вечером ко мне в аптеку старушка, беленькая такая вся, шляпка с алым цветочком, юбка длинная и такого яркого красного цвета, словно костёр полыхает. Ходит вокруг витрин, бормочет что-то. Дождалась, когда в аптеке не осталось никого, подходит к окошечку с кассой, достаёт из сумочки своей кошелёк, из него бумажку свёрнутую и мне протягивает. Я беру, разворачиваю и читаю "Деревня Выселки ". Я, думая, что бабуля перепутала рецепт с какой-то своей памяткой, обратно протянула ей и говорю: «Бабуля, это не рецепт. У вас другой должен быть». Она сразу заойкала, в сумке начала возиться, потом и говорит: «Дома, наверное, оставила! Потом приду». Повернулась и пошла. А я ей вслед: «А эту-то бумажку возьмите, она же ваша, вдруг что важное». Она ко мне поворачивается и серьёзно так говорит: « Да, это очень важно. Очень. Очень важно для тебя». И вышла из аптеки. Я так и осталась стоять с протянутой рукой. После работы прихожу домой, а сама только и думаю об этом. Включила компьютер, набираю «деревня Выселки» – и сразу быстрый ответ: « Выселки – деревня в таком-то городском округе такой-то области России. Расположена там-то и там-то, на правом берегу реки Вьюшка. В окрестностях деревни расположен ботанический природный памятник – Чернышовский бор». И карта. И даже несколько фотографий. Старых, чёрно-белых. И фотография этого самого дома. Не знаю почему, но я сразу поняла, что это именно тот дом, который мне